Корабельные новости - Эн­ни Прул

— Зна­ешь, как он умер? Мой муж? Ге­рольд Про­уз? Я рас­ска­жу те­бе. Он ос­тал­ся в мо­ре, пря­мо на са­мом его дне. Ка­ж­дый раз, ко­гда я при­хо­жу на бе­рег, я вспо­ми­наю, что Ге­рольд ря­дом. Бил­ли те­бе рас­ска­зы­вал об этом?

Те­перь она со­скольз­ну­ла с кам­ня, скры­ва­ясь под на­деж­ной за­ши­той соб­ст­вен­но­го го­ря. Ку­ойл сто­ял, опус­тив ру­ки и гля­дя на нее. Она не мог­ла удер­жать хлы­нув­ше­го из нее по­то­ка слов:

— Ге­рольд был ра­бо­чим на «Гек­то­ре». Это бы­ла са­мая луч­шая ра­бо­та из всех, что ему уда­ва­лось най­ти. Пре­крас­ный за­ра­бо­ток, спо­кой­ная ра­бо­та. У нас все хо­ро­шо скла­ды­ва­лось. Это бы­ла са­мая боль­шая и безо­пас­ная неф­тя­ная выш­ка в ми­ре. Три не­де­ли ра­бо­та­ет, три не­де­ли от­ды­ха­ет. Ко­гда она пе­ре­вер­ну­лась, бы­ла его сме­на. Ра­но ут­ром, два­дцать де­вя­то­го ян­ва­ря 1981 го­да раз­дал­ся те­ле­фон­ный зво­нок. Я уже про­сну­лась и бы­ла оде­та, но мне при­шлось при­лечь, по­то­му что я пло­хо се­бя чув­ст­во­ва­ла. Я но­си­ла Гер­ри. По те­ле­фо­ну со мной го­во­ри­ла мо­ло­дая жен­щи­на и ска­за­ла: «О, мис­сис Про­уз, мы долж­ны из­вес­тить вас о том, что в свод­ках пе­ре­да­ют об ава­рии, про­изо­шед­шей на „Гек­то­ре”. Он пе­ре­вер­нул­ся из-за силь­но­го штор­ма, и всех лю­дей, на­хо­див­ших­ся на нем в это вре­мя, ре­ше­но счи­тать про­пав­ши­ми без вес­ти». Она ска­за­ла, что все про­изош­ло из-за штор­ма. Да, сна­ча­ла они все ва­ли­ли на шторм. Но ведь кро­ме «Гек­то­ра» бы­ли дру­гие неф­тя­ные выш­ки. Они бы­ли со­всем не­да­ле­ко, но вы­стоя­ли: «Аякс» и «Глу­бо­кая си­не­ва-12». На них все бы­ло в по­ряд­ке. Та­кие штор­ма бы­ва­ли ка­ж­дую зи­му. Раз в сто­ле­тие у нас бы­ва­ют ужас­ные по си­ле штор­ма, но этот был са­мым обык­но­вен­ным. Про­па­ло де­вя­но­сто семь че­ло­век, и не бы­ло най­де­но ни од­но­го те­ла. Го­во­рят, ко­го-то ви­де­ли на то­ну­щем спа­са­тель­ном пло­ту, ко­то­рый по­том на­кры­ло вол­ной и про­сто за­тя­ну­ло в мо­ре. Это бы­ло еще не все. Все бы­ло по­хо­же на ноч­ной кош­мар, ко­то­рый с ка­ж­дой ми­ну­той ста­но­вит­ся еще страш­нее. Ока­зы­ва­ет­ся, у пра­ви­тель­ст­ва не бы­ло раз­ра­бо­та­но ни­ка­ких пра­вил безо­пас­но­сти для ра­бо­ты на та­ких выш­ках. «Гек­тор» был не­пра­виль­но по­стро­ен, и на нем не бы­ло че­ло­ве­ка, ко­то­рый взял бы на се­бя всю от­вет­ст­вен­ность и смог ру­ко­во­дить людь­ми. У них не бы­ло на­чаль­ни­ка. Боль­шин­ст­во ра­бо­чих ни­че­го не зна­ли о мо­ре. Там бы­ли гео­ло­ги и бе­тон­щи­ки, вер­хо­ла­зы и спе­циа­ли­сты по бу­ро­во­му рас­тво­ру, бу­риль­щи­ки, свар­щи­ки и сле­са­ри. Они все за­ни­ма­лись до­бы­чей неф­ти. Не­ко­му бы­ло сле­дить за во­дой и за по­го­дой. Они да­же не по­ни­ма­ли, что оз­на­ча­ют про­гно­зы, ко­то­рые им пе­ре­сы­ла­ли. Они да­же не до­га­да­лись за­дра­ить ил­лю­ми­на­то­ры, ко­гда под­ня­лись вол­ны. В ил­лю­ми­на­то­рах бал­ла­ст­но­го от­де­ле­ния бы­ли сла­бые стек­ла, и центр управ­ле­ния за­ко­ро­ти­ло от по­пав­шей ту­да во­ды. Их не учи­ли то­му, что нуж­но де­лать в та­ких си­туа­ци­ях. Ни­ка­ких ука­за­ний то­же не бы­ло. По­это­му, ко­гда от­клю­чил­ся центр управ­ле­ния, они по­пы­та­лись вы­ров­нять бал­ласт вруч­ную, с по­мо­щью мед­но­го пру­та, но сде­ла­ли толь­ко ху­же. Выш­ка на­кре­ни­лась, пря­мо как тот айс­берг. По­том она пе­ре­вер­ну­лась. Спа­са­тель­ные пло­ты то­же ни­ку­да не го­ди­лись. Боль­шин­ст­во ра­бот­ни­ков да­же не до­б­ра­лись до них, по­то­му что цен­тра­ли­зо­ван­ная сис­те­ма опо­ве­ще­ния от­клю­чи­лась вме­сте с пуль­том управ­ле­ния. Юрист еще ска­зал, что си­туа­ция раз­ви­ва­лась по прин­ци­пу па­даю­ще­го до­ми­но. Я не хо­чу те­бя оби­деть, но де­ла об­сто­ят та­ким об­ра­зом. Я как раз об этом вспом­ни­ла, на­блю­дая за па­де­ни­ем айс­бер­га. Я вспо­ми­наю об этом ка­ж­дый раз, ко­гда под­хо­жу к во­де. Вся­кий раз я и бо­юсь, и в то же вре­мя хо­чу уви­деть те­ло уто­нув­ше­го Ге­роль­да. Это не­смот­ря на то что про­шло уже мно­го лет.

