Илиада - Гомер

Песнь тринадцатая

Бой у судов

Зевс, приведя и троянцев, и Гектора к стану ахейцев,Им предоставил нести пред судами труды и страданьяБез передышки, а сам перевел свои светлые взорыВдаль, созерцая страну укротителей конских – фракийцев,Мисян, бойцов рукопашных, и славный народ гиппемолговМолокоядных, и племя абийцев, мужей справедливых,К Трое ж совсем перестал обращать светозарные взоры.В духе не ждал он своем, чтобы кто из богов олимпийскихВышел еще иль троянцев поддерживать, или данайцев.Слеп в наблюдении не был, однако, Земли колебатель.Он с удивленьем смотрел на войну и кровавую битву,Сидя на самой высокой вершине лесистого СамаВ горной Фракии; оттуда он явственно видел всю Иду,Видел и город Приама, и стан корабельный ахейцев.Выйдя из моря, он там восседал и скорбел об ахейцах,Мощью троянцев смирённых, и гневался сильно на Зевса.Тотчас поднявшись, пошел он с вершины горы каменистой,Быстро ногами шагая. Леса и высокие горыЗатрепетали под тяжкой стопою бессмертного бога.Три лишь он сделал шага и с четвертым уж цели достигнул, –Эг. В глубинах залива его там дворец знаменитыйВысится, – весь золотой и сверкающий, вечно нетленный.В Эги прибыв, запряг в колесницу он двух медноногих,Быстролетящих коней с золотою и длинною гривой;В золото тело и сам облачил, сработанный дивноБич захватил золотой и, в блестящую став колесницу,Коней погнал по волнам. Взыграли чудовища бездны,Всплыли из логов своих, узнавая в восторге владыку;Радостно море пред ним раздавалось. А лошади быстроМчались, и медную ось даже снизу вода не мочила.К стану ахейцев несли его лихо скакавшие кони.Есть большая пещера в бездонных глубинах заливаМеж островов Тенедоса и круто-скалистого Имбра.Там удержал лошадей колебатель земли ПосейдаонИ, отвязав от ярма, амвросической бросил им пищиВ корм, а на быстрые ноги им путы надел золотые,Несокрушимые, чтобы на месте все время те кониЖдали владыку. А сам он отправился в лагерь ахейцев.Войско троянское всею громадой, как пламя, как буря,Вслед безудержно летело за Гектором, сыном Приама,С шумом, с неистовым криком. Надеялись все они твердо,Взяв корабли, перебить перед ними храбрейших ахейцев.Но Посейдон земледержец, могучий земли колебатель,Дух возбудил аргивян, из глубокого моря поднявшись.Он, уподобясь Калхасу и видом, и голосом звучным,К первым воззвал он к Аяксам, самим того же желавшим:«Вы только оба, Аяксы, спасете ахейское войско!Только о мужестве помните вы, не о бегстве ужасном.В месте другом не боялся б я рук необорных троянцев,Всею толпою проникших за стену великую нашу:Ибо их всех остановят ахейцы в красивых поножах.Здесь же ужасно боюсь я, чтоб нас не постигло несчастье, –Здесь, где, подобный огню, начальствует бешеный этот, –Гектор, хвалящийся тем, что он сын всемогущего Зевса!Пусть же и вам кто-нибудь из бессмертных положит на сердцеКрепко стоять и самим, ободрять и других на сраженье.Вы бы напор отразили его от судов быстроходных,Если и сам Олимпиец на битву его устремляет».Так Земледержец сказал и жезлом их обоих ударил,И преисполнил того и другого великою силой.Сделал им легкими члены, – и ноги, и руки над ними.Сам же, как ястреб, умчался от них быстрокрылый, которыйС очень высокой поднявшись скалы, только козам доступной,Через равнину несется преследовать птицу другую.Так устремился от них Посейдон, потрясающий землю.Первым быстрый Аякс догадался, сын Оилеев,И обратился тотчас к Теламонову сыну Аяксу:«Кто-то, Аякс, из богов, на высоком Олимпе живущих,Образ Калхаса приняв, нам велит пред судами сражаться.Нет, не Калхас это был, боговещий гадатель по птицам;Очень легко по ступням и сзади по икрам узнал яПрочь уходящего бога: легко познаваемы боги.Также и дух у меня вдруг с чего-то в груди разгорелся,Рвется на много сильнее с врагом воевать и сражаться,Рвутся в битву и ноги внизу, и поверху руки».Так Оилиду в ответ промолвил Аякс Теламоний:«Так же на пике сейчас и мои необорные рукиЖадно дрожат, и сила растет, и сами собоюДвижутся ноги. Готов хоть один на один я сразитьсяС Гектором, сыном Приама, неистово рвущимся в битву».Так говорили они, обращаясь с речами друг к другу,Радуясь бранному пылу, в сердца их вселенному богом.Земледержатель меж тем возбудил находившихся сзади,Сердце себе освежавших вблизи кораблей быстроходных.