Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христианство меняет европейское общество - Роман Николаевич Лункин

представители МВД довольно быстро привыкают к ним, наблюдая за положительным эффектом деятельности церкви в округе. Один из примеров – община в Иври-сюр-Сен (Ivry-sur-Seine) Христианский центр «Влияние», основанная конголезцами Ивом и Иваном Кастану. Они подчеркивают, что их церковь сфокусирована на нуждах людей, не только духовных, но и финансовых, семейных, любых других. Помимо этого, представители 26 национальностей из разных частей Африки чувствуют себя единым целым в церкви. Французы, которые также есть в общине, полагают, что атмосфера в общине более теплая и открытая к Богу, чем в других европейских церквях, которые скорее боятся евангелистов, в особенности общин, проповедующих «процветание». Однако наряду с этим католические приходы заимствуют библейские классы у евангелистов, а протестантизм Реформации уже не так снисходительно относится к евангелистам-харизматам. По словам Арнольда де Клермона, главы Протестантской федерации Франции, ранее французские протестанты немного с презрением относились к несолидной евангельской теологии, а теперь хотят учиться друг у друга и развиваться вместе[390].

В Великобритании увеличение числа практикующих верующих в новых евангельских церквях также стало открытием конца 2000-х гг. Согласно данным опроса по христианским церквям Британии, посещаемость воскресных служб во всех христианских конфессиях с 1989 по 2005 г. значительно упала (в Церкви Англии на 31 %, в Католической церкви на 49 %). Исключением стали пятидесятники и евангельские церкви, которые выросли на 22 и 10 % соответственно[391]. Одним из ключевых моментов доклада Института исследования публичной политики (Institute for Public Policy Research, www.ippr.org) в 2009 г. стало то, что среди 4,5 млн жителей Британии, родившихся вне Соединенного Королевства, более половины составляют христиане, среди которых самыми энергично растущими группами являются польские католики и африканские пятидесятники. Харизматические церкви активно привлекают выходцев из Африки и Латинской Америки. К примеру, в одном из самых больших районов на юго-востоке Лондона – Льюишаме – 65 пятидесятнических церквей связаны с нигерийской диаспорой, остальные обслуживают выходцев из Ганы, Конго, Кот-д-Ивуара[392].

Несмотря на высокомерное отношение к такого рода церквям со стороны католиков и «традиционных» протестантов (лютеран), они делают большую социальную работу, поддерживая семьи мигрантов, создавая ощущение семьи, а также воспитывая веротерпимое отношение как между церквями, так и по отношению к мигрантам из разных стран. Было бы не совсем правильно считать, что евангельские проповедники просто попали в вакуум, образовавшийся в результате секуляризации общества и ослабления англикан, католиков и методистов в Британии. Один из христианских экспертов Эд Уэст обратил внимание на сам характер церкви и ее веры. По его словам, средний возраст евангельской церкви около 20 лет, тогда как в католическом приходе полными энергии считаются все, кому меньше 75. У евангелистов много людей из рабочего класса, обращенных мусульман, людей разных наций, объединенных в единое братство. Как остроумно заметил Эд Уэст, «во многих католических и англиканских церквях утром в воскресенье можно встретить молодых родителей, которые хотят определить своих детей в престижную школу, и это говорит о том, что атмосфера наполнена лицемерием. В противоположность этому евангелисты, нравится это кому-то или нет, верят и демонстрируют это. Сомнение и скептицизм – хорошие вещи, но религиозная община, которая не верит в собственное послание, увядает и умирает, и на смену ей приходят другие. Я далеко не удивлен, что евангельское христианство на марше в Англии»[393].

Развитие церковных проектов происходит не только в тех странах, где много мигрантов. В Швейцарии международное христианское содружество (International Christian Fellowship) начало свою деятельность в 1996 г., а к 2004 г. в нем было уже более 5 тыс. последователей в 15 городах страны, ежегодный рост составляет 25 %. Молодежь шла слушать Евангелие под танцевальную музыку и огни диско. Содружество называли «успешным продуктом» на религиозном рынке, течением американского евангельского фундаментализма, но после взрывного успеха евангелистов все остальные конфессии Швейцарии стали создавать молодежные миссии: реформаты основали «Jugendkirche Zurich», Католический Синод Цюриха с 2006 г. одобрил проект «Церковь молодых»[394].

К началу 2010-х гг. на воскресных служениях евангелистов стало больше людей, чем в традиционных реформатских церквях, хотя около одной трети из 7,8 млн человек в Швейцарии являются зарегистрированными членами Швейцарской реформатской церкви. Опрос в рамках национальной программы «Религии, государство и общество» в 2011 г. показал, что 690 тыс. чел. посещают религиозные службы каждую неделю. Из них 38 % католики, 29 % евангелисты, 14 % члены традиционных протестантских церквей, 11 % мусульмане. Пастор двух харизматических церквей в Пайерне и Невшателе Оливье Фавр, бывший пастор реформатской баптистской церкви Лозанны, объясняет привлекательность новых евангельских церквей тем, что они проповедуют прямое вмешательство Бога в повседневную жизнь людей, принимают участие в решение их проблем, исцелении от болезней. Африканцам и южноамериканцам церковь дает возможность сохранить язык и музыку своих родных стран[395].

Точной статистики по поводу обращений в христианство мигрантов нет, но в прессе появлялись сведения о нескольких тысячах выходцев из Ирана, Афганистана и Сирии, которые становились членами евангельских общин. Однако после того, как сразу около 600 человек крестились в Германии, оказалось, что многие мигранты таким образом хотели приобрести статус беженца, так как в Иране и других странах переход в другую веру является вероотступничеством и карается смертной казнью[396]. Миссией среди беженцев в лагере в Кале занималась церковь во главе с пастором-африканцем Тефери Шуремо. Он привлекал в общину в основном христиан из Эфиопии и Эритреи. Однако в феврале 2016 г. временный палаточный храм был разрушен французскими полицейскими, которые очищали 100-метровую зону безопасности вокруг лагеря, а пастор Шуремо и беженцы защищали храм с крестом в руках[397].

Представление о том, как изменились европейские церкви благодаря миграции в последнее десятилетие и как это активизировало сами общины, можно получить на основе доклада Комиссии церквей по мигрантам в Европе «Картография миграции и картография ответов европейских церквей на вызовы миграции» (2016 г.)[398]. Так, на основании общеевропейского исследования, в 60 % всех церквей от 6 до 100 % мигрантов-прихожан. В тех общинах, где больше 60 % мигрантов, как правило, и руководство из числа мигрантов. 74 % респондентов ответили, что в местных приходах заметно присутствие этнических меньшинств, которые либо служат и собираются отдельно, либо являются составной частью общины. 25,7 % заявили, что до 20 % священнослужителей являются сами мигрантами. Особенно стоит отметить присутствие мигрантов среди церковной молодежи – в 32 % церквей один из пяти молодых людей является мигрантом. Большинство церквей ищут те или иные способы взаимодействия с миграционной средой – в 48 % церквей есть активисты или команды, помогающие беженцам, в 65 % общин есть специальные проекты и межцерковное сотрудничество.

Комиссия церквей по мигрантам в Европе выделяет христианские объединения с самым заметным этническим