Несколько дней в аду - Стелла Камерон

– А кто следит за заключенным? – поинтересовался Мэтт.

Фишер откашлялся:

– Лейтенант Вассер, сэр, Саймон Вассер.

– Саймон Вассер, который явился сюда на собеседование?

– Должно быть так, сэр. Я тут искал кого-нибудь на подмену, и он сам вызвался.

– О господи, – сказал Мэтт.

Худое лицо Фишера окаменело.

– Прошу прощения, сэр, но у нас не хватает людей.

– Нам всегда не хватает людей, – проревел Мэтт, – и мы должны с этим что-то сделать. Иди и пришли сюда Вассера.

– Я хотел спросить вас, сэр…

– Так спрашивай, а потом проваливай на свой пост.

– Мистер Чуза просит… э-э… отпустить его. Он обещает вернуться. У него какое-то серьезное дело.

– Ты что, с ума сошел?

– Недавнее медицинское освидетельствование показало, что я в своем уме, сэр. Мистер Чуза говорит, что подаст иск за незаконный арест. Я подумал, что лучше сообщить вам об этом. Наверное, вам лучше поговорить с мистером Чузой. Мистер де Анджело и миссис Моггридж тоже так считают.

– Сдаюсь.

Мэтт поднял трубку и предупредил Карли, что отлучится на несколько минут.

– Пойдем, Фишер.

Мужчины направились в тюремный отсек.

– Саймон, рад, что ты пришел, и прости, что сразу загрузили работой, – сказал Мэтт, увидев Вассера. – Мой офицер не знал, кто ты.

– Ну откуда он мог знать? Я тут прекрасно себя чувствовал. Очень, знаете ли, непривычно – сиди, бездельничай.

– Фишер, проводи лейтенанта Вассера в мой кабинет и возвращайся, а я поговорю с Чузой, – сказал Мэтт, взял у Вассера ключи и запер за ним решетку.

Он не помнил, когда в последний раз был так рассержен. Пока Фишер выходил искать Мэтта, Чуза оставался один. Отыскав в связке нужный ключ, Мэтт открыл дверь камеры и по привычке положил руку на кобуру.

– Ты хотел поговорить со мной? – спросил он, войдя в камеру. Свет был погашен, Чуза лежал на нарах, завернувшись с головой в одеяло. Мэтт потряс его за плечо. – Эй, вставай.

Одеяло сползло, под ним вместо Чузы лежали две подушки.

– Черт побери! – Мэтт выбежал в коридор и поднял тревогу.

Вернувшись в камеру, он осмотрел замок с внутренней стороны, тот был весь покрыт царапинами. Потом Мэтт осмотрел нары. Одежда Чузы была аккуратно сложена на матрасе.

Глава 34

– Они не оставят меня тут, – сказала себе Бетти Симс.

Она уже устала от того, что приходилось то вылезать, то влезать в этот дряхлый туристический автобус. Автобусные туры никогда ее не привлекали, и она не уехала бы из Лафайетта, если бы не хотела сделать приятное сыну. Он то и дело выпроваживал ее из города, наверное, потому, что эта сучка, его жена, ненавидела Бетти.

Водитель дунул в свисток – пора идти в автобус. Первый свисток она слышала еще полчаса назад, больше задерживаться нельзя, а то ее будут искать. Налегая на трость и медленно передвигая больные ноги, она покинула торговый центр Оакдейл. Вместо того чтобы повернуть налево и вернуться на парковку к автобусу, она свернула направо и начала огибать большое здание.

Молодежь сочла бы ее упрямой. Кое-кто посмеялся бы над ней. Бетти слышала, как невестка называла ее выжившей из ума старой клячей и кричала, что не собирается быть при ней сиделкой. Но последнее слово будет за Бетти. Конечно, обидно слышать такие слова, но они могут говорить все, что хотят, все равно им не получить ни пенни из тех денег, что она скопила за долгую жизнь. Она ничего не оставит этим людям, забравшим у нее дом и выселившим ее в темный подвал.

Боже, она словно слышала визгливый голос невестки, уверявшей своих друзей, что она выбивается из сил, ухаживая за Бетти, но не ропщет, понимая, что это ее долг. Да эта женщина ни разу не спустилась бы в подвал, если бы могла. Для Бетти это было к лучшему. Некоторые не понимают, что и в старости, если ты, конечно, в своем уме и у тебя на банковском счете достаточно денег, можно неплохо жить. Да, она была стара, но все еще жива и в ближайшее время умирать не собиралась. Столько книг нужно было прочесть… Внуки унаследуют все, что после нее останется, но не раньше, чем каждый из них достигнет двадцати пяти лет. Бетти очень любила внуков и считала, что молодым нужно помочь встать на ноги. Очень скоро она покажет свое завещание сыну и невестке. Им оно, конечно, не понравится, но они не осмелятся плохо с ней обходиться из опасения, что она изменит завещание и лишит внуков наследства. Им также вряд ли понравится одно из условия завещания, согласно которому Бетти нельзя объявить недееспособной без заключения двух незаинтересованных и высококвалифицированных экспертов, приглашенных судом. Но довольно об этом. Несмотря на то что она терпеть не может автобусные туры, иногда они все же заезжали в неплохие места. Здесь, в Пойнт-Джуде, например, было очень мило. Завтра канун Рождества, а Рождество Бетти любила – елки, игрушки, гирлянды, по улицам разгуливают дети в костюмах эльфов и раздают конфеты. Бетти взяла дюжину леденцов, приятно потом будет выпить чаю у себя в подвале, да и внуков угостит. Они иногда спускались к ней в подвал. Правда, это бывало нечасто, невестка любила устраивать скандалы по этому поводу.

Деревья на центральной улице были украшены гирляндами, на ветках висели пестрые елочные игрушки. Почти на каждом доме красовался снеговик. Небольшая группа мужчин и женщин, одетых в викторианском стиле, распевали рождественские гимны.

Все это было так мило.

Бетти была рада, что оказалась здесь. Она уже успела зайти в «Безделушку» за сувенирами, а еще в том же торговом центре обнаружила магазин, торгующий антикварными корабельными часами. Бетти купила сыну часы, а внукам прелестные старые детские книжки. Потом зашла в кафе и заказала горячие яблочные чипсы и чай.

Торговый центр понемногу опустел, покупатели хлынули на парковку.

Снова раздался мерзкий свист.

Бетти медленно шла к автобусу, таща тяжелую сумку с подарками. Ее немного пугала сгустившаяся темнота, но до автобуса было рукой подать. Слева, за забором, вдруг раздался крик, который так же неожиданно оборвался.

Бетти отпрянула к стене. Как она жалела теперь, что у нее нет мобильного телефона. Она огляделась: вокруг не было ни души.

Бетти медленно пересекла дорожку и направилась к забору.

Дважды прозвучал свисток. Шофер автобуса явно начал терять терпение.

Но разве могла Бетти, добрая христианка, пройти мимо, если кто-то нуждался в помощи?

Чем ближе она подходила к забору, тем отчетливее доносился до нее шум борьбы. Бетти была не из пугливых и никогда не боялась людей. В конце концов, у нее при себе трость, и она не колеблясь пустит ее в ход.

Ворота были открыты, на замке висела цепь. Бетти крепче сжала трость, словно дубинку. За воротами росла высокая трава и деревья, это был какой-то пустырь. Она вошла в ворота и остановилась. Уловив краем глаза какое-то движение, Бетти повернулась так резко, что чуть не потеряла равновесие.