Милые члены ослабли у них от усталости тяжкой,Сердце им удручало жестокое горе при видеГордых троянцев, толпою прорвавших великую стену.Слезы, глядя на них, под бровями они проливали,Горькой беды избежать не надеялись. Но ЗемледержецСразу, явившись, сплотил их в могучие духом фаланги.К Тевкру он прежде всего обратился с призывом, к Леиту;После того Пенелей был им позван, Фоант с ДеипиромИ возбудители кликов в бою, Мерион с Антилохом.К ним он ко всем со словами крылатыми так обратился:«Стыд нам большой, молодежь! Вот уж вы-то, я думал, наверно,В битве участвуя, наши спасете суда от троянцев!Если ж и вы от злосчастной войны уклоняться начнете, –День настает, очевидно, когда от врага мы погибнем!Горе! Великое чудо своими глазами я вижу!Страшное чудо, какому, я думал, вовек не свершиться!Перед судами ахейцев троянцы, – троянцы, что преждеЛаням подобились робким и слабым, которые праздноПо лесу бродят туда и сюда и становятся быстроПищею барсов, волков и шакалов, в борьбу не вступая!Так и троянцы, бывало, в лицо не решалися выждатьСилы ахейцев и рук их могучих, – никак не решались!Нынче ж далеко от стен пред судами троянцы воюютИз-за проступка вождя и по нерадивости войска.Злобу питая к вождю, защищать оно больше не хочетНаших судов, и пред ними себя отдает на убийство.Если, однако, и вправду пред всеми жестоко виновенСын Атрея, герой Агамемнон пространнодержавный,Что оскорбленье нанес быстроногому сыну Пелея, –Нам-то самим не годится никак уклоняться от боя!Тотчас исправимся все! Исправимы сердца благородных!Вы ведь совсем непристойно забыли о храбрости бурной, –Вы, средь войска ахейцев храбрейшие! Сам я не стал быСпорить с воином тем, который из боя уходит,Просто как трус. Но на вас от всего негодую я сердца!Неженки! Вскоре, наверно, уже по беспечности этойВы еще большее зло совершите! Наполните сердцеГневом себе и стыдом! Возникает великая битва!Гектор могучеголосый у самых судов уже бьется,Он и ворота, могучий, разбил и засовы сорвал с них!»Так разжигая ахейцев, поднял у них дух Земледержец.Вскоре к обоим Аяксам собрались фаланги и сталиГрозной стеной. Ни Apec, ни бодрящая к бою АфинаС пренебреженьем на них не взглянули б. Храбрейшие мужиБыли подобраны здесь, и троянцев с Гектором ждали, –Пика близ пики, щит у щита, заходя под соседний.Шлем тут со шлемом, и щит со щитом, человек с человекомБлизко смыкались; вперед наклонившись, боец прикасалсяШлемом к переднему шлему, – так тесно стояли ахейцы.В смелых колеблясь руках, слоями тянулися копья.Духом рвались аргивяне вперед, желая сразиться.Тесно сомкнувшись, троянцы ударили первыми. Вел ихГектор, летя на врагов, словно камень округлый, которыйБыл от утеса оторван разлившейся бурно рекою,Водным напором подмывшей основы бесстыдного камня.Прыгая, катится он, и трещит под ударами камняЛес; непрерывно и прямо он мчится, пока на равнинуНе упадет, и уж дальше не катится, как ни хотел бы.Так же и Гектор: сначала грозил, что до самого моряПуть через стан и суда аргивян без усилий проложит,Всех избивая; когда ж на густые ряды натолкнулся, –Стал, находясь уже близко. И натиском дружным ахейцы,Встретив ударами острых мечей и пик двуконечных,Гектора прочь отогнали. И он отступил, содрогаясь.Голосом громким вскричал он, чтоб всем было слышно троянцам:«Трои сыны и ликийцы, и вы, рукопашцы-дарданцы,Стойте твердо! Ахейцы меня не надолго удержат,Как бы плотно они, сомкнувши ряды, ни стояли, –Все же отступят пред пикой моей, раз ведет меня вправдуГеры супруг громоносный, в богах наилучший меж всеми!»Так говоря, возбудил он и силу, и мужество в каждом.Гордо шел меж других Деифоб, рожденный Приамом,Щит, во все стороны равный, держал у себя он пред грудью,Легким шагом идя и тело щитом прикрывая.Тут Мерион в Деифоба блестящей нацелился пикой;Не промахнулся и в круглый попал ему щит волокожный;Кож не пробил он однако; уж раньше того обломилосьМедное жало на древке огромном. Свой щит волокожныйВ сторону быстро отвел Деифоб, испугавшися духомБурного лета копья Мериона. Герой же обратноВ строй воротился друзей, негодуя на то и другое:Что и победа ушла, и крепкая пика сломалась.Быстро отправился он к кораблям и ахейскому стану,Чтобы копье принести, которое в ставке осталось.Все остальные сражались, и крик поднялся неугасный.Первым Тевкр Теламоний отважного сверг копьеборца,Имбрия, Ментора сына, конями богатого мужа.