Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

– Теперь, полагаю, я должна задать вам следующий вопрос.

– Это было бы весьма кстати.

Мне не было никакого дела до верчения подносов, но я видела, что он уперся и настроен решительно, а потому постаралась придумать, что бы такое узнать еще, что было бы мне интересно. И вот тут-то я и начала понимать, как воспользоваться этим упражнением к собственной выгоде. Чтобы заставить его уйти, мне, пожалуй, стоит узнать, откуда он пришел.

– Собственно говоря, откуда вы родом, мистер Тримбл? Как мне представляется, вы никогда не говорили об этом.

– С востока.

– Например… из Кента[57]? Или Индии?

– Хотелось бы мне ответить, что я родился на субконтиненте[58]. Но когда-нибудь я все-таки надеюсь побывать там.

– Я тоже. Я мечтаю увидеть лотос в его естественной среде обитания. А ваши интересы там связаны с ботаникой?

– Частично. Я слыхал, что в тамошней колонии можно неплохо заработать на чае.

– Какой вы необычный человек: овцевод, интересующийся цветами и страстно увлекающийся чаем.

– То же самое можно сказать и о вас, мисс Уитерсби, учитывая гремучую смесь вашего развитого интеллекта и неиспорченной красоты. Вы производите столь же очаровательное впечатление, что и шотландская вересковая пустошь.

– Не представляю… как эти вещи могут сочетаться друг с другом.

Он смутился так, что даже кончики ушей у него порозовели:

– Простите меня. Сравнение было поэтическим.

Он сравнивал меня с шотландской вересковой пустошью? И как я должна ответить на это? В книжке по этикету правил поведения с поэтически возвышенными мужчинами я не обнаружила.

Когда я в следующий раз увиделась с мисс Темплтон, что случилось во время заседания Общества изучения живой природы, то старательно припомнила все, что говорил мне о науке ведения разговоров мистер Тримбл. А он говорил, что на каждый вопрос должен быть дан ответ, сопровождающийся новым вопросом, поэтому, когда она спросила меня, как я себя чувствую, то я ответила ей, что ужасно потянула шейную мышцу. А потом я задала ей свой вопрос:

– А как поживает ваш грядущий скандал?

Мы присели в реверансе перед мистером Шендлином, но, прежде чем он успел ответить нам, она потянула меня к паре стульев, стоявших в уединении у стены в дальней части комнаты. Проходя мимо людей, которые пили и ели, я спросила себя, подадут ли нам в ходе заседания легкие закуски и прохладительные напитки, и понадеялась, что нет.

– Как это умно с вашей стороны – вспомнить о моем скандале! Время от времени я доверяюсь своей горничной в каких-нибудь пустяках, например спрашиваю, что, по ее мнению, идет мне больше – розовый или зеленый. И я чувствую, что вскоре смогу напрямик спросить у нее, как надо приступать к таким вещам. Папа все чаще настаивает, что я должна выйти замуж; времени у меня остается совсем немного. А вы? Наш план развивается успешно?

На мгновение я задумалась, прежде чем ответить:

– Полагаю, что в целом да. По крайней мере, мистер Тримбл прилагает все усилия к тому, чтобы облагородить меня, но не кажется ли вам, что…

– Облагородить вас? Каков наглец! Вы нравитесь мне такой, какая вы есть сейчас. И, если он преуспеет в своих намерениях, то ему придется держать ответ. Кроме того, что мужчина из такой семьи, как у него, может знать о том, как надо облагораживать вас?

– Довольно много, как выясняется.

Она рассмеялась:

– Могу себе представить… Кстати, а что именно он делает?

– Он… научил меня одной салонной игре. А еще не дал выйти с пелериной, завязанной узлом на шее, и…

– А для чего вам понадобилось завязывать пелерину узлом на шее?

– Я подумала, что это… То есть, я ошиблась в ее предназначении. Во всяком случае, он был мне очень полезен.

– Даже не думайте хотя бы на миг довериться ему! Он всего лишь пытается завоевать вашу симпатию, но я этого не допущу. Вы должны быть сильной, мисс Уитерсби. Помните: наш план заключается в том, чтобы вернуть его туда, откуда он явился.

– Из Новой Зеландии. А до этого – с востока.

– Что?

– Он прибыл сюда из Новой Зеландии. Он – овцевод.

Она презрительно фыркнула:

– Быть может, именно поэтому от него пахнет овцами.

– Не пахнет.

– Чем не пахнет?

– Овцами. На самом деле, от него пахнет чем-то по-настоящему изумительным. Я все время пытаюсь понять, что же это такое… Что-то вроде корицы. Или клевера.

– Нет, это уже переходит всяческие границы!

– Что вы имеете в виду?

– Я не позволю вам ходить вокруг и обнюхивать его. Вы не должны забывать, что он стар, груб и… коварен!

– Собственно, он ничуть не стар и вовсе не груб. По крайней мере, не все время.

Мисс Темплтон бросила на меня негодующий взгляд.

– Однако я понимаю, что вы хотите сказать, и постараюсь в будущем вести себя осмотрительнее.

– Вот и хорошо. Очень мудрое решение.

В комнате воцарилась тишина, когда заговорил мужчина, стоявший в передней части комнаты. Представившись президентом Общества изучения живой природы, он произнес несколько приветственных слов в адрес собравшихся, после чего очередной выступающий стал зачитывать протокол предыдущего собрания. Рядом с мисс Темплтон уселась какая-то женщина. Мужчина все говорил и говорил, воздух в комнате становился душным и спертым, и я начала спрашивать себя, а когда же члены Общества изучения живой природы намерены выдвинуться на эту самую живую природу. Обведя комнату взглядом, я заметила, что была единственной, кто прихватил с собой футляр для сбора образцов растений.

Того, кто зачитывал протокол, сменил следующий выступающий. Этот стал рассказывать о мероприятиях, запланированных на нынешний сезон, и приеме, который должен был состояться в декабре, равно как и о еще нескольких вещах, строго говоря, не имевших особого значения. Вслед за этим разразилась дискуссия о весенней экскурсии в Честер на поезде, в которой могли принять участие все желающие.

Когда же он сел, то никто более не спешил занять его место. Казалось, все только и ждут возможности заказать прохладительные напитки и…

– Это что же, и все заседание?

Мисс Темплтон наклонилась ко мне:

– Что вы имеете в виду?

– Разве мы не пойдем сегодня в поле?

– На этой неделе – нет. Пойдем на следующей. Может быть. Все будет зависеть от охотников и ловчих.

– Но какой смысл в организации Общества изучения живой природы, если его члены не бывают на этой самой живой природе?

– Ну, почему же, мы бываем… иногда. Может, и на следующей неделе, но, как правило, это случается весной и летом, когда погода стоит хорошая. Однажды мы даже ездили в Рейвенхед! Это было замечательно!