Кошка Белого Графа - Калинина Кира Владимировна

Альрик стиснул зубы. Так или иначе?

Болли со своего места во втором ряду, без права голоса, склонился к уху распорядителя. Тот вскинул голову и откашлялся:

– Если позволите, ваше величество… Господа, не пора ли сделать перерыв?

Зал заседаний являл собой особенный шедевр древних зодчих. Стены его были устланы редким мхом-разноцветом, который рос на склонах Северных гор и больше, насколько известно, нигде не встречался. Его листочки, похожие на чешуйки, меняли цвет под влиянием тепла, холода, ветра, влаги и прочих внешних условий. Древние превратили живой покров стен в мозаичные картины. В последующие века маги растений не раз переиначивали изображения по вкусу своих королей, если короли готовы были поддержать их дарованной богами силой.

Свой нынешний вид зал приобрел лет сто назад. На одной стене среди лесов, лугов, водопадов и прочих красот дикой ригонской природы животные и птицы склонялись перед огромным мамонтом. Другая стена изображала коронацию королевы Клотильды на ступенях Храма Всех Богов. На третьей риги и вайны низвергали в море молящих о пощаде ланнов.

Стена за спиной Альрика, сидевшего во главе стола, изгибалась полукругом, сцена на ней называлась «Король Вайнмар учреждает Собрание». В детстве Альрик видел на его месте себя – таким же могучим бородачом, на которого с восхищением и надеждой взирают сановники, воины и маги, а также земледельцы и торговцы. Которые в Собрании, само собой, не заседали. До Болли.

Альрик усмехнулся.

Огромная сфера мира в углу скрывала в себе винный шкаф. Новоиспеченный тайный советник самолично извлек из него поднос с пузатыми бутылками синего и черного стекла. Распри были забыты. Члены Собрания улыбались и снисходительно похлопывали Болли по спине, принимая бокалы из его рук.

Умеет пройдоха подольститься к этим спесивцам!

Его угодливый тон, суетливые манеры как бы говорили: «Да, меня ввели в ваш круг, но я знаю свое место и всегда готов служить». Не то что некоторые так называемые аристократы с их негнущимися спинам.

Даниш приподнял бровь:

– В Собрании теперь подают горячительное?

– Наша новая традиция, – Альрик улыбнулся.

– Бальзамы из северных ягод и орехов с моего завода в Кальге, – рядом возник Болли с парой бокалов. – Ваше величество, извольте. Ваш любимый, с костяникой… Ваше сиятельство, нижайше прошу отведать…

Альрик думал, Даниш не станет пить. Но тот взял, пригубил.

– В самом деле неплохо.

Заседание возобновилось.

Последним вопросом шла подготовка к Зимнему Балу и Ночи Всех Богов. Обсуждение всех подробностей заняло три четверти часа. Альрик не торопил советников. Каким бы сложным ни было положение дел, народ должен запомнить эту ночь как великий праздник.

Едва звон колокольчика возвестил об окончании прений, Даниш направился к выходу, но Альрик через распорядителя велел ему задержаться.

Теперь в опустевшем зале их было двое. Вернее, трое. Болли приблизился к королю, с притворной робостью переминаясь с ноги на ногу:

– У меня тут небольшое дельце, ваше величество, если соблаговолите, к выгоде королевской казны… Я подожду, с вашего соизволения…

– Ступай, Болли, ступай. После поговорим, – оборвал его Альрик, а когда за тайным советником закрылась дверь, заметил Данишу: – Полезный человечек, но бывает надоедлив.

Граф стоял у стола и молча ждал.

– Рад, что ты приехал, Рауд, – Альрик сдержал желание хлопнуть его по плечам, как бывало, делал в юности.

– Вы приказали, ваше величество.

– Брось! Оставим обиды.

Альрик понимал, что выбрал неверные слова. Но что еще он мог сказать: что ему жаль?

– Послушай, я не хотел, чтобы так вышло. После церемонии подпишу указ о полном прощении твоего брата. Пусть возвращается.

– Благодарю за великодушие.

Альрик поморщился.

– Сколько можно, Рауд? Я же не пеняю тебе за то, что ты приехал и не зашел ко мне, зато поспешил нанести визит этой вайнорской моли!

– Я должен был убедиться, что ваша невеста благополучно добралась до Альготы, – Даниш демонстративно склонил голову. – Ваше величество.