Раньше прибытия рати ахейской в Педейоне жил он,С Медесикастой, побочной Приамовой дочерью, в браке.Но лишь прибыли в судах, на обоих концах искривленных,К Трое данайцы, явился он в Трою, меж всех отличался,Жил у Приама, который к нему относился, как к сыну.Сын Теламонов под ухо вонзил ему длинную пику,Вырвав тотчас же назад. И упал он, как ясень, который,Всем отовсюду заметный на горной вершине высокой,Медью подрубленный, книзу листву свою нежную клонит.Так он упал. Зазвенели доспехи, пестревшие медью.Кинулся к Имбрию Тевкр, чтоб его обнажить от доспехов.Гектор в него в это время блестящей нацелился пикой.Тевкр увидал, увернулся и еле избегнул удара.Пика же в грудь Амфимаха ударила, сына КтеатаАкториона, в то время, как он выходил на сраженье.С шумом на землю упал он. Доспехи на нем зазвенели.Кинулся Гектор, чтоб шлем, на висках прилегающий плотно,Снять с головы Амфимаха, Ктеатова храброго сына.В Гектора пикой блестящей Аякс в это время ударил.Но не проникла До тела она: целиком был покрыт онМедью ужасной. Однако, в средину щита поразивши,Гектора с силой большою отбросил Аякс. Отбежал онПрочь от обоих убитых, и их увлекли аргивяне.Но Амфимаха Стихий с Менесфеем божественным взяли, –Оба – афинян вожди, – и снесли его к войску ахейцев,Имбрия ж – двое Аяксов, кипевшие храбростью бурной.Так же, как два безбоязненных льва, завладевши козоюИз-под охраны собак, через частый кустарник добычуВместе несут, высоко над землею держа ее в пасти,Так же и оба Аякса, держа высоко Менторида,С тела снимали доспехи. Повисшую голову с нежнойШеи отсек Оилид, негодуя за смерть Амфимаха,И наподобье мяча швырнул ее в толпы троянцев.Гектору к самым ногам голова покатилась по пыли.Гневом великим тогда запылал Посейдон за убийствоВнука его Ктеатида, сраженного в битве свирепой.Быстро направился он к кораблям и ахейскому стану,Всех возбуждая данайцев и беды готовя троянцам.Идоменей повстречался ему, знаменитый копейщик.Шел от товарища он, который к нему из сраженьяТолько что прибыл, в колено губительной раненный медьюВынесен был он друзьями из битвы. Врачам его сдавши,В ставку пошел он. Желаньем горел возвратиться в сраженьеИдоменей. Обратился к нему Земледержец могучий,Голос Фоанта приняв, Андремонова сына, которыйВластвовал в целом Плевроне, на всем Калидоне высоком,Над этолийским народом и был им, как бог, почитаем:«Где же, советник критян, угрозы, какими, бывало,Гордым троянцам так часто ахейцев сыны угрожали?»Идоменей, возражая ему, немедля ответил:«О Фоант! Никто из ахейцев теперь не виновен,Сколько я знаю; умеем мы все и готовы сражаться;Страх бессердечный никем не владеет; никто, уступаяТрусости, битвы жестокой покинуть не хочет. Но, верно,Так уже стало угодно сверхмощному Зевсу-Крониду,Чтобы бесславно погибли мы здесь вдалеке от отчизны.Прежде был ты, Фоант, постоянно в сражениях стоек,Ты и другого готов ободрить, упавшего духом.Не выходи же из боя и прочим приказывай то же!»Идоменею тогда отвечал Посейдон земледержец:«Идоменей! Пусть вовек из-под Трои домой не вернется,Пусть игралищем здешних собак окажется муж тот,Кто добровольно посмеет сегодня покинуть сраженье!Ну-ка, берись за оружье, иди-ка сюда! Не мешало бВ бой поспешить нам. Быть может, и сделаем что, хоть и двое:Соединившись, способны на доблесть и робкие люди,Мы же с тобою и против сильнейших сумели б сразиться».Молвил и снова к борьбе человеческой бог обратился.Идоменей же в своей превосходно устроенной ставкеТело прекрасным доспехом облек и, схвативши две пики,Кинулся вон. Был подобен он молнии, Зевсом-КронидомСхваченной в руку и брошенной с ясных вершин олимпийскихВ знаменье смертным; сверкает она ослепительным светом.Так же и медь на груди у бегущего ярко блистала.Близко от ставки ему Мерион повстречался отважный,Спутник его и товарищ. Пришел он за медною пикой.Идоменеева сила тотчас же к нему обратилась:«На ноги быстрый Молид Мерион, мой товарищ любимый!Что ты пришел, оставив войну и кровавую сечу?Ранен ли ты, и тебе острие доставляет мученье?Иль от кого-нибудь с вестью пришел ты за мной? Но и сам яНе собираюсь в ставке сидеть, а иду, чтоб сражаться».Идоменею в ответ Мерион рассудительный молвил:«Идоменей, знаменитый советник критян меднобронных!Я прихожу, не осталось ли в ставке твоей, чтобы взять мне,Пики. Какую имел я, сегодня в бою поломал я,В щит поразив Деифоба, безмерно надменного мужа».