Тень Большого брата над Москвой (сборник) - Сергей Комков

Она сделала жест рукой, приглашая профессора выйти из класса.

— Я вот вам сейчас наш спортивный зал покажу.

Они прошли по полутемному коридору и свернули за угол, где в сумерках угадывалась большая массивная дверь. Антонина Степановна с усилием толкнула дверь обеими руками и пропустила вперед себя гостя.

Помещение, куда они вошли, действительно напоминало нечто вроде спортивного зала. Правда, выглядело оно довольно сумрачно. Через несколько боковых окон с трудом пробивались лучи света. Сбоку свисала большая толстая плетеная веревка. А на стенах с двух противоположных сторон помещения были прибиты самодельные баскетбольные кольца.

— Это вот мы сами сделали! — с гордостью произнесла она. — Тут раньше что-то вроде склада было. Так мы сообща соорудили здесь некое подобие спортивного зала. Потому что детям даже заниматься физкультурой негде было. Ну хорошо еще, когда тепло — они во дворе гоняли. А вот как холода наступали — так и все! Только в коридоре — кое-как! Нам Алексей Александрович и Галина Миновна — дай Бог им здоровья! — кое-что из своего «Маяка» прислали, чтобы мы этот самый спортивный зальчик соорудили. А так вообще, никому до детей никакого дела не было. Я вам так скажу! — вдруг строго проговорила Антонина Степановна. — Шумов — святой человек! Если бы таких у нас на Руси было побольше, мы бы и горя не знали!

Она повернулась и решительно повела всех к выходу из школы. Сразу за крыльцом она резко повернула направо и по едва заметно дорожке двинулась в самый угол школьного двора. Там уютно примостился небольшой беленький домик, больше похожий на сторожевую будку.

Подойдя к нему поближе, Антонина Степановна с гордостью указала на домик обеими руками.

— Вот это и есть та самая газовая котельная, из-за которой теперь судят нашего Алексея Александровича! Мы теперь горя не знаем. Котельная автоматическая. Лишнего жечь не будет — ровно столько, сколько надо. Дети зимой по школе, как у себя дома ходят. Ниже двадцати градусов никогда не бывает. А в былые времена у нас и до шести доходило. Сейчас-то в школе — красота! И уезжать из села сразу меньше стало.

Антонина Степановна еще раз с гордостью оглянулась на заветный домик. Затем грустно всплеснула руками и с мольбой в глазах повернулась в сторону приезжего профессора из Москвы.

— Неужели не удастся нам всем сообща спасти нашего Алексея Александровича? Это ведь будет не по справедливости… Мы за него — все горой! И на суд, если надо, пойдем! Когда у него суд-то будет?

— Суд сегодня. В три часа.

— Да, что вы?! — всплеснула руками Антонина Степановна и тут же бросилась к школе. Вбежала в коридор и громко закричала. — Эй, народ! Вы слышали? Сегодня в Марпосаде суд над Шумовым будут учинять! Бросайте все свою покраску! Василий пусть школу запрет. А мы все — переодеваться и — айда на автобус! Как раз к трем успеем. Вы будьте спокойны! — повернулась она к Виктору Петровичу. — Мы щас всех, кого можно в Марпосад отправим! Алексея-то Александровича весь наш народ уважает. Мы не дадим просто так над человеком измываться! И это очень хорошо, что вы — такой важный человек из самой Москвы — на подмогу к нашему Шумову приехали! Вы ведь не дадите его засудить?..

Виктор Петрович не успел ответить на ее вопрос, потому что она уже бежала по улице, то и дело заглядывая во дворы и призывая немедленно собираться для поездки в Мариинский Посад…

5

Районная прокуратура располагалась в небольшом отдельном двухэтажном домике почти в самом центре поселения.

Перед входом вдоль ухоженной песчаной дорожки вовсю благоухали цветущие кусты колючего боярышника, а из окна нижнего этажа раздавалась слегка приглушенная музыка. Скорее всего, работала какая-то местная радиостанция. Потому что мелодии были Воронцову совсем не знакомы и больше напоминали поволжский народный фольклор.

Сбоку от палисадника сиротливо пристроился подержанный, не первой молодости, но довольно ухоженный американский джип.

Завