Училка и мажор - Маша Малиновская

Василина

Ещё четырнадцать тестовых работ. До конца свободной пары почти час, так что я и проверить успею, и выставить в электронный журнал, и даже чаю выпить.

Потягиваюсь и ёрзаю в кресле. Мышцы внутри саднит, а когда думаю о причине этого дискомфорта, моментально появляется тянущее ощущение внизу живота.

Нет-нет, нельзя думать сейчас об этом. Не стоит. Вести потом ещё две пары в мокрых трусиках — такое себе удовольствие.

Закусываю губы и пытаюсь вчитаться в студенческое сочинение, чтобы отвлечься от воспоминаний о крепких руках, с силой насаживающих меня за бёдра на свой член. О бесстыжих пальцах, так по-свойски шарящих по моему телу. О губах, дарящих крышесносные поцелуи…

Ну как можно не думать о нём? Не томиться в ожидании встречи, вспоминая, с каким желанием он смотрит на меня, как откровенно и сильно хочет, как демонстрирует это всеми возможными способами.

Странно, но у меня и мысли не возникло, что Семён просто поигрался. Что добился своего и я больше ему неинтересна. Уж очень жадно он целовал меня у подъезда, и слишком искренне шептал, как сильно хочет увидеть снова. И не только увидеть…

В дверь небольшой лаборантской, что примыкает к аудитории, стучат. От неожиданности я подпрыгиваю на месте — настолько чужеродным кажется этот внезапный звук в заполонивших мою голову мыслях.

— Войдите, — говорю, тихо откашлявшись. Наверное, первокурсники принесли практические работы.

— Привет, — слышу за спиной голос, от которого каждый волосок на теле встаёт дыбом. — Раздаёшь двойки направо и налево?

Я оборачиваюсь, ощущая, как мышцы спины встают колом от напряжения. Зачем он пришёл сюда? Чтобы с ума меня совсем свести?

Радич стоит, подперев косяк плечом и улыбается левым краешком губ. А взгляд… такой, как и обычно — раздевающий.

Мне становится жарко. Сердце в груди набирает скорость. Вдоль позвоночника мелкими иголочками струится электричество.

Я точно сошла с ума, если реагирую так, стоило Семёну лишь оказаться со мной в ограниченном небольшом пространстве.

— Только тем, кто заслужил, — отвечаю, а потом одёргиваю себя, потому что взгляд сам по себе сползает с его лица ниже. На идеальный торс, обтянутый чёрной футболкой, на стройные длинные ноги, крепкие бёдра, на…

Хочется дать себе затрещину.

Очень порочная училка Василина.

Сглатываю, когда он щёлкает замком на двери изнутри и медленно подходит ближе.

— Если я тебя трахну прямо на этом столе. Сейчас. Ты потом так же спокойно поправишь свои очки и приступишь к работе, как ни в чём ни бывало? — спрашивает, приподняв правую бровь.

Семён есть Семён. Начать разговор с пошлости — так по его.

— Тормози, — хочу одёрнуть его, хоть немного остудить тот пожар, что почти осязается между нами, но получается сказать жалобно и неуверенно. — Пожалуйста…

А последнее вообще шёпотом…

— Знаешь, как я мечтал сделать это с тобой здесь, едва только впервые увидел тебя? — он стоит совсем близко, а я продолжаю сидеть на своём стуле. Возвышается надо мною. Смотрит сверху. — Блузка, узкая юбка, каблуки… Вздёрнутый нос, строгий взгляд… Сам не ожидал, что встанет моментально. Училки — не мой фетиш. Был не мой, — наклоняется и проводит языком по моим губам. Так пошло… Так откровенно… — А потом вошла ты, Адамовна.

Воздух между нами накаляется до невозможности. Я вдыхаю и выдыхаю этот жар и вот-вот получу ожог лёгких.

— Семён, мы в университете… — моя последняя, ещё более жалкая попытка противостоять ему. И себе…

— И чё? — выдыхает в губы. Продолжает водить по ним языком, но так и не целует. Дразнит. С ума сводит.

Субботняя ночь яркими всполохами вспыхивает в памяти. Это последняя капля, после чего разум напрочь отключается. Я теряю ощущение реальности. Выпадаю из неё, забывая, где я и кто я.

Страсть, желание, трепет во всём теле…

Сумасшедшая я. Ненормальная рядом с ним. Я будто заболела. Заразилась вирусом “Семён Радич”, быстро поразившим мои органы и системы. Весь организм зацепило: и тело, и мысли.

Семён сминает пальцами мои губы и ныряет указательным пальцем в рот, гладит кончик языка. Это так дико пошло, но нас сейчас уже не остановить.

Потом его пальцы погружаются в мои волосы, а я скольжу ладонями по его торсу. Ощупываю каждую мышцу. Вспоминаю, как трогала его позапрошлой ночью, и как снова мечтала об этом прошлой, ворочаясь в своей постели в одиночестве.

Берусь за пуговицу его джинсов и дергаю резче, чтобы не дать себе времени передумать. Слышу, как Семён резко выдыхает, а потом задерживает дыхание. Но посмотреть ему в глаза у меня смелости не хватает.

Расстёгиваю джинсы и с горячей щекоткой в животе смотрю на выпирающий бугор в синих боксерах. Интересно, он просто любит синие трусы или это те самые, в которых он тогда прислал мне то фото?

Но меня не трусы интересуют сейчас, а то, что под ними. И ждать долго я не собираюсь.

Оттягиваю резинку и высвобождаю член. В тот раз мы занимались сексом в полутьме. Сначала в его квартире, потом в машине. А сейчас я вижу его член при свете дня, прямо перед лицом. И он… офигенный. Ровный, гладкий, бледно-розовый, с крупной чуть более тёмной головкой.