Идоменей, предводитель критян, отвечал Мериону:«Если желаешь, то копий найдешь и одно ты, и двадцатьВ ставке моей, к блестящей стене прислоненными рядом.Копья – троянские, их я отнял у поверженных мною.Смею сказать, что стою не вдали я, сражаясь с врагами.Выпуклых много щитов потому у себя я имею,Также и копий, и броней блестящих, и гривистых шлемов».Идоменею в ответ Мерион рассудительный молвил:«И у меня самого, – в корабле моем черном и в ставке, –Много военной добычи: идти лишь за нею не близко.Не забываю и я, как мне кажется, доблести бранной.Между передних бойцов в прославляющих мужа сраженьяхТакже и я становлюсь, лишь начнется военная распря.Может, иному кому из меднодоспешных ахейцевЯ как боец неизвестен. Но ты меня, думаю, знаешь».Идоменей, предводитель критян, отвечал Мериону:«Знаю я доблесть твою. Зачем мне о ней говоришь ты?Пусть нас, храбрейших, в засаду сейчас соберут пред судами:Доблесть мужей ведь всего проявляется больше в засадах.Тут человек и трусливый, и смелый легко познаются.Цветом сменяется цвет на лице у трусливого мужа;Дух его робкий в покое ему не дает оставаться:Он положенье меняет, на корточки часто садится;Сильно в груди его сердце колотится; только о смертиДумает он, и стучат непрерывно во рту его зубы.Храброго воина цвет на лице не меняется; слишкомОн не боится, хотя б и впервые садился в засаду.Молит о том, чтоб скорее вмешаться в жестокую битву.Там не с презрением к силе твоей и к рукам отнеслись бы.Если копьем иль стрелой в боевой был ты ранен работе,То не в затылок тебе и не в спину попало б оружье.Грудью б ты встретил копье, и стрелу животом бы ты принял,Бросившись прямо вперед для любезной беседы с врагами.Но перестанем с тобой разговаривать, стоя без дела,Словно бы дети. Еще кто-нибудь, подсмотрев, возмутится.Ну, так зайди в мою ставку и выбери пику покрепче».Так он сказал. Мерион, быстротою подобный Аресу,В ставку поспешно вбежал и копье себе медное вынес.За Девкалидом пошел он, пылая воинственным жаром.Как мужегубец Apec устремляется в грозную битву,Вместе и сын его Ужас, – могучий, не знающий страха,Даже и самых упорных мужей обращающий в бегство;Оба они из Фракии войною идут на эфировИли на храбрых флегийцев; однако моленьям не внемлютТех и других, а одной стороне только славу даруют.Так устремились в сраженье, блестящей одетые медью,Идоменей с Мерионом, критян предводители храбрых.Первым к нему Мерион обратился с такими словами:«Где, Девкалид, ты намерен напасть на троянское войско?С правого ль хочешь ударить крыла на врагов, в середине ль,С левого ль? Кажется мне, что вот тут-то всего наиболеДлинноволосым ахейцам нужна бы скорейшая помощь».Идоменей, предводитель критян, ему снова ответил:«Есть и другие на то, чтоб суда защищать в середине:Двое Аяксов и Тевкр, между всеми ахейцами в войскеПервый стрелок, и в бою рукопашном не менее сильный.Досыта смогут они загонять и жаднейшего к боюГектора, сына Приама, хотя и могуч он безмерно.Будет ему нелегко, как бы жарко он в битву ни рвался,Мужество их одолев и могущество рук необорных,Наши зажечь корабли, разве только Кронид молневержецФакел пылающий сам в корабли наши быстрые бросит.А человеку в бою не уступит Аякс Теламоний,Если он смертным рожден и питается хлебом Деметры,Если возможно сразить его камнем большим или медью.В ближнем бою самому прорывателю строев ПелидуНе уступил бы Аякс; только скоростью ног не сравнялся б.Значит, – налево направим наш путь, чтоб увидеть скорее,Мы ли доставим другому кому-нибудь славу, иль он нам».Так он сказал. Мерион, быстротою подобный Аресу,Тотчас пошел через войско ахейцев, куда приказал он.Идоменея увидев, на пламя похожего силой, –И самого, и его сотоварища, с ярким оружьем,Всею громадой троянцы на них устремилися с криком.Общий неистовый бой запылал при кормах корабельных.Так же, как яростным вихрем свистящие крутятся ветрыВ знойную пору, когда глубочайшая пыль на дорогах;Тучу огромную пыли, сшибаясь, они поднимают.Так же сшибались и вражьи войска, порываяся жадноТесно схватиться друг с другом и резаться острою медью.Мужегубительный бой ощетинился чащей густоюКопий огромных, пронзающих тело. Глаза ослеплялисьМедным сиянием шлемов сверкающих, ясно блестевшихКрепких щитов на плечах и начищенных заново бронейВ битву идущих бойцов. Уже подлинно был бы бесстрашен,Кто не печаль ощутил бы, взирая на труд их, а радость.