Ку­ойл слу­шал ее и ду­мал: не­у­же­ли ему при­дет­ся уво­дить ее в су­хие пус­то­ши? И как по­ве­дет се­бя при­зрач­ная Пе­тал, жи­ву­щая в нем при­вив­кой про­тив лю­бов­ной го­ряч­ки? За­чем он во­об­ще кос­нул­ся су­хой ру­ки Уэй­ви?

Они вы­шли на тро­пин­ку, ве­ду­щую к рав­ни­не, и ста­ли ис­кать блед­ную точ­ку те­туш­ки­ной ко­сын­ки и ска­чу­щих де­тей.

Ку­ойл шел сле­дом за Уэй­ви. Ей не нуж­но бы­ло ог­ля­ды­вать­ся, она и так точ­но зна­ла, где он. Те­п­лый воз­дух, глу­бо­кое не­бо и ти­ши­на, на­ру­шае­мая толь­ко да­ле­ким сме­хом и кри­ка­ми их де­тей. Вне­зап­но что-то из­ме­ни­лось, как буд­то от­сту­пи­ла го­лов­ная боль. Ста­рая боль уш­ла. Она обер­ну­лась. Ку­ойл был со­всем близ­ко. Она на­ча­ла что-то го­во­рить. Ее ог­ру­бев­шая ко­жа под вес­нуш­ка­ми вспых­ну­ла яр­ким ру­мян­цем. Она упа­ла, или это он ув­лек ее вниз? Они ка­ти­лись по плот­но­му ков­ру из трав и ягод­ных кус­тов, пе­ре­ме­шав го­ря­чие ру­ки и но­ги, яго­ды и ли­стья, гу­бы и сле­зы и глу­пые сло­ва.

Но ко­гда ря­дом с ней вздох­ну­ла вол­на, Уэй­ви ус­лы­ша­ла ее. По­ду­ма­ла о кра­сав­це Ге­роль­де, за­пу­тав­шем­ся в при­зрач­ных се­тях. Она от­толк­ну­ла Ку­ой­ла, вста­ла и по­бе­жа­ла к те­туш­ке, де­воч­кам и бед­но­му Гер­ри, ли­шен­но­му от­ца. Кор­зин­ка би­ла ее по но­гам. Ес­ли Ку­ой­лу дей­ст­ви­тель­но что-то от нее нуж­но, он дол­жен по­сле­до­вать за ней.

Уэй­ви бе­жа­ла, что­бы убе­жать, по­том ра­ди то­го, что­бы дви­гать­ся, а по­том про­сто по­то­му, что ей не ос­та­ва­лось ни­че­го дру­го­го. Ес­ли бы она по­шла мед­лен­нее, то мог­ло по­ка­зать­ся, что она со­мне­ва­ет­ся. Слов­но не зна­ет, че­го хо­чет. Не­у­же­ли она об­ре­че­на на бес­цель­ные по­ступ­ки?

