Мечник - Василий Сахаров

— Пойдем мстить сектантам. Те мины, что батя от тебя в прошлый раз получил, хорошо себя показали. Мы недавно проверяли все наши минные постановки на дорогах и тропах, которые еще по осени установили, и они все сработали как надо.

— Так в чем проблема, объединитесь с наемниками и работайте совместно?

— У наемников своя война, а у нас своя. Они хотят город и территорию защитить, а мы желаем отомстить сектантам, и навсегда покинуть эти места.

— И куда пойдете?

— На Волгоград двинемся. Через Донское Царство пройдем, и к Волге-матушке выйдем.

— А почему не в Конфедерацию?

— Нам свобода нужна, а у вас законы в чести и олигархия в полный рост.

— Олигархию уже прижимают и теперь диктатура у власти.

— Для нас без разницы, что так, что эдак, все равно придется кому-то подчиняться, а нам это неинтересно. Свобода — вот наша ценность.

— Как знаешь, Зиновий. Договор наш выполню, на назначенное место людей пришлю, а дальше поступайте по своей воле.

Лидер поисковиков ушел, а я отправился готовить свой отряд к дальнему походу по лесным дебрям. На следующее утро, получив на руки двух семнадцатилетних красавиц и две сотни гражданских, мои воины влились в обозную колонну, и караван двинулся на юг. По весне не самый лучший вариант, и лично я предлагал идти через Новошахтинск, в том направлении дорога получше будет. Однако полковник приказал выдвигаться к морю, а что есть приказ, мы понимаем очень хорошо.

Путь был трудный. Форсирование ручьев, мелких речушек, разбор завалов и расчистка разбитых участков дороги. Все это отнимало слишком много времени. Проходит десять дней пути, и вот, миновав Снежное, мы все же добираемся до Матвеева Кургана. Завтра снова в дорогу, пройдет два-три дня, и караван достигнет Таганрога. Однако это только завтра, а сегодня охота, природа и отдых.

Резкий рывок, шкура оленя сдирается с задних ног, с туловища, и снимается через горло. Теперь, остается только порубить тушу на куски. Разделка много времени не заняла, топорик рядом, а оленья шкура лежит на траве. Уложился в пятнадцать минут. Часть мяса, самую мякоть, язык и сердце, забрал Сеня, и пока он готовил обед, все остальное я пересыпал солью и запаковал в полиэтиленовые мешки. Мы то и здесь перекусим, а воинам, что в лагере остались, тоже свежего мяса хочется.

Работа окончена. Я подсел к костру, над которым уже висел котел с кипящим бульоном, и посмотрел на Семена. Бойко, почуяв, что за ним наблюдают, приподнял голову, и наши взгляды пересеклись.

— Есть проблема, Сеня? — спросил я его.

— Да, — подкинув в котел зелени, подтвердил повольник.

— Она связана со мной или с отрядом?

— Службой доволен, с парнями не конфликтую и мне у вас нравится. Дело в другом. У меня здесь, — он похлопал себя кулаком правой руки по груди, — непорядок. Как зовет что-то, тянет уйти на восток, и противиться этому зову, мне день ото дня, все сложней. Как думаешь, Мечник, может быть у меня с головой непорядок?

— Черт его знает, Сеня. На дурака ты не похож, а в жизни всякое случается, и даже такое, что объяснить нельзя. Есть потребность идти на восток, значит, иди и не оглядывайся. Видимо, судьбина у тебя такая, по земле одиночкой бродить, а может быть, действительно, что-то тебя зовет.

— Значит, отпускаешь меня и за предателя не держишь?

— Отпущу и даже больше, оставлю за тобой место в отряде.

— Спасибо, Мечник.

— Пока не за что. Верю, что рано или поздно ты вернешься. Пусть не навсегда, но ты будешь с нами, и когда так случится, я буду тебе рад, Кроме того, мы Дальняя Разведка, и если смотреть на твое путешествие с этой точки зрения, то разведчик Бойко по-прежнему будет находиться на службе Кубанской Конфедерации. Такие люди как ты, Сеня, просто так не погибают и не исчезают, — длинной деревянной ложкой попробовав варево из котла, я спросил его: — Когда в путь двинешься?

— Как в Краснодар прибудем, так дня через три на Невиномысск и уйду. Там с людьми потолкую, про обстановку на востоке разузнаю, и через Ставрополь в сторону Калмыкии двинусь. Что будет потом, загадывать бесполезно. Если я сбрендил, значит, от меня вам ни пользы, ни вреда не будет, а если прав, и этот зов, не просто больное воображение или какая-то мания, то обязательно постараюсь вернуться, рассказать про дальние земли и про то, что же со мной произошло.