Каждый свое замышляя, два мощные Кронова сынаРазным героям-мужам несчастья готовили злые.Зевс, торжество Ахиллесу готовя, хотел, чтобы в битвеВерх одержали троянцы и Гектор. Но гибели полнойПред Илионом народу ахейскому он не готовил,Только хотел, чтоб Фетида и сын ее честь получили.А Посейдон аргивян ободрял, между них замешавшись,Выйдя тайно из моря седого. Жестоко скорбел онЗа усмиренных ахейцев и гневался сильно на Зевса:Общий у них у обоих отец, и род у них общий;Первым, однако, родился Зевес, и большее знает.Вот почему Посейдон не оказывал помощи явно,Но, уподобившись мужу, ахейцев подбадривал тайно.Боги веревку могучей вражды и войны, всем ужасной,Попеременно на той и другой стороне простирали, –Прочную, крепкую, многим бойцам поломавшую ноги.Тут, хоть и полуседой, во главе меднолатных данайцевИдоменей на троян устремился и в ужас поверг их.Офрионея он сшиб, из Кабеса прибывшего в город.Зовом войны привлеченный, он в Трою приехал недавно.Лучшую видом Приамову дочь, молодую КассандруОн получить домогался без выкупа; дело большоеСделать за то обещался – ахейцев прогнать из-под Трои.Старец Приам согласился и дал обещание выдатьДочь за него. И сражался он, этой надеждой гонимый.Идоменей в него быстро блестящей нацелился пикой,Бросил в шагавшего гордо, попал. И не спас его медныйПанцырь, который носил он: живот ему пика пробила.С шумом на землю упал он, а тот закричал, похваляясь:«Офрионей! Человеком тебя я почту величайшим,Если ты вправду исполнишь все то, что свершить обещалсяСыну Дардана Приаму. Тебе свою дочь обещал он?Мы обещали б такое ж тебе и исполнили б слово:Лучшую видом Атридову дочь мы тебе бы отдали.Сами б ее привезли, поженили бы вас, если б толькоТы Илион нам разрушил, прекрасно отстроенный город.Что ж, отправляйся со мной! У судов мы с тобою о бракеДоговоримся. Мы скупы не будем, о выкупе споря».Так говоря, волочил его за ногу через сраженьеИдоменей. За убитого мстителем выступил Асий;Пешим он шел пред конями. Ему же в затылок храпелиКони, которыми правил возница-товарищ. СтремилсяИдоменея убить он. Но тот, предварив его, пикойПод подбородком ударил в гортань и насквозь ее выгнал.Тот повалился, как валится дуб иль серебряный тополь,Или сосна, если плотник своим топором отточеннымДерево срубит в горах, корабельные доски готовя.Пред лошадьми с колесницею так он лежал, растянувшись,В кровью залитую землю со стоном впиваясь руками.Разум, имевшийся раньше, совсем потерял тут возница.Он не посмел повернуть лошадей с колесницей обратно,Чтобы от вражеских рук ускользнуть. Антилох многостойкийПикой попав, в середине пронзил его; помощи не далПанцырь, который носил он; в живот ему пика попала;Он захрипел и упал с колесницы, сработанной прочно.Высокодушного Нестора сын Антилох его конейПрочь отогнал от троянцев к красивопоножным ахейцам.Вдруг Деифоб, печалясь об Асии, к ИдоменеюБлизко совсем подошел и метнул в него пикой блестящей.Но, увидав это сразу, тотчас увернулся от пикиИдоменей и укрылся под щит, во все стороны равный;Был из воловьих он кож и из меди блестящей сработанОчень искусно, внутри же две ручки имел поперечных.Съежился весь под щитом он. И пика над ним пролетела.Глухо щит загудел, задетый пикой у края.Но не напрасно тяжелой рукой Деифоб ее бросил.В печень нанес он удар Гипсенору, Гиппасову сыну,Под грудобрюшной преградой, и разом колени расслабил.Громко вскричал Деифоб, похваляясь безмерно победой:«Да! Не совсем без отмщенья здесь Асий лежит! Полагаю,Что, отправляясь к ворот замыкателю богу Аиду,Будет обрадован он: герою попутчика дал я!»Горе ахейцев взяло, услыхавших, как он похвалялся.Больше всего Антилоху отважному дух взволновал он.Но не забыл о товарище он, хоть и был опечален.Быстро к нему подбежал и щитом оградил его крепким.Двое товарищей милых меж тем наклонились над павшим, –Ехиев сын Мекистей и Аластор божественный, – взялиИ понесли к кораблям крутобоким стонавшего тяжко.Идоменей не сдавал своей силы. Все время рвался онЛибо кого из троянцев покрыть многосумрачной ночью,Либо пасть самому, от ахейцев беду отражая.Тут Алкофоя героя, любимцем богов ЭсиетомНа свет рожденного, – зятем герой приходился Анхизу;На Гипподамии был он женат, его дочери старшей;Дома отец и почтенная мать всем сердцем любилиДочь. Меж сверстниц своих наиболе она выдаваласьИ красотой, и умом, и работами. Вот потому-тоВ жены и взял ее муж превосходнейший в Трое широкой.