Я — Оззи - Оззи Осборн

— А вы кто такие? Какого хера вы делаете у нас в номере?

А они в ответ:

— А мы просто хотели посмотреть, как вы живете.

Шарон чем-то бросает в них и тогда они снова проходят мимо меня, только на этот раз, в обратном направлении. Хотели только войти и посмотреть, ничего больше. С тех пор мы перестали останавливаться в дешевых гостиницах. Знаете, я люблю встречаться с поклонниками, но не в четыре часа утра, когда еще лежу в кровати с женой.

Или во время обеда. Меня выводит из себя, когда я сижу с Шарон в ресторане, и ко мне подходят какие-то люди. Хуже не придумаешь — как по мне. А еще хуже, если говорят:

— Вы вроде бы какая-то знаменитость? Дайте автограф!

В таких случаях всегда хочется ответить: «Знаешь что, иди вспомни, кто я такой, а потом проси автограф».

Но популярность не была самой большой проблемой для нас с Шарон. Нас больше беспокоило мое пьянство, ведь я бухал так, что мне невозможно было ничего доверить. Например, однажды, когда мы были на гастролях в Германии, я поехал на экскурсию в концлагерь Дахау и был оттуда выдворен, потому что был пьян и нарушал порядок. Наверняка, это единственный случай в истории, когда кого-то оттуда выперли.

На пьяную голову делал себе новые татуировки, а Шарон устраивала кипеж. В конце концов, заявила:

— Оззи, сделаешь себе еще одну татуировку, повешу тебя за яйца.

В тот же вечер я попросил наколоть слово «thanks» на правой ладони. Тогда мне показалось, что это классная мысль. Знаете, сколько раз за свою жизнь вы говорите «спасибо»? Наверное, десятки тысяч. А мне было достаточно поднять правую руку. Но Шарон не оценила мое изобретение по достоинству. Когда на следующий день она увидела мою ладонь — я держал руку под столом, пока женушка не попросила подать соль — и тотчас потащила меня к пластическому хирургу, чтобы он удалил татуировку. Однако врач сказал, что нужно отрезать пол руки, чтобы избавиться от нее и татуировка осталась.

Когда мы прощались, Шарон поблагодарила его за то, что нашел для нас время. Я же просто поднял ладонь.

В другой раз мы были в Альбукерке, середина зимы, сильный мороз, вокруг снег и лед. Я был пьян, накачан коксом и решил подняться на воздушном трамвайчике в горах Сандия на расположенный тремя тысячами метров выше ресторан и смотровую площадку. Но вагончик поломался и завис неподвижно на полпути.

— Что нужно сделать, если мы застряли? — спрашиваю парня за приборами, потому что болтаемся уже целую вечность.

— На крыше есть аварийный выход — говорит он и показывает на люк.

— Но как туда влезть? — не унимаюсь я.

— За вашей спиной висит лестница. Достаточно ее разложить. Это просто.

— Люк закрыт?

— Нет.

Зря он мне это сказал. Как только я узнал о существовании лестницы и незапертого люка, меня потянуло на приключения. И вот я раскладываю лестницу, начинаю подниматься к потолку. Парень начинает кипешить.

— Эй! Что вы себе позволяете? Это запрещено! Немедленно спускайтесь!

Но это меня только раззадорило еще больше. Открываю люк, чувствую, как в лицо ударяет ледяной ветер, и вылезаю на крышу. В это время парень и все присутствующие в вагончике верещат и умоляют меня спуститься. И только я поднялся на ноги, как вагончик трогается. Я чуть не поскользнулся и не разбился на скалах. Стараюсь держать равновесие, руки распростёрты, будто стою на доске для серфинга. Начинаю петь «Good Vibrations». И так доезжаю до самой вершины.

Самое смешное то, что я боюсь высоты. У меня начинается головокружение, когда поднимаюсь по ступенькам. Когда на следующий день увидел вагончик с земли — был трезв как стёклышко — я чуть не блеванул. Даже сегодня, от одной только мысли об этом, у меня мурашки по спине.

Мои безумные выходки всегда заканчивались очередным скандалом с Шарон. Однажды меня так занесло, что я схватил бутылку водки и запустил в неё. Но, как только снаряд вылетел из моей руки, до меня доходит, что бутылка попадёт ей прямо в голову. «Твою мать! — думаю я. — Только что убил свою жену!» Слава Богу, бутылка просвистела в миллиметрах от её головы. Вонзилась горлышком в стену и торчала оттуда как произведение современного искусства.

Имейте в виду, Шарон всегда находила способ как отомстить. Например, молотком разбивала мои золотые диски. Я в отместку заявил, что в тот вечер не выйду на сцену. Однажды, даже побрился наголо, только чтобы сорвать концерт. Я был с бодуна, опустошён и зол, подумал: «Да пошли они! Да пошли они все в жопу!» Но Шарон оказалась хитрее. Посмотрела на меня и говорит:

— Ничего, мы подберём тебе парик.

