Моя в наказание (СИ) - Акулова Мария

А что я предъявлю? Он не говорил, что наказание закончено. Ничего не говорил. Всё я сама придумала.

А ему действительно может быть выгоден брак. И ему совсем без разницы, что это сделает со мной. Я для него, как и для всех, давно шлюха. Изначально я для него шлюха. Неважно, что он — мой единственный. Статус матери его дочери не спасает. Мухи отдельно, котлеты…

Прикладываю магнитный ключ и жму на ручку.

Аккуратно кладу сумочку на консоль. Закрывая дверь за своей спиной, чувствую себя зверенышем, добровольно севшим в клетку. Ну и кто мне виноват, что такая тупица?

По звуку шагов определяю, что Айдар вышел из спальни. Его силуэт давит на меня и лишает воздуха даже на расстоянии. Он сканирует меня взглядом, а я смотреть не могу. Глаза болят. Замерзшая душа трещит и обваливается кусками вместе с запекшейся на ней кровью.

— Сафие с кем? — голос бьет хлыстом. Не хочу его слушать. Не могу. Но приходится.

— Как всегда.

— Почему не сказала, что будете в городе?

— У нас было время вдвоем.

Делаю шаг за шагом к своему мучителю. Глаза потуплены. Я идеально покорная. Но не потому, что на то есть моя воля. Это слом. Он сделал то, что не смог отец. Через колено. Окончательно.

— Ты до утра договорилась?

Мотаю головой.

— Нет. Мне нужно домой.

Чувствую всплеск раздражения. Я знаю, что ты имел в виду до утра. Я до утра с тобой не выдержу.

— Набери, — Айдар требует, я снова мотаю головой.

Бери свое… Уничтожай… И дай хотя бы раны дома зализать…

— Я не могу.

Останавливаюсь перед ним. Смотрю в грудь. Она вздымается равномерно. Я завидую тому, насколько в ней, наверное, сейчас спокойно.

Он же победитель. Всегда и во всем.

И он не шутил, говоря, что я там всё выжгла. Мне бы тоже хотелось, чтобы кто-то… Так явно легче.

Айдар подцепляет мой подбородок, поднимает его. Ловит взглядом взгляд.

Я готовилась. Мое оружие — расфокус и онемение.

— Твоя машина готова. Завтра можно уже забрать.

Смаргиваю. Он не знает, что я обо всем догадалась. Думает, прежде, чем ударить о пол, можно еще немного возвысить. Это же так похоже на заботу: он занимается моей машиной, он не дает мне сесть в такси к незнакомцу пьяной ночью, он несется через города, он замечает, что я худая и стоило бы поесть, просит видео свое отправить, комплименты делает, цветы эти чертовы…

Я заглотила каждый из крючков. Они разодрали меня изнутри, когда за целый пучок нитей лески разом дернула Магда.

— Спасибо, что я должна за ремонт?

Губы Айдара кривятся. Пальцы немного съезжают на шею. Поглаживают. Раньше по коже побежали бы мурашки. Сейчас я еле держусь, чтобы не отступить.

Лишь бы не стошнило, Аллах…

— Найти и решить проблему стоило как половина твоей машины, Айлин.

Удивительно, но я, оказывается, еще умею волноваться. Сердце ускоряется.

— Хорошо, я верну деньги…

Мужские пальцы срываются вниз. Глаза сужаются. Айдар склоняет голову и смотрит на меня еще внимательнее.

— Что с глазами?

— Плохо спала.

— Спи нормально.

— Хорошо…

Молчим опять.

— Я не к деньгам, Айлин, — после паузы разговор продолжает Айдар. — Тебе стоит лучше думать и меньше доверять не тем людям. Благодаря выебону твоего друга ты влетела на плохую тачку и бесконечные траты…

Я даже улыбаюсь. Мне правда стоит меньше доверять людям. Например, тем, которые создают видимость, что взяв их член в рот, я заслужу себе право любить и быть любимой.

— Хорошо, я учту.

Сейчас слова отлетают от меня, как от стенки горох, но прямого зрительного контакта я больше не выдерживаю.

Отворачиваюсь и делаю шаг в спальню.

Оказавшись внутри — запинаюсь.

Сердце кровью обливается. Черт… Сердце кровью…

Маленький столик снова накрыт. В дальнем кресле — фирменные пакеты. Я читаю на них название того же ресторана, где меня растоптали.