Идоменея рукою его укротил Посейдаон,Тьмою закрывши глаза и сковавши блестящие члены.Ни увернуться не мог он, ни в бегство назад обратиться,Но неподвижно стоял, со столбом иль с высоковершиннымДеревом схожий. Его в середину груди своей пикойИдоменей поразил и пробил ему грудь облекавшийМедный хитон, не раз отражавший от тела погибель.Сухо он звякнул теперь, разрываемый брошенной пикой.С шумом упал Алкофой с торчавшею пикою в сердце;Билося сердце, и с ним сотрясалося древко от пики.Но, наконец, его сердце свирепый Apec обессилил.Идоменей закричал, похваляясь безмерно победой:«В праве ли мы, Деифоб, достойным считать возмещеньем –За одного уничтожить троих? Ведь гордишься одним ты!Что же, несчастный, попробуй и сам, – выходи мне навстречу,Чтобы увидеть, какой прихожу я к вам, Зевсов потомок.Первым Зевс Миноса родил, властителя в Крите.Сына Минос произвел, безупречного Девкалиона,Девкалион же меня, мужей повелителя многихВ Крите пространном. Теперь же сюда в кораблях я приехалВ Трою, на гибель тебе, и отцу, и прочим троянцам».Так он сказал. Деифоб между двух колебался решений:Прочь ли сейчас отойти и кого-нибудь взять себе в помощьИз крепкодушных троян, одному ль на один попытаться?Так размышлял он и счел наилучшим пойти за Энеем.В самых последних рядах, назади, увидал он Энея,Праздно стоявшего. Гнев непрерывный питал он к Приаму:Доблестный между мужей, у Приама он не был в почете.Близко к нему подойдя, Деифоб обратился к Энею:«Храбрый Эней, советник троянцев! Сегодня за зятяДолжен ты стать, хоть бы горе тебя самого угнетало.Следуй за мной, защити Алкофоя. Тебя он когда-то,Будучи зятем тебе, воспитал еще мальчиком в доме.Идоменей копьеборец убил у тебя Алкофоя».Так произнес он и дух в груди взволновал у Энея.Идоменею навстречу он двинулся, жадный до боя.Идоменей же не в бег обратился, как неженка-мальчик, –Ждал неподвижно, как ждет, на свою полагался силу,Вепрь подходящую шумно ватагу охотников смелыхВ месте пустынном, в горах, угрожающе спину щетиня;Ярким огнем его блещут глаза, и острит он свирепоБелые зубы, готовый собак и людей опрокинуть.Так же стоял, выжидая проворного в битвах Энея,Идоменей копьеборец. Кричал он друзьям, АскалафаИ Афарея ища с Деипиром в рядах, АнтилохаИ Мериона вождя, зачинателей бранного клика.Их побуждая, слова окрыленные к ним он направил:«Други, сюда! Я один, защитите! Ужасно боюсь я:На ноги быстрый Эней на меня устремляется грозно!Очень могуч он в убийстве мужей средь сражений кровавых;Юностью также цветет он, а это великая сила!Если б с Энеем мы были равны и годами, как духом,Скоро большую победу иль он, или я одержал бы!»Так говорил он. И все, одинаковым духом пылая,Стали один близ другого, щиты наклонив над плечами.Но со своей стороны закричал сотоварищам вернымТакже Эней: Деифоба, Париса, вождя Агенора, –Всех, кто вместе начальствовал с ним над троянами. СледомШли рядовые бойцы. Так овцы бегут за бараном,С луга спеша к водопою. И сердцем пастух веселится.Так же и дух у Энея в груди веселился при виде,Сколько народу на бой за ним устремилося следом.Вкруг Алкофоя они рукопашную начали битву.Копьями бились большими. И медь на панцырях крепкихСтрашно звенела от частых ударов сшибавшихся полчищ.Два человека меж них, наиболее храбрые оба,Идоменей и Эней, подобные богу Аресу,Тело рвалися друг другу пронзить беспощадною медью.Первым бросил Эней копье свое в Идоменея.Тот, уследивши удар, увернулся от меди летящей, –Мимо копье пролетело и в землю впилось, сотрясаясь;Брошено было без пользы оно многомощной рукою.Идоменей Эномая в живот, в середину, ударил.Выпуклость брони пробивши, кишки ему пика пронзила.В пыль Эномай покатился, хватаясь руками за землю.Идоменей из кишок мертвеца длиннотенную пикуВырвал; однако доспехов прекрасных с убитого мужаСнять не успел: полетели в героя и копья, и стрелы.Тверды уж не были ноги его при движеньи, чтоб скороВслед ли за пикой своей побежать, увернуться ль от вражьей.Вот почему рукопашно погибельный день отражал он:Чтобы бежать, не могли уже быстро нести его ноги.Медленно он отступал. Деифоб в отступавшего пикойСветлой метнул. На него непрестанною злобой горел он.Но промахнулся опять: Аскалаф опрокинут был пикой,Сын Эниалия; прямо в плечо его пика пронзила.В пыль Аскалаф покатился, хватаясь руками за землю.