Обратный отсчет - Андрей Бельтюков

— Надобность теперь отпала во мне. Но этого, девочка, тебе как раз не понять. — Меткович закашлялся и сплюнул на пол.

Ридана передернуло.

— О чем это?.. — Он повернулся к Орт.

Нина прошлась по кабинету.

— Насколько я знаю, — сказала она, — в этом курятнике предполагалось высидеть тьму гениальных личностей. — Орт остановилась перед Метковичем. Расставив ноги, она вдруг сложила два кукиша и ткнула их ему в физиономию. — Что-то не видно!

Меткович тяжело посмотрел на нее: — Это верно. Но не старайся так, девочка. Я ведь знаю о тебе больше, чем ты сама.

Ридан опустил голову. Он почти не слушал, ему становилось все хуже. Чувствовал, как нарастает жар.

Отек на бедре приобрел темно-бурый цвет, появились пузыри, наполненные жидкостью. Ван слишком хорошо знал, что это означает. Врачебная помощь необходима немедленно — и то, вероятно, он лишится ноги. Его охватило отчаяние. Он посмотрел на Нину. Та все еще стояла перед Метковичем.

— У меня нет времени, — сказал Ридан, ощущая мучительное желание закрыть глаза. — Я хочу объяснений. Я хочу знать, почему случилось то, что случилось. Все это как-то связано с Бюро. И вы мне сейчас расскажете. — Он вытащил пистолет, который подобрал у тела Чини на тротуаре.

— Почему нет, малыш, — отозвался Меткович, не замечая оружия. — Но тебе совсем плохо. У Розы… — он запнулся, — в письменном столе есть стерильный шприц с морфием. Тебе это нужно теперь.

— Нет.

— Да, малыш.

— Я сказал — нет!

Меткович опустил веки.

— Двадцать лет я создавал Пантеон, — произнес он, — двадцать лет. Это была старая идея. И не только моя, но уж теперь оно не важно. Едва появились первые сообщения о дэволюрах, я понял, что это — судьба. Она выбросила мне шанс, который бывает раз в жизни.

Нынешняя ситуация тогда мало кому приходила в голову. Но все же вычислить ее было можно. Я.понял, к чему приведет начавшийся процесс дэволюции, который тогда не смогли поставить под контроль. Насилие и кровь — все я предвидел еще двадцать лет назад. Я знал, что рано или поздно наступит катастрофа. И я замыслил создать к тому времени лекарство.

Я решил скрытно вырастить целую группу людей, способных в будущем спасти положение. Это была сложнейшая задача! В мой список входили самые выдающиеся деятели прошлого. Условно я выделил три направления. Стратеги — виднейшие военачальники и политики в истории. Художники, это понятно. Логики… Зачастую их трудно было отделить от Стратегов. Но задумывалась эта группа как плеяда блестящих ученых-практиков.

Я привлек к работе близких друзей. Из тех, кто начинал, почти никого не осталось. Маальд… Он все это досмотрел до конца. Как прикрытие истинной цели были созданы Генеалогические Бюро. Они оказались удобны и давали доход. Мы работали как каторжные, загружая компьютеры, и мало-помалу создали то, что задумали. Мы никогда не сообщали родителям исторических двойников, кто есть на самом деле их дети. Это было святое правило, и лишь раз совсем недавно оно было нарушено. Может, это и привело нас к неудаче.

Дети росли. Их воспитывали лучшие педагоги. Были разработаны особые, уникальные программы. Мы делали все, чтобы через два десятилетия эти дети привели страну к благоденствию. Имелась стратегическая линия, доктрина.

И ее осью, нервом должен был стать совершенно особенный человек. Мы назвали его Архистратиг. С ним занимались с необычайной тщательностью. Но как раз здесь нас ожидал провал — и слишком поздно мы это заметили.

Произошла ужасная ошибка. Дело в том, что в прошлой жизни этого человека у него был брат, личность которого сыграла особое, почти иррациональное значение в судьбе Архистратига. У нас же брат отсутствовал.

Вся схема рушилась. Архистратиг не становился тем, кем должен быть. Все усилия оказались тщетны, скрупулезно спланированный замысел погибал на последнем этапе. И тогда было решено срочно отыскать этого брата. Выудить его из небытия.

Были обнаружены несколько пар кандидатов, у которых при совокуплении получалась нужная генная комбинация. Но соединить эти пары требовалось достаточно быстро, и вот здесь возникли затруднения технического характера.

Ридан слушал не перебивая. Нина, покачиваясь с пятки на носок, стояла возле окна. Ветер гулял по кабинету, было довольно свежо, но холод не ощущался.

— Одной из кандидаток, — продолжал Меткович, — была функционерка печальной известности сигнизационного отряда.

Ридан покосился на Орт. Та молчала.

— А отцом должен был стать ты, малыш.

Меткович повернулся. Тонкие синие жилки оплетали его нос и щеки. Дыхание тяжело прорывалось сквозь зубы.

— Нам повезло. Не знаю уж как, но ты сам угодил к ним в отряд. Видно, так Богу было угодно. У сигнизаторов работал наш человек, и он должен был помочь вам подружиться, гм. Однако этого как будто не потребовалось? В общем, мы ожидали ребенка через год. Было не важно, что это младенец, дело в том… Впрочем, подробности не представляют интереса. Но тут события понеслись вскачь, и мы попали в цейтнот. Оставался последний шанс: перевести тебя, девочка, сюда и разместить рядом с Архистратигом. План граничил с мистикой: ведь ребенка еще не было. Только эмбрион, — Меткович снова повернулся к Ридану, — но и за то спасибо. Однако наши специалисты считали, что даже зародыш сможет стать «ключом», который запустит скрытые механизмы психики Архистратига. Дистанционно, так сказать. Полной уверенности не было, конечно.

И тут ты, малыш, преподносишь сюрприз. Мы с ног сбились, разыскивая вас. В последний момент выдернули из полицейской петли. А теперь…

— Что теперь? — не выдержал Ридан. — Что мы еще должны вам?

— Ничего. Мы все-таки опоздали. Старое правительство пало, к власти пришли простые люди и замели всех: и Бюро, и черно-белых, как в том старом анекдоте.

— Что это значит?! — воскликнулаНина, отрываясь от окна.

— Да вы совсем одичали, — Меткович качнул головой.

— Бред! — завопила вдруг Нина. — Это все бред! Эта идея с Пантеоном фаллические грезы старшеклассницы! И ничего больше!

Меткович поднялся и оперся на стол ладонями. Его щеки тряслись, как студень. Выпученные глаза налились кровью.

— Нет, — прохрипел он, — это правда! Ты — дэволюрка! И в твоей утробе копошится маленький червяк, который мог бы изменить историю. Но теперь уже поздно, поздно!

Ван застонал. Голова кружилась. Он сжал виски руками.

— Будьте вы прокляты! Вы распорядились моей жизнью, даже не спросив. Вы походя сломали нас. Будьте вы прокляты!

Он поднял пистолет. Меткович был в трех метрах.