Из-за запаха, пусть и вкусной, но еды, тошнота усиливается.

Я подношу ладонь к губам. Скольжу взглядом по сервировке. Это слишком жестоко.

Аллах, да за что же он со мной так жестоко?

С какой высоты я должна была рухнуть?

Свечи. Бокалы. Снова ведерко. Накрытые колпаками блюда. Какие-то нарезки. Десерты…

Айдар обходит меня. Разворачивается, уперев кисть в кресло, на котором скорее всего собирается сидеть.

А я думаю, как это все в его голове? Я буду более благодарной, восторженной, развязной за еду? Оттрахать себя дам во всех позах? «Кончать буду, как из пулемета»?

Трясет от отвращения.

Я не просто не требовательная. Магда права. Я шлюха. А шлюх никто не добивается. Над ними сладко издеваются.

Чувствую, что еще немного и обида брызнет слезами. При нем не позволю себе. Прокашливаюсь. Разравниваю плечи и поднимаю взгляд.

Сейчас он меня до конца не понимает — это видно, но это ничего не дарит. Ощущений — ноль. Я хочу только поскорее уйти и помыться.

— Ты ничего не ела. Там. Я видел.

— Потому что была не голодна.

Видел… А что ты еще видел? А что потом делал? Поднялись с Магдой в этот же номер и тоже…?

Мажу по кровати. Возвращаюсь к столу. Хочу дернуть за скатерть, выкричать всю боль в пол, а потом убежать. Но стою, как будто сзади стенка.

— Что с настроением, Айка?

Желание огрызнуться заталкиваю поглубже.

Рука Айдара спускается со спинки кресла и ныряет в карман. Он делает шаг ко мне. Желание отпрянуть достигает пика. Понимание, что даже этого позволить себе не могу, обрушивает прямехонько в ад.

У меня там, кажется, уже есть свой котел. Вокруг пляшут его черти. До этого наполнявшая его жидкость была обманчиво теплой, приятно вязкой. Бурлила. Ласкала пузырьками. Я называла их шампанским. Но на самом деле — это было масло. И вот теперь я прочувствую всё, что должна была.

Айдар подходит. Ведет головой в сторону стола.

— Сядешь? — Спрашивает, а я чувствую, как пятки начинает печь. Скоро печь будет каждую клеточку. Так зачем оттягивать?

Вид накрытого стола вызывает только тошноту. Правда и щекочущий ноздри запах еще недавно любимой туалетной воды — тоже.

Я собираю все силы в кулак. Смотрю в зеленые глаза и бью:

— Я приезжаю сюда не есть.

Это уже не наши игры в колкие ответы. Когда животное умирает от боли — оно часто кусается.

Мы — животные. Теперь без сомнений.

Взгляд Айдара меняется. Возможно, он воспринимает это как оскорбление. Что ж… Я даже удовольствия не чувствую. Унизить его сильнее, чем он унижает меня, не смогу.

Зелень становится колкой. Выстреливает в меня ледяными шипами. Губы сжимаются. Я слышу закономерное:

— Тогда раздевайся.

Глава 28

Айлин

Мое тело всегда было отзывчивым.

Даже на первые в моей жизни ласки — ещё Мити — оно реагировало пожаром. Когда я, уже в браке с Айдаром, узнала, что такое близость, осознала, что ничего прекрасней во взрослой жизни, наверное, и нет.

Прелюдии и секс — это чистое удовольствие, сочетающее в себе работу воображения, обостренные ощущения, жадность и невозможно напиться.

Я чувствовала себя грешницей, тоскуя по близости с Айдаром эти пять лет. Я позволила близости случиться, убедив себя, что с мужем перед Аллахом — можно. А сейчас…

Мое тело покрыто коркой. Я ничего не чувствую. Но его берут.

По ареоле кружит язык. Обожаю, как Айдар это делает. Точнее нет — обожала.

А сейчас мне холодно, влажно и щекотно. Я хочу, чтобы просто скорее…

Кусаю губы, дышу через нос и испытываю облегчение, когда с одной груди он переключается на другую. Но и там тоже очень быстро становится просто влажно. Я не могу не думать, что этим же языком он скользит по другому телу. Берет другое. А надо мной насмехается.

Все, что с недавних пор мне «дарит» секс — это унижение.

А Айдар, как будто еще сильнее издеваясь, пытается выдавить из меня хотя бы каплю… Влаги. Похоти. Стонов.