Совершенное зрение без очков - Уильям Бейтс

В другом случае при обретении нормального зрения были устранены симптомы умственного помешательства. Пациентом был доктор, который посетил множество невропатологов и окулистов, прежде чем пришел ко мне, и который пришел ко мне в последнюю очередь не потому, что у него было сколько-то веры в мои методы, а потому, что ему казалось, что у него просто не осталось другого выбора. Он принес с собой достаточно внушительную коллекцию очков, прописанных ему различными докторами. Там не было даже двух одинаковых пар. Он сказал мне, что носил очки в течение нескольких месяцев за раз без малейшего улучшения зрения, а затем бросал их и даже не ощущал какого-либо ухудшения. Жизнь на свежем воздухе также не помогла ему. По совету некоторых выдающихся неврологов он даже забросил на пару лет свою практику для того, чтобы провести это время на ранчо, но и отпуск ему не помог.

Я осмотрел его глаза и не нашел ни каких-либо органических дефектов, ни аномалии рефракции. Также зрение каждого глаза было только три четверти от нормы, и он страдал от двоения зрения и всех типов неприятных симптомов. Он привык видеть людей стоящими на головах, и маленькие дьяволята плясали на крышах высоких зданий. У него также были и другие иллюзии, их было слишком много для того, чтобы перечислять их здесь. Ночью его зрение было настолько плохим, что ему было трудно видеть, куда он идет, а гуляя вдоль загородной дороги, он был уверен в том, что видит лучше, когда поворачивает глаза далеко в одну сторону и смотрит на дорогу одной стороной сетчатки вместо того, чтобы смотреть через центр. Через различные промежутки без каких-либо сигналов и без потери разума, его одолевали атаки слепоты. Они причиняли ему сильное неудобство, так как он был хирургом с обширной и прибыльной практикой и он боялся, что атака может произойти во время выполнения им операции.

Его память была очень плохой. Он не мог вспомнить цвета глаз кого-либо из членов своей семьи, хотя видел их каждый день в течение многих лет. Он не мог вспомнить ни цвета своего дома, ни количество комнат на различных этажах или каких-либо других подробностей. Лица и имена пациентов он вспоминал с трудом или не вспоминал вовсе.

Его лечение проходило с большим трудом прежде всего потому, что у него было бесконечное множество ошибочных идей о физиологической оптике в целом и его собственном случае, в частности, и он настаивал на том, что все это было необходимо обсудить, и пока эти дискуссии продолжались, никаких улучшений у него не происходило. Каждый день часами за один прием долго-долго он рассказывал и спорил. Его логика была изумительной, явно безответной и, к тому же, крайне неверной.

Его эксцентрическая фиксация была такой высокой степени, что когда он смотрел на точку в сорока пяти градусах в одну сторону от большой «С» на проверочной таблице Снеллена, он видел букву точно такой же черной, как и когда смотрел прямо на нее. Напряжение для того, чтобы сделать это, было наисильнейшим и воспроизводило сильный астигматизм. Но пациент не осознавал этого и его невозможно было убедить в том, что это был ненормальный симптом. Если он вообще видел букву, возражал он, то он должен был видеть ее такой же черной, какой она была в действительности, потому что он не был дальтоником. Наконец, у него получилось смотреть в сторону от одной из более маленьких букв на таблице и видеть ее хуже, чем когда он смотрел прямо на нее. У него ушло восемь или девять месяцев на то, чтобы это сделать, но когда это было сделано, пациент сказал, что ему казалось, что его ум тяготило какое-то тяжелое бремя. Он испытал чудесное чувство отдыха и релаксации, которое проходило по всему его телу.

Когда его попросили вспомнить черное с закрытыми и покрытыми ладонями глазами, он сказал, что не может этого сделать, и он видел любой цвет, кроме черного, который должен быть виден в нормальной ситуации, когда свет не стимулирует зрительный нерв. Однако, он был увлеченным футбольным игроком в колледже и обнаружил, что он может вспоминать черный футбольный мяч. Я попросил его представить, что этот футбольный мяч был брошен в море и что волнами его уносило вдаль, и он становился все меньше и меньше, но не менее черным. Это он смог сделать. И напряжение уплывало вместе с мячом до тех пор, пока, со временем, последний не уменьшился до размера точки в газете и не отдалился полностью. Облегчение продолжалось ровно столько, сколько он мог помнить черную точку, но так как он не мог помнить ее все время, то я предложил ему другой метод достижения постоянного облегчения состояния. Сделать умышленно зрение хуже. План, против которого он особо категорически протестовал.

«Господи!» сказал он. «Неужто мое зрение не настолько плохое, чтобы делать его еще хуже?»

После недели споров, однако, он согласился попробовать метод, и результат был чрезвычайно удовлетворительным. Поле того, как он научился видеть два или более источника света там, где был только один, напрягаясь, чтобы увидеть точку вверху над источником света, все еще пытаясь видеть свет так же хорошо, как и когда он смотрел прямо на него, он стал способен избегать бессознательного напряжения, которое порождало его двоящееся зрение и то, что он видел множественные изображения, и эти ненужные изображения больше его не беспокоили. Таким же образом ему удалось обуздать и другие иллюзии.