Мощный Apec громогласный еще не узнал о кончинеМилого сына родного, в сражении павшего жарком:Волей удержанный Зевса, Apec на Олимпе высокомПод золотыми сидел облаками, где также другиеБоги сидели, не смея вмешаться в кипевшую сечу.Яростный бой поднялся рукопашный вокруг Аскалафа.Снял Деифоб с головы аскалафовой шлем лучезарный.Но налетел Мерион, быстротою подобный Аресу,Пикою в руку ударил его; и из рук ДеифобаШлем дыроглазый, на землю упав, покатился со звоном.А Мерион, налетевши, как ястреб, тотчас же обратноВыдернул мощную пику из мышцы руки ДеифобаИ воротился опять к товарищам верным. Полит же,Брат Деифоба родной, под грудь его взявши руками,Вывел из битвы злосчастной, пока не дошел до коней с нимБыстрых, которые сзади войны и сраженья стоялиВместе с возничим его и с узорной его колесницей.Кони его понесли к Илиону. Стонал тяжело он,Болью терзаясь. И кровь из свежей струилася раны.Все остальные сражались. И крик поднялся неугасный.Острою пикой Эней, налетевши, сразил АфареяКалеторида, к нему обращенного, горло пронзивши.Голову набок склонил он, туда же и щит покатилсяВместе со шлемом. И взят был он дух разрушающей смертью.Несторов сын Антилох, углядев, что Фоон повернулся,Прыгнув, ударил копьем и рассек целиком ему жилу,Вдоль по спине непрерывно бегущую вплоть до затылка.Эту он жилу рассек. И навзничь Фоон повалилсяНа землю, обе руки простирая к товарищам милым.Несторов сын наскочил и, кругом озираясь, доспехиС плеч его начал снимать. Но его окружили троянцы,В щит поражали его многопестрый, широкий, однакоГибельной медью задеть не могли цветущего тела:Несторов сын Антилох Посейдоном, колеблющим землю,Бережно был охраняем от вражеских стрел и от копий.Он вдалеке от врагов не стоял, между ними носился;Не оставалась в руке его пика спокойной. Он еюТряс постоянно, в уме для себя намечая, в кого быПикой метнуть издалека иль ею вручную ударить.Асиев сын Адамант увидал, как он метился в толпы.Близко к нему подбежав, в середину щита он ударилОстрою пикой. Однако ее острие обессилил,В жизни врага отказавши ему, Посейдон черновласый.И половина копья, как обугленный кол, задержаласьКрепко в щите Антилоха, другая упала на землю.Быстро к друзьям Адамант отбежал, уклоняясь от смерти.За убегающим бросившись вслед, Мерион его пикойМежду срамными частями и пупом ударил, – в то место,Где наиболе болезнен Apec для смертных бессчастных.Пикой туда он ударил. Упавши на землю, вкруг пикиБился подобно быку на горах он, которого силой,Крепкой веревкой опутав, ведут пастухи за собою.Так он, проколотый, бился, – короткое время, недолго:Близко к нему подойдя, герой Мерион свою пикуВырвал из тела его, и глаза его тьмою покрылись.Длинным фракийским мечом по виску Деипира ударилВ четырехгребенный шлем Гелен и сшиб с него шлем тот.Шлем, отскочивши, на землю упал, и один из ахейцевПоднял в то время его, как меж ног у бойцов он катался.А по глазам Деипира глубокая ночь разлилася.Громкоголосого жалость взяла Менелая Атрида.Выступил он, угрожая герою владыке ГеленуОстрым копьем. А Гелен натянул рукоятку у лука.Близко сошлися они, и один изостренною пикойБыстро метнул во врага, а тот в него – с лука стрелою.Горькое жало стрелы Гелена попало АтридуВ выпуклость панцыря, в грудь, но назад отскочило от меди,Как от широкой лопаты бобы темноцветные скачутИли горох на пространном току, когда их бросаетВеятель-муж под дыханье протяжно свистящего ветра,Так же от лат Менелая, Атреева славного сына,С силою прочь отскочив, далеко стрела отлетела.Громкоголосый Атрид, копье свое бросив, попал имВ руку, в которой держал Гелен полированный лук свой;Руку Гелена пробив, пригвоздило оно ее к луку.Быстро к товарищам он отбежал, уклоняясь от смерти,Свесивши руку. А следом за нею копье волочилось.Вырвав его из руки, Агенор геленову рукуПеревязал шерстяною пращою, искусно сплетенной:Спутник пастыря войска всегда с нею был наготове.Прямо Писандр между тем на славного шел Менелая.К смерти злая судьба увлекала его и судилаБыть укрощенным тобой, Менелай, в состязаньи ужасном.После того как, идя друг на друга, сошлись они близко,Мимо попал Менелай, – копье его вбок уклонилось.Не промахнулся Писандр, и в щит поразил Менелая;Меди, однако, насквозь не могла прошибить его пика:Щит ее прочный сдержал, и у самого древка сломилосьЖало копья. А уж он ликовал, ожидая победы.