Не ведая страха - Дэн Абнетт

У него есть надежда. Впервые с начала дня в сердце Вентана есть достойная и надлежащая надежда.

Вентан входит на нижний подвальный этаж. Он ощущает мягкое тепло от работающих машин. Вокруг стоят магосы Механикума, которые наблюдают и контролируют. Несколько трудятся над открытыми интеграторами схем, производя окончательную подстройку.

Таурен стоит в стековом зале, подключенная к пощелкивающей информационной машине пуповиной ММИ. Она выглядит безмятежной.

Когда он приближается, она бросает на него взгляд, однако она слишком занята переконфигурированием системы передачи данных у себя в голове, чтобы говорить.

Сулл глядит на Вентана.

— Нас только что выручила 4-я рота, — говорит ему Вентан.

— Так она и сказала, — отвечает Сулл, кивая в направлении сервера. — Она создает тактический обзор. Я не понимаю деталей, однако делаю вывод, что она собирает и сопоставляет стратегические данные из всех систем и источников информации, к которым может подключиться.

— По всей планете? На орбите? — спрашивает Вентан.

— Еще нет, капитан, — произносит Кирамика, ассистент сервера. — Да данный момент это еще локальный, континентальный уровень. Поскольку информационная машина бездействовала и была изолирована, ее не заразил губительный мусорный код. Сервер расширяет свои возможности пошагово, поддерживая кордоны кодовой защиты, чтобы самой не заразиться при передаче пораженной информации. Также есть некоторые сомнения в том, что этой машине хватит мощности, чтобы координировать всю глобальную ноосферу.

Вентан кивает. Ему нравится, что механикумы никогда не пытаются подсластить какие бы то ни было новости.

— А что с захватом контроля над планетарной оружейной сетью? — интересуется Сулл.

— Нет, — прямо отвечает Кирамика. — Активная сеть под контролем врага и поражена агрессивным мусорным кодом. Все, что может сделать сервер — это собирать данные в пассивном режиме. У машины недостаточно мощности, чтобы вырвать контроль у управляемых врагом информационных машин, но даже если бы ее хватало, подобный процесс потребовал бы активной функции ММИ, что предоставило бы мусорному коду подходящий маршрут для перекрестного заражения. Как было продемонстрировано сегодня, у нас нет кордонов кодовой защиты или «кода-убийцы», которые были бы достаточно мощными, чтобы ликвидировать и вычистить мусорный код.

— Стало быть, Таурен вынуждена оставаться пассивной? — спрашивает Вентан.

— Чтобы защитить целостность того, что у нас есть, — говорит Кирамика.

— Но она может собирать и компилировать тактические данные для нас?

— В широких масштабах. Ее магосы уже собирают первые инфосводки.

Вентан смотрит на Сулла.

— Она может снабдить нас материалом для формулировки правильной теории. А затем мы сможем воспользоваться воксом, чтобы координировать практику.

— Будем чертовски рады любому координированному возмездию, — произносит Сиданс, входя в зал. Он срывает заляпанный кровью шлем и ухмыляется Вентану. — Я думал, что ты погиб, Рем.

— А я надеялся, что ты, — отзывается Вентан.

— Все вы любите надеяться, — говорит Сиданс.

Они обнимаются, лязгая броней.

— Всегда есть тринадцатый эльдар, Лирос, — произносит Вентан.

— Двенадцать, всегда лишь двенадцать, — отвечает Сиданс.

Он вырвается из медвежьей хватки и ухмыляется Суллу.

— Рад видеть тебя на ногах, Тей, — говорит он.

— Мы маршируем во имя Макрагга, — холодно отзывается Сулл.

— Маршируй ко всем чертям, куда тебе вздумается, — говорит Сиданс. — А лично я сегодня марширую прямиком к глотке Лоргара. Я видел…

Он запинается и морщит рот от отвращения.

— Погибли люди, братья, — тихо произносит он, улыбка скрылась. — Сейчас я избавлю вас от списка, однако их так много. Друзья, воины, герои. От перечня павших вы будете плакать. Плакать. Ублюдки вырезали нас. Беззащитных. Спящих. Внезапное нападение — почитаемый военный обычай, однако не когда оно исходит от предполагаемого друга. А, уверен, что ты и сам многое видел по пути из порта, Рем.

— Да.

— Я устрою кровавый океан, — говорит Сиданс. — Океан. Я пропитаю землю кровью этих ублюдков. Пущу им кровь так, что не справится никакая затягивающая способность. Насажу их головы на колья.