Ку­ойл ле­жал в ве­ре­ске и смот­рел ей вслед. Ее го­лу­бая юб­ка по­сте­пен­но ис­че­за­ла из ви­ду. Те­туш­ка, де­ти, Уэй­ви. Он при­жал­ся к зем­ле чрес­ла­ми, буд­то бы со­еди­ня­ясь с ней. Его воз­бу­ж­де­ние при­да­ва­ло про­ис­хо­дя­ще­му ис­клю­чи­тель­но важ­ное зна­че­ние. Ма­лень­кие фи­гур­ки на фо­не ог­ром­ной ска­лы, стоя­щей над мо­рем. Ка­за­лось, пе­ред ним об­на­жи­лась вся та­ин­ст­вен­ная сущ­ность жиз­ни, и он на­чи­нал ее по­ни­мать. В этом ми­ре не су­ще­ст­во­ва­ло ни­че­го, кро­ме ска­лы и мо­ря, и на ко­рот­кое мгно­ве­ние бро­сив­ших на них тень кро­хот­ных фи­гу­рок лю­дей и жи­вот­ных.

Он вдруг с не­обы­чай­ной яс­но­стью уви­дел свое про­шлое. По­ко­ле­ния, как стаи миг­ри­рую­щих птиц, за­лив, на­пол­нен­ный при­зрач­ны­ми па­ру­са­ми, вновь ожив­шие по­се­ле­ния, глу­бо­ко­вод­ные се­ти, све­тя­щие­ся от пе­ре­лив­ча­той че­шуи. Вот его те­туш­ка ста­рит­ся и уми­ра­ет. Сам он дрях­ле­ет, и Уэй­ви сги­ба­ет­ся под гру­зом про­жи­тых лет. До­че­ри жи­вут сво­ей жиз­нью, где-то да­ле­ко. Гер­ри по-преж­не­му ра­ду­ет­ся де­ре­вян­ным со­ба­кам и раз­но­цвет­ным ве­ре­воч­кам. Се­дею­щий Гер­ри спит в ком­на­те с се­вер­ны­ми ок­на­ми пря­мо под кры­шей или за ле­ст­ни­цей.

Его ох­ва­ти­ло ка­кое-то но­вое ощу­ще­ние чис­то­ты, тон­ко­го ба­лан­са дей­ст­ви­тель­но­сти.

Все, ре­ши­тель­но все ка­за­лось мно­го­обе­щаю­щим.

25 Нефть

Ес­ли в ва­шем до­ме из-за виб­ра­ции все кар­ти­ны ви­сят ко­со, по­весь­те их на ве­рев­ку, про­пу­щен­ную че­рез два от­вер­стия на кар­ти­не, и при­вя­жи­те к двум крюч­кам на сте­не.

За­лив ки­шел бе­ля­ка­ми, как за­ста­ре­лая ра­на ли­чин­ка­ми мух. От­вра­ти­тель­ное ут­ро. Ку­ойл прыж­ка­ми спус­кал­ся вниз по сту­пе­ням. Он по­едет на ма­ши­не, но сна­ча­ла схо­дит к при­ста­ни по­смот­реть на во­ду. Лод­ка би­лась о ста­рые ши­ны. Вол­ны, вы­ка­ты­вав­шие­ся на бе­рег, вы­гля­де­ли тя­же­лы­ми и мрач­ны­ми. Во­пло­ще­ние сдер­жан­но­го гне­ва. Он по­смот­рел на ча­сы. Ес­ли он по­то­ро­пит­ся, то ему хва­тит вре­ме­ни на чаш­ку чаю и пор­цию тос­тов в Гнез­де. За­кон­чит ста­тью о неф­ти, по­том вер­нет­ся к сво­им мор­ским ар­хи­вам. Нуж­но бу­дет по­смот­реть на су­да, при­шед­шие в порт. Там жда­ли шху­ну с За­пад­но­го по­бе­ре­жья.

Он си­дел за сто­ли­ком, ма­кая в чаш­ку тост. По­том скла­ды­вал его и от­прав­лял в рот.

— Ку­ойл! Ку­ойл, иди-ка сю­да, — по­зва­ли его Терт Кард и Бил­ли Прит­ти, си­дев­шие за пе­ре­го­род­кой. Пла­сти­ко­вый стол был ус­тав­лен та­рел­ка­ми и чаш­ка­ми. Терт за­ту­шил си­га­ре­ту в блюд­це.

— Смот­ри-ка, ка­кие но­во­сти при­нес­ла со­ро­ка на хво­сте, — ска­зал Кард, ис­то­чая гус­тые вол­ны раз­дра­же­ния, ед­кие, как за­пах лось­о­на по­сле бри­тья.

Он му­чил­ся от язв во рту. Кард но­сил аму­ле­ты из спе­ци­аль­ных уз­лов от этих язв, но они не­из­мен­но при­хо­ди­ли вме­сте с зи­мой. Все на­ча­лось с то­го, что он не­удач­но при­ку­сил ще­ку, жуя ку­сок от­вар­ной сви­ни­ны. Этим ут­ром он вы­вер­нул ще­ку пе­ред зер­ка­лом и с от­вра­ще­ни­ем уви­дел три вос­па­лен­ные яз­вы с бе­лы­ми края­ми. При­шлось при­ло­жить ку­сок мар­ли с со­дой. Те­перь ему не­сколь­ко дней нель­зя ни ост­ро­го, ни ко­фе. Вот он и си­дел над чаш­кой чаю с мо­ло­ком.