Дневник помощника Президента СССР. 1991 год - Анатолий Черняев

Тьфу!

11 июля

Вчера в 10.00, будучи на работе, смотрел по ТВ коронацию Ельцина. Это — не просто новая власть, даже не только новая государственная структура. Это — смена системы… В речи актера и депутата Басилашвили, написанной «лейтенантами» Ельцина, есть Владимир Святой — Креститель, есть Сергий Радонежский, есть Петр Великий и Екатерина II— создатели Российского государства, вроде того, которое наиболее адекватно нынешней России… Есть «события (!) 1917 года»… Нет Отечественной войны… После Октябрьской революции все черно, все заслуживает только попрания и проклятья.

Патриарх Алексий II в своем агрессивном, мстительном напутствии освятил именно такой подход к прошлому… и будущему. Обращение это — «от всех конфессий». Другие поручили ему, сами — от буддиста до иудея в шляпе — стояли в первом ряду.

М. С. решил выступить после гимна («Славься, наш русский царь»), колокольного звона и заключительной речи Ельцина.

Выступление (написано Шахом и передиктовано им самим) неудачное. Не отвечало торжественности момента, как бы там ни было, отражавшего мощный (надолго ли!) поток русской тенденции, «возрождения русской идеи»… Ведь без России ничего не будет. Союза не будет… И реально опираться президент может только на нее — не на Туркмению же или Назарбаева! Ведь он, президент Горбачев, восседает в Москве, которая теперь опять — «столица России»… Выступление было политическим, скорее для Съезда народных депутатов, и то — рутинного! Промах! Не смог преодолеть личностного (своего внутреннего удивления, что такой человек, как Ельцин, так вознесся) и аппаратно-партийного — неприемлемости публичного отрицания «социалистического выбора» даже в прошлом…

На фоне этого весьма символического перформанса (!) — Горбачев озабочен проектом Программы партии, который он поставит на Пленум ЦК 25 июля . То, что он себя идентифицирует с гражданской идеей союзного масштаба, думаю, ошибка историческая. Опять же объяснима происхождением его политического мышления. Наверное, он все еще верит, что партия может существовать как обобщающая опора Союза. Даже как опора «его дела».

Он не хочет видеть (хотя видит!), что все эти ПБ, Секретариат — никому не нужны, они уже не властны даже над коммунистами. И их суета и угрозы, в отличие от совсем недавнего прошлого, уже никого не пугают.

Попросил меня «поработать» над проектом Программы. Вчера я посидел над ним… Еще больше избавил от всего коммунистического и даже от «социалистического выбора». Вечером он мне звонит: ну что?

Я: «Это — оптимальный вариант, чтобы сохранить разумное ядро, перестроечное ядро партийцев… Все, что я предлагаю снять, отбрасывает КПСС в лагерь врагов общества, „врагов народа“ — нового народа, возникшего за последние шесть лет».

М. С. «жался»: мол, Георгий (Шахназаров) мне говорил, что ему очень нравится проект…

Удручает сам факт, что президент на фоне инаугурации Ельцина, «русского потока», Союзного договора, лондонской «семерки» занимается своей ностальгической партийной ерундой.

Сказал мне, что два часа вчера беседовал с Явлинским. Интересен, говорит, содержателен, но… отказался ехать в президентской команде в Лондон: резервирует позицию для критики, если с «планом Горбачева» по выходу из кризиса не получится (т. е. готовит маневр, который проделал он и К¤, когда была завалена «программа 500 дней»). Я сказал: «Плохо это его характеризует. Болезненно тщеславен — до непорядочности, хотя кажется воплощенной порядочностью».

Взамен велел включить в поездку в Лондон Кравченко! Вот еще одно доказательство, как М. С. боится остаться без «старых надежных рычагов». Знает ведь, что Кравченко ненавидят все — справа налево и наоборот, что он марает его имидж. И тем не менее… То же, что в отношении КГБ, МВД и партии…

Сегодня примет посланца Кайфу (японского премьера). А министра сельского хозяйства Израиля отказался принять. Министра иностранных дел Бангладеш он спихнул на Янаева. С презрением отказался принять «нахального» полковника Очирова, хотя — при всех в кулуарах Верховного Совета — обещал!.. Как же, как же — «демократ» от армии, которого армейское начальство люто ненавидит!

12 июля

Вчера у М. С. был посол Эдамура вместе со спецпослом от Кайфу. Протоколыцики эти японцы. Для нас такие встречи — семечки: принять не принять — зависит от настроения, «от меня» (помощника), от случайности, а для них это развитие или снижение межгосударственных отношений!

Но, видимо, японцы не хотят отстать от мирового поезда в отношении нас. Кайфу реагирует на то, что пресса стала его противопоставлять даже Бушу, не говоря уже о европейцах, в вопросе о приглашении М. С. на «семерку».

В деле о хасидах (передача Любавических рукописей) М. С. — ни в какую! Послушался Егорова, который влез, не зная сути, и повторяет позицию Губенко, а не… мою — человека, который «изучал» проблему. Проиграем мы на этих «пустяках» многое. За хасидами — Буш, Андреот-ти, Мейджор, западное еврейское лобби!

О Фролове М. С. говорил ласково.

«Я подсунул: „Правда“ против вас работает». Он: «Отражает состояние партии». Я: «Это не оправдание». Он: «Иван, наверное, устал и не хочет ею заниматься! То — в больнице, то — за границей». Вот так — в отношении любимчиков-то!

14 июля

Позвонил М. С., делился мыслями о том, что он скажет на «семерке» — не только, мол, у нас, но и в мире сейчас переходный период: тоже от одной системы ушли, а другой нет. А механизмы создавались под «холодную войну». Югославия показала, что мир не готов встретить новые вызовы. (Это он к тому, что в Лондоне соберутся не министры финансов, а главы крупнейших государств.)

Я ему: не «накололись» ли мы, заявив в «концепции», которую послали участникам «семерки», о консолидации долгов? (Я и Щербаков в Волынском резко возражали, чтобы это включать, но он послушался Абалкина и Медведева.) А теперь взвился: потому что не прав, и потому что Буш в письме (еще до получения «концепции») и Миттеран после получения, а Андреотти задолго до того не советовали этого делать — есть психология банкиров…

М. С. стал мне доказывать, что надо быть до конца честным, правдивым… От этого (т. е. от ситуации с долгами) никуда не уйти.

"Да о ситуации и так весь мир знает, — возразил я.

— Но когда сами признаем себя банкротами, это что-то значит для кредиторов!.."

Долго «убеждал» меня, что я «ничего не понимаю»!

Гулял в Успенке. Пошел вокруг Ново-Дарьино. Сделал круг по лесу и «заплутал»: в ту же деревню вошел, только с другого конца, воображая, что далеко от нее.

Утром (до звонка М. С.) готовил ему материалы для беседы с Бушем в Лондоне. Предложил по аналогии со встречей в Хельсинки (по Саддаму Хусейну) также совместно высказаться по Югославии, чтоб обозначить «присутствие» двух сверхдержав в конфликте; тем самым и перед югославами, и перед западноевропейцами… выбросить флаг и дать острастку.