Меч среброгвоздный извлекши, Атрид Менелай на ПисандраРинулся; тот же секиру прекрасную выхватил быстроИз-под щита своего, с топорищем из крепкой оливы,Гладким большим. Друг на друга в одно они время напали.По коневласому шлему ударил Писандр МенелаяОколо самого гребня. А тот его по лбу ударил,В верх переносицы; хрястнула кость под мечом, и упалиОба кровавые глаза Писандра у ног его наземь.Скорчился он и свалился. Пятою на грудь его ставши,Тот с него начал доспехи снимать и воскликнул, хваляся:«Вот как покинете все вы суда быстроконных данайцев,Наглые Трои сыны, ненасытные страшной резнёю!Мало вам было стыда и позора, какими когда-то,Злые собаки, меня опозорили вы! Не страшилисьДаже вы тяжкого гнева широко гремящего ЗевсаГостеприимца, который, дай время, ваш город разрушит!Вас так радушно Елена, жена моя, встретила, вы жеГнусно с собой и ее увезли, и богатства большие!Нынче желаете вы на суда мореходные нашиГибельный бросить огонь и убить ахейских героев.Но прекратить вам придется войну, как бы к ней ни рвались вы!Зевс, наш отец! Говорят, что ты разумом всех превышаешь,Смертных людей и богов, и что все из тебя истекает.Так почему же так милостив ты к троянцам надменным,К людям, стремленья которых всегда нечестивы, кто вечноГолодом полн по кровавой воине, равно всем ужасной!Всем в состоянии люди насытиться, – сном, и любовью,Самой приятною песней и пляской вполне безупречной.Всякий гораздо сильнее стремится насытиться этим,Чем войной. Но троянцы в сраженьях всегда ненасытны».Так сказав и с тела кровавые снявши доспехи,В руки товарищам их передал Менелай безупречный,Сам же снова пошел и в ряды замешался передних.На Менелая там сын налетел Пилемена владыки,Гарпалион: за отцом своим милым пошел на войну онВ Трою, однако назад не вернулся в отцовскую землю.Он изблизи в середину щита Менелая ударилПикой, но меди насквозь прошибить не сумел и поспешноК толпам друзей отступил, убегая от смерти грозящей,По сторонам озираясь, чтоб кто его медью не ранил.Ранил вдогонку его Мерион медноострой стрелою.В правую сторону зада вонзилась стрела и наружуВышла, пробивши пузырь мочевой под лобковою костью.Тут же он наземь упал. И в руках у товарищей милыхДух испуская, лежал, как червяк дождевой, растянувшись;Черная кровь выливалась и землю под ним увлажала.Захлопотали вокруг пафлагонцы, высокие духом.На колесницу его положив, повезли к Илиону,Грустные; шел между них и отец, обливаясь слезами;Но искупленьем за сына убитого было б не это!Смерть его гневом великим наполнила сердце Париса:Был Пилеменова сына он гостем в краю пафлагонцев.В гневе за гибель его, стрелою он выстрелил горькой.Некий был Евхенор, предсказателя сын Полиида,Муж, обитавший в Коринфе, богатый, знатного рода.Участь свою он несчастную знал и отплыл к Илиону.Часто ему говорил Полиид престарелый, что долженОн иль в тяжелой болезни скончаться в отеческом доме,Или в бою пред судами ахейскими пасть от троянцев.Он избежать пожелал как тяжелого штрафа ахейцам,Так и ужасной болезни, бесплодно страдать не желая.Был поражен он под ухо и челюсть. И быстро от членовДух отлетел, и ужасная тьма ему взоры покрыла.Так наподобье пожара сраженье меж ними пылало.Гектор же, зевсов любимец, вестей не имел и не ведал,Что пред судами на левом крыле побеждают ахейцыВойско троянцев. И очень бы скоро ахейцам досталасьСлава: такой был заступник у них, Земледержец могучий, –И ободрял аргивян он, и силою сам защищал их.Гектор сражался, где первым проникнул в ворота за стену,Строи густые прорвав щитоносцев отважных данайцев,Где на отлогом песке, извлеченные на берег моря,Протесилая суда и Аякса стояли, где былиСамые низкие стены построены перед судами,Где всех жарче сражались и воины сами, и кони.Тут беотийцев отряды, иаонов длиннохитонных,Локров и фтийцев отважных и славой покрытых эпейцевЕле могли удержать нападавшего, от кораблей жеСхожий с пламенем Гектор не мог быть ими отброшен.Между афинян все были отборные. Вел за собой ихСын Петеоя, герой Менесфей, а вослед Менесфею –Фейд со Стихнем и Биас отважный. Вождями элейцевБыли Филеем рожденный Мегес с Амфионом и Дракий.Фтийцев вел за собою Медонт с боестойким Подарком.Первый был сыном побочным владыки мужей Оилея,Брат однокровный Аякса, Медонт. Но жил он в Филаке,Не на родной стороне у себя, ибо брата убил онМачехи Ериопиды, супру