Иллюзией, исчезнувшей одной из последних, была его уверенность в том, что для того, чтобы помнить черное, нужно сделать усилие. Его логика в этом плане была несгибаемой, но после множества демонстраций его все-таки удалось убедить в том, что никакого усилия не нужно было для того, чтобы отпустить, и когда он это осознал, то и его зрение, и психическое состояние тут же улучшились.

Он, наконец, стал способен читать 20/10 или больше, и, хоть ему и было за пятьдесят пять, он также читал шрифт «диамант» с расстояния от шести до двадцати четырех дюймов. Его ночная слепота ушла, атаки дневной слепоты прекратились, и он сказал, какого цвета были глаза у его жены и детей. В один прекрасный день он сказал мне:

«Доктор, я благодарю Вас за то, что вы сделали для моего зрения, но никакие слова не могут выразить той признательности, что я чувствую, за то, что вы сделали для моего ума».

Несколько лет спустя, он позвонил и его сердце было переполнено благодарностью, потому что его болезнь так больше и не вернулась.

Из всех этих фактов будет видно, что проблемы со зрением гораздо теснее связаны с проблемами образования, чем мы ожидали, и что они ни коим образом не могут быть решены установкой минусовых, плюсовых или астигматических линз перед глазами ребенка.

Глава XXX. Нормальное зрение и устранение боли для солдат и моряков

Мировая Война закончилась, и среди миллионов отважных мужчин, сложивших головы в жестоком конфликте, были те, кто думал, что они сделают так, что войн больше не будет. Но земля все еще наполнена войнами и отголосками войн, а в странах победоносных союзников по Атланте царит неистовый дух милитаризма. В Соединенных Штатах нас убеждают в необходимости увеличения флота и военных расходов, а потребность в военном обучении по всему миру все еще очень велика. Необходимо ли нам это вооруженное соревнование, которое выливается в ужасающие волнения, через которые мы только что прошли — это вопрос, которому нет необходимости быть здесь, но если мы собираемся им задаться, то мы также можем иметь солдат и моряков с нормальным зрением, и если мы достигнем этого результата, то мы не будем больше нести ни бремени милитаризма, ни бремени навализма понапрасну.

После вступления Соединенных Штатов в недавнюю войну я был удосужен чести сделать возможным для многих молодых мужчин, которые не соответствовали требованиям по зрению для вступления их в армию и морской флот или в те подразделения, которые им нравились, достичь нормального зрения. И не видя причины, по которой такие полезные вещи должны быть доступны лишь некоторым, я предоставил главному врачу службы здравоохранения США план, в соответствии с которым с намного меньшими усилиями и расходами, чем те, где был вовлечен оптический сервис, от которого мы в первую очередь так зависели, чтобы иметь возможность делать срочнослужащих, имеющих наихудшие дефекты зрения, годными к службе, нормальное зрение без очков могло бы стать страховкой для всех солдат и моряков. По этому плану пока еще не работали, и я сейчас представляю его, с некоторыми изменениями, публике в надежде на то, что его значимость для армии увидит число людей, достаточное для того, чтобы он был принят в постоянное использование.

Если нам нужно организовать универсальное военное обучение, то мы обнаружим, как это обнаружили нации Европы, что появится необходимость принятия мер по предоставлению подходящего материала для проведения такого обучения. В Европе эта необходимость вылилась в огромные системы социального обеспечения детей, но в этой книге мы озабочены только вопросом зрения. В первом наборе на службу для недавней войны дефектное зрение было самой огромной и единственной такого рода причиной не принятия на службу, тогда как в более поздние наборы она стала одной из трех лидирующих причин только потому, что были произведены очень значительные понижения уже и без того низкого стандарта. Нет пока еще такого физического недостатка, который при необходимости поднятия армии может быть устранен легко. Если мы хотим, чтобы наши дети могли расти такими большими для того, чтобы быть солдатами, без потери большого количества зубов, без развития плоскостопия и искривлений позвоночника до того, как они достигнут призывного возраста, мы должны будем провести некие мероприятия, как это сделала каждая из продвинутых стран Европы: предоставила материал наравне с интеллектуальной пищей в школах. Мы должны будем задействовать школьных докторов на полный рабочий день и платить им достаточно для того, чтобы компенсировать невозможность заниматься частной практикой. Мы также должны видеть то, что дети не являются жертвами попустительства или нищеты их родителей, прежде чем они достигнут школьного возраста. Но для сохранения их зрения единственное необходимо: поместить проверочные таблицы Снеллена в каждом классе школы и смотреть за тем, что дети читают их каждый день. С помощью этой простой системы обучения глаз, начиная с детского сада и продолжая в школьном образовательном процессе, вплоть до университета и профессиональной школы, вскоре может обнаружиться, что молодые люди страны, по достижении призывного возраста, практически не имеют дефектов зрения.