– Что ж, спасибо, что дал себе труд проводить ее… – проговорил Альрик, а потом взорвался: – Думаешь, мне все это нравится?! Я делаю то, что должен, для блага Ригонии! Вожусь с вельможами, с проклятыми министрами, хотя это забота Соллена.

«Может, вернуть старика? – мелькнула мысль. – Или все-таки назначить нового канцлера?..»

– Народ меня любит, – запальчиво произнес Альрик. – Моя сила дает стране благоденствие. Богиня дождя не говорит со мной, но ее дар служит мне беспрекословно. А сила зимы, если умело ее приложить, дополнит две другие!

– Сила рек тоже лишней не будет, не так ли? – вкрадчиво поинтересовался Даниш. – Да и сила недр приго- дится.

– Верно, – сердце Альрика билось у самого горла, но он не жалел, что натолкнул Рауда на эту догадку. – Если я объединю все доступные стихии, Ригония на голову возвысится над прочими странами Оссидены!

Пусть знает! Пусть наконец поймет. Альрик был уверен, что Рауд не выдаст его, не предаст – даже сейчас, после всего, что между ними случилось.

– Да, я воспользовался твоим положением. Это было некрасиво… Но разве ты отдал бы мне зиму по своей воле?

Даниш не стал спорить. Лишь спросил:

– Флоссен и Гаус-Ванден знают о твоих планах?

– А ты как думаешь? – Альрик присел на край стола. – Подозревают, чувствуют, догадываются, но не хотят признавать. Каждый уверен, что уж к кому к кому, а к нему не подступиться, что он-то мальчишке на троне не по зубам!

Король зло рассмеялся.

Болли прав. Все они до сих пор считают его мальчишкой.

И этим доводят до белого каления…

Когда он в сердцах хотел уволить Соллена, именно Болли убедил его не торопиться: «Не вините старика. Он помнит вас ребенком и не видит, что вы давно мужчина. Пусть отдохнет, посмотрит на ваши дела со стороны. Великое всегда виднее издали. Скоро герцог поймет, что вы достаточно взрослый и опытный, чтобы править без чужих подсказок».

А может, назначить канцлером Болли? Альрик хотел вновь рассмеяться, но внезапно эта мысль показалась дельной. Не сейчас, конечно. Сперва пусть гордецы привыкнут видеть презренного выскочку в зале Собраний, а там кто знает… Многие из них и так повязаны с бородатым купчишкой деловыми отношениями. Они не выставляют на показ свои интересы в торговле и производстве, им нужен посредник, а Болли услужлив и сноровист.

Альрик усмехнулся, вскинул глаза, готовый к спору, но… Даниш смотрел на него с сочувствием.

И все вдруг перевернулось. На секунду Альрику почудилось, что он жестоко ошибся, ошибся во всем; что он вязнет в липкой паутине, перестав разбирать, что верно, а что ложно. Вот перед ним человек, которого он всю жизнь считал другом, с самого детства… Друзей у него всегда было немного, а сейчас вовсе не осталось.

Как ему не хватало их обоих – Рауда, Варди Соллена…

А еще Лармунда, сына королевской кормилицы. Они росли вместе. Потом Лар увлекся науками о земле, и год назад Альрик сам услал его в Южную Землю искать алмазы, которые, по слухам, есть где-то в горах, покрытых влажными лесами.

Болли полезен своим житейским опытом, торгашеской сметкой и хитростью, приземленной мужицкой мудростью. Но он не друг.

«Я верну Лармунда, – подумал Альрик с отчаянием. – Верну Варди, помирюсь с Раудом».

Друзья примут его, возмужавшего, сильного. И он тоже не будет таить обиду…

Альрик встретился взглядом с мозаичным королем на стене и словно бы очнулся. Король властно простирал руку над своими подданными, и в его светлых вайнских глазах не было и толики сомнений.

Сила не сомневается. Она берет то, что считает своим. А затем проявляет милость к простертым у ее ног…

– Никогда не любил вайнорок, – сказал Альрик совсем не то, что собирался. – Все они пресные. Разве что маленькая фрейлинка недурна. Сочный бутон.

Но ей не сравниться с Эми, его проказливой стрекозкой. О принцессе и говорить нечего. Хваленая камелия Севера похожа на эскиз женщины, набросанный слабым карандашом, тогда как Эми расписана всеми красками. Горячая, яркая, будто птичка из той самой Южной Земли. Склонная к шалостям и капризам – истинно по-женски.