Затащила меня и двух техников в лавку с приколами, в которой на витрине висел парик Леди Годивы[70]. Он пролежал там, наверное, лет пятьсот, в нем лежали дохлые мухи, пыль, перхоть и Бог знает, что ещё. Когда я напялил его, все обссыкались от смеха. Но, в конце концов, оказалось, что это было круто. Я прикрепил к парику капсулы, наполненные кровью. Посреди концерта притворялся, что рву на себе волосы и кровь заливала мое лицо. Эффект был ошеломительным. Но после инцидента с летучей мышью все думали, что это происходит на самом деле. Во время одного концерта телка из первого ряда чуть не грохнулась в обморок.

Она верещала, тыкала в меня пальцем, плакала и орала:

— Люди правду говорят! Он — псих!

— Послушай, дорогой! — обращается ко мне Шарон через несколько месяцев после тура «Bark at the Moon», когда узнала о том, что беременна Келли. — Я слышала о таком славном местечке в Палм Спрингс, ты мог бы там отдохнуть перед следующими гастролями. Это отель, где каждый день проводят занятия и научат тебя пить как джентльмена.

— Правда? — спрашиваю, а в моей голове уже вертится мысль: «Ну конечно! Я неправильно бухал. Наверно, поэтому у меня такие жуткие бодуны. Я должен научиться пить как Джеймс Бонд!». — Как называется это место?

— Центр Бетти Форд. Может, слышал?

— Не-а.

— Его недавно открыли. Центром руководит жена бывшего президента. Я думаю, там тебе понравится.

— Звучит заманчиво — говорю. — Запиши меня.

— В общем, я тебя уже записала — отвечает Шарон. — Поедешь туда через неделю после родов.

В конечном итоге, Келли родилась 28 октября 1984 года. Появилась на свет не без приключений, мягко говоря. Как-то необдуманно Шарон отказалась от эпидуральной анестезии, но как только начались схватки, заорала:

— Я передумала! Давайте анестезиолога!

И если она орала, значит, боль была нестерпимой, потому что моя жена умеет переносить боль, определенно намного лучше, чем я. Но медсестра не желала это слушать:

— Миссис Осборн! — говорит она. — Вы осознаёте, что в странах третьего мира некоторые женщины всегда рожают без «эпидуралки»?

Она допустила большую ошибку, сказав это. Шарон села на кровати и рявкнула:

— Слушай, ты, тупоголовая! Это тебе, блядь, не страна третьего мира, а значит, сейчас же зови мне анестезиолога, твою мать!

Через час с криками родилась Келли, и эти крики не смолкают до сих пор, благослави её Бог. Келли — наша кровинушка. Наверное, поэтому я так забочусь о ней. Мне было совсем непросто оставить мою очаровательную малышку с Шарон и медсестрами всего через несколько часов после её рождения, но я знал, что должен научиться пить разумно. «В любом случае — думал я — вернусь домой из Палм Спрингс другим человеком». На следующий день утром сел в самолет, выдул три бутылки шампанского в первом классе, через двенадцать часов приземлился в аэропорту Лос-Анжелеса, проблевался, махнул несколько дорожек кокса, а потом вырубился в лимузине, который довез меня в Центр Бетти Форд. Я надеялся там отдохнуть и расслабиться, потому что чертовски устал.

Я ничего не слышал про центры реабилитации и конечно не знал, что Бетти Форд, супруга президента Джеральда Форда, сама когда-то была алкоголичкой. На гастролях редко удавалось посмотреть телевизор или полистать газеты, поэтому я понятия не имел о том, что еду в известную клинику, которую в прессе окрестили «Лагерь Бетти». В голове уже рисовал картинку, как увижу отель — эдакий оазис посреди калифорнийской пустыни, сверкающий бассейн с водой, поле для гольфа и табуны аппетитных девушек в бикини. Парни, одетые а-ля Хью Хэфнер в бархатных смокингах с бабочками, стоят, опершись на барную стойку под открытым небом, а женщина средних лет голосом дрессировщицы Barbara Woodhouse[71] скажет: «Хорошо, джентльмены, повторяйте за мной. Взять оливку, помешать ею мартини, поднять стакан, держа пальцы вот так. Правильно, хорошо, хорошо. А теперь, один глоток, сосчитайте до трех, второй глоток. Медленнее, не торопитесь.»

И про себя думал: вот он, лучший отпуск в моей жизни! На поверку оказалось, что это — скорее больница, а не отель. По правде говоря, прилегающая территория производила впечатление: свежие газоны, повсюду высокие пальмы и рукотворные озера, а на горизонте — силуэты огромных коричневых гор, как будто с другой планеты.