— Да, месть, — кивает Сулл. — Вполне. Как бы то ни было, нам следует сформулировать прочную теорию.

— К черту теории! — рычит Сиданс. — Это тот случай, когда мы освобождены от обычного подхода к войне как к науке. Это война как искусство. Война как эмоция.

— Ну да, — отзывается Сулл. — Давайте размалюем себе лица и бросимся на вражеские пушки. В конце концов, их больше, чем нас, всего-то в четыре раза. Погибнут немногие уцелевшие, зато, по крайней мере, мы умрем, выражая свою злость. Так что все в порядке.

Сиданс издает презрительный звук.

— Я согласен с Сидансом, — произносит Вентан и быстро поднимает палец прежде, чем Сулл успевает возразить. — С одной оговоркой. Учитывая наши потери, а также численное и техническое превосходство врага, я полагаю, что наш дух, наше яростное желание мести, наше неистовое стремление возместить ущерб… лишь эти вещи могут быть качествами, дающими нам преимущество. Они совершили ошибку, причинив нам боль вместо того, чтобы убить. Мы стали более опасными. Мы используем боль.

Он смотрит на Сиданса.

— Однако всегда есть тринадцатый эльдар.

Сиданс смеется.

Сулл не в силах скрыть едва заметную улыбку.

— Мы должны прикрыть себе спину, — говорит Вентан. — Должны направить свою ярость и обуздать ее стратегией. Должны воспользоваться всем оружием: бешенством, жаждой мести и интеллектом. Ярость — наша практика. Разум — наша теория. Ни то, ни другое не работает само по себе. Мы обесчестим Жиллимана в этот час, если забудем об этом. Информация — это победа.

Он оборачивается к Кирамике.

— Пожалуйста, уведоми сервера, что я хочу начать вокс-передачу. Мне нужно наилучшее кодирование сигнала, какое она сможет мне предоставить и любые преобразователи источника. Все, что она может сделать, чтобы замаскировать наше местоположение.

Кирамика кивает.

В сопровождении Сиданса и Сулла Вентан входит в помещение вокс-передатчика. Он берет переговорный рожок.

9

Над землей темнее, чем под ней.

Открытый воздух затянут ядовитым туманом, густую черноту с трудом сдвигает ветер, пробивающийся через Уросенские холмы.

Брат Браэллен не верит, что это естественный ветер. Естественная погодная модель. Во время перерыва в стрельбе он слышал, как сержант Домициан строил предположения о том, что это был сдвиг атмосферы: высокое давление и воздушные потоки, подброшенные вверх орбитальной бомбардировкой.

На краю неба на юге явно светится линия огненного шторма.

6-я рота, поддерживаемая Армией и отставшими членами двух других рот Ультрадесанта с Уросенских сборов, оттянулась от опустошенных зон лагерей и заняла позицию, обороняя наземную башню одной из северных аркологий.

Браэллен не заглядывал в аркологии, однако знает, что это огромные подземные комплексы. Часть из них обитаема. Эта в том числе, по всей видимости. Внизу сотни тысяч рабочих-горожан, и 6-я — единственное, что не дает врагу добраться до них.

Наземная башня — это небольшая крепость, укрепленное сооружение существенных размеров, которое прикрывает и защищает вход в аркологическую систему. На подвальных этажах выходы в основные подземные магистрали, переходы, системы грузоперевозки и даже железные дороги на магнитной подвеске — все это питает огромный подземный комплекс.

Башня — хорошее место, чтобы дать бой.

Враги подходили на протяжении всего дня. Впереди культисты братств, затем Несущие Слово, затем бронетехника. Культисты кажутся безмозглыми и исступленными. Они бьют в барабаны и распевают бессмыслицу. Не заботясь о собственных жизнях, они кидаются на стены и ворота и погибают. Некоторые заминированы и подрывают себя возле стен, надеясь обрушить их.

Браэллен заинтригован их поведением. Культисты кажутся нетерпеливыми и старательными. Это понятно по их пению, барабанному бою и бездумному самопожертвованию. Однако это групповая ментальность, истерия. Он наблюдал, как стоящие позади огромного воинства Несущие Слово подгоняют их при помощи боли и угроз. Это порабощенные убийцы, их истерия усилена жестоким командованием.

Возможно, им пообещали некое искупление, какое-то метафизическое вознаграждение за их кровавые усилия. Возможно, они надеются, что могут получить свободу, если выживут в преданном услужении.

Возможно, им известно, что отказать XVII-му — гораздо менее приятный вариант.