Генерал Брусилов. Лучший полководец Первой Мировой войны - Валентин Рунов

На следующий день на узловой станции Дно, через которую шел путь в Царское Село, комиссар по железнодорожному транспорту Бубликов распорядился остановить императорский поезд, а также состав с его свитой. Узнав, что путь через станцию Дно закрыт, царь после лихорадочных консультаций с приближенными приказал отправить состав в Псков, где находился штаб командующего Северным фронтом генерала Н. В. Рузского. Путь в этом направлении был еще свободен.

1 марта в 7.30 вечера Николай II прибыл в Псков, где его встретил генерал Н. В. Рузский с офицерами своего штаба. По свидетельству очевидцев, «во время этой нелегкой поездки царь не проявлял никаких признаков нервозности или раздражения. В этом и не было ничего удивительного, ибо ему была всегда свойственна какая-то странная способность равнодушно воспринимать внешние события. Спустя час он заслушал в своем личном вагоне доклады генерала Рузского и начальника штаба фронта о происшедших за время его поездки событиях. Они никоим образом не изменили состояния его духа.

В 11.30 вечера генерал Рузский передал царю только что полученную телеграмму от генерала Алексеева. В ней начальник штаба Ставки сообщал о растущей опасности анархии, распространяющейся по всей стране, дальнейшей деморализации армии и невозможности продолжать войну в сложившейся ситуации. В телеграмме также говорилось о необходимости опубликовать официальное заявление, желательно в форме манифеста, которое внесло бы хоть какое-то успокоение в умы людей, и провозгласить создание «внушающего доверие» кабинета министров, поручив его формирование председателю Думы. Алексеев умолял царя безотлагательно опубликовать такой манифест и предлагал свой проект документа.

Прочитав телеграмму и выслушав соображения генерала Рузского, царь согласился обнародовать манифест. Немедленно по принятии этого решения он направил генералу Иванову телеграмму, в которой потребовал не предпринимать до его прибытия никаких акций. Тогда же Николай II распорядился о возвращении на фронт всех частей, направленных в Петроград для подавления мятежа силой оружия.

А. Ф. Керенский и М. В. Алексеев.

Подводя итоги прошедшего первого весеннего дня, Верховный главнокомандующий, по своему обыкновению, сделал запись в дневнике. Сжато описав маршрут движения и отметив факт встречи с генералом Рузским, он позволил себе огорчиться. «Стыд и позор! – сокрушался император. – Доехать до Царского не удалось. А мыслями и чувствами все время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»

Революционные перемены

Предпринятые императором шаги и надежда на Бога не дали ожидаемых результатов. События развивались стремительно.

1 марта в столице началось формирование Временного правительства во главе с князем Г. Е. Львовым. Днем в Ставку доставили копии телеграфных лент переговоров генерала Рузского с Родзянко, не приехавшего на встречу с императором в Псков. Ознакомившись с текстом, генерал Алексеев составил на имя командующего войсками фронтов телеграмму, которая приобрела поистине историческое значение в последующих событиях в России. В ней излагалась общая обстановка, так как она была обрисована М. В. Родзянко в разговоре с Рузским, приводилось мнение председателя Государственной думы о том, что спокойствие в стране, а следовательно, и возможность продолжения войны могут быть достигнуты только при условии отречения императора Николая II от престола в пользу его сына, при регентстве великого князя Михаила Александровича.

«Обстановка, по-видимому, не допускает иного решения, – писал М. В. Алексеев. – Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжить до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии. Это нужно поставить на первом плане, хотя бы ценой уступок. Если вы разделяете этот взгляд, – обращался к военным руководителям Михаил Васильевич, – то не благоволите ли вы телеграфировать весьма спешно свою верноподданническую просьбу его величеству, известив меня».

Эти телеграммы были разосланы 2 марта. Ответы командующих фронтами были почти одинаковыми. Командующие Кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич, Юго-Западным фронтом генерал А. А. Брусилов и Западным фронтом генерал А. Е. Эверт в разных выражениях просили императора принять решение, высказанное председателем Государственной думы, признавая его единственным могущим спасти Россию, династию и армию. Несколько позднее были получены телеграммы примерно с такими же ответами от командующего Румынским фронтом и Балтийским флотом.

Утром того же дня генерал Рузский довел до императора содержание его разговора с Родзянко. По его словам, положение складывалось так, что спасти его могло только отречение. После некоторых колебаний император согласился. Из Ставки тут же прислали проект манифеста об отречении. Николай II, почти не читая, подписал этот исторический документ. Сам он по итогам того дня записал в дневнике: «…В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман!»

Итак, время императорской России навсегда было закончено.

11 марта 1917 года штаб Юго-Западного фронта, находившийся тогда в Бердичеве, присягал Временному правительству. Первым слова присяги произнес командующий фронтом генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов. Тогда он не знал, да и не мог знать, что этим шагом он приблизил развал и гибель армии, которой верно служил уже почти 50 лет.

А. А. Брусилов и Н. В. Рузский. Осень 1916 г.

Но надо признать, что Брусилов не был исключением из общего правила. Фронт, оторванный от тыла боевой работой, смертью, кровью и лишениями, жил своей жизнью, состоявшей из атак, оборонительных боев, маневров, перегруппировок, смен войск, пополнений боеприпасами, продовольствием и т. д. Каждый командир, с самого низа до самого верху, ежедневно жил только этими проблемами, не вникая глубоко в политическую игру партий и группировок, происходившую в глубоком тылу. Однажды запущенный механизм войны не терпел сбоев, и если на повестку дня ставился конкретный вопрос, то решать его нужно было немедленно, невзирая ни на что. А перед командующим фронтом таких вопросов стояло немало, и ему было неважно, по большому счету, какое правительство решит эти вопросы. Спустя десятки лет точно так повело себя офицерство во время трагического для Советского Союза 1991 года.

Остро встал вопрос о назначении нового Верховного главнокомандующего. Временное правительство после некоторого колебания свой выбор остановило на кандидатуре генерала Алексеева. Временный комитет Государственной думы предлагал на этот пост назначить Брусилова.