На этом, серьезный разговор меж нами окончился. Обед был готов, и мы с аппетитом набросились на приготовленный Сеней шулюм. Затем, некоторое время повалявшись на травке и потрепавшись за жизнь, вернулись к месту остановки каравана, а на следующий день, как и планировалось, снова тронулись в путь.

Глава 23

Кубанская Конфедерация. Краснодар. 01.06.2063

— Сограждане! Этот год принес нам новые тяжелые испытания и сулит новую войну. Враг, который находится далеко на севере, сектанты, возомнившие себя носителями истинной веры, пытаются вновь нанести по нам свои подлые удары. Однако наши войска и госбезопасность всегда на страже, и злые происки врагов не окончатся удачей. Недавнее нападение диверсантов на столичную ТЭЦ, единственную полностью рабочую теплоэлектростанцию в Конфедерации, положило конец нашему терпению. Враги погибли и не достигли своих целей, а наши воины вновь показали свое воинское мастерство и выучку. Однако, это пощечина всему нашему государству и поэтому, мы объявляем этим религиозным фанатикам войну!

Из раструба радиоточки, прерываемый бурными и продолжительными аплодисментами, доносился сильный и уверенный голос Симакова-старшего. Эту речь мы слушали все вместе, весь руководящий состав ОДР при ГБ, то есть Еременко, его брат Денис, который, наконец-то, вышел из тени, и мы с Астаховым. Про прямую радиотрансляцию речи нашего лидера с заседания Государственной Думы и о том, что он сегодня скажет, мы знали еще вчера, а потому, каждый из нас объявил по своему отряду повышенную боевую готовность и усилил охрану своего жилища. И вот, все наши бойцы наготове, в городе усиленные патрули гвардии, и дело здесь не в том, что позавчера диверсанты Внуков Зари попытались нанести новый удар.

С объявления войны, речь Симакова только начинается, а самое важное и интересное, будет после этого. Именно в этот день, Симаков решил донести до всех граждан Конфедерации, что он уже не президент, а самый настоящий пожизненный диктатор. Конечно, все кому это было интересно, и так это знали, но официально делали круглые глаза и утверждали, что мы демократы и республиканцы. Наконец, свершилось. Весь либерализм, плюрализм, и прочие «измы» побоку, и начинается новая эра, которая, возможно, приведет нас к созданию империи.

Надо сказать, момент Симаковым был выбран удачно. Впрочем, как и всегда. Новость об очередном нападении вражеских диверсантов напугала все слои населения нашей страны. Кого-то самим фактом, а кого-то тем, что ТЭЦ у нас одна, и потеряв ее, мы откатывались в своем развитии на ступень назад. В такой ситуации и при таком беспокойстве среди граждан Конфедерации, можно протолкнуть любой закон, а уж объявить себя пожизненным диктатором, так и вообще, плевое дело. Кроме того, личность лидера устраивала практически всех, харизматичный, волевой, авторитетный и не беспредельщик.

Конечно, всегда найдутся люди, которые недовольны таким положением дел, и кто-то скажет, что признание диктатуры это шаг назад и потеря свободы, а по мне, так наоборот. Это движение вперед, а наша свобода состоит в том, что правительство может оказать своему народу такое количество услуг, которому позавидуют все остальные. Мир лежит в развалинах, и стесняться некого. Вор должен сидеть в тюрьме, извращенец сажается на кол, враг уничтожается, граждане государства не голодают и могут рассчитывать на защиту закона, а уж кто там, у власти, и как он себя называет, это дело десятое. Тем более что и до того, демократией у нас не пахло, собирались территориальные лидеры, и между собой избирали самого сильного. Все как у хищников в природе, а теперь, это узаконилось, да и только.

Пока размышлял, Симаков окончил свою речь, и понеслось. Один за другим стали выступать представители различных партий, и переливать из пустого в порожнее, стандартный набор слов. Все одобряют, все поддерживают, все согласны, Симаков — наш рулевой. Еще бы немного, и дошло до: «Славься! Славься! Ты наш царь, превеликий государь!» Умеет диктатор людей пригибать, этого не отнять, спектакль идет как по нотам, и сбоев быть не должно, актеры все опытные, и роли свои знают просто на «отлично».

Не менее часа мы слушали радиотрансляцию, и всю ту чепуху, что несли самые богатые купцы и промышленники Конфедерации. В конце концов, полковнику это надоело. Выключив радио, он отошел от окна своего кабинета, где простоял все это время, присел во главе стола, оглядел нас и, смешливым тоном, с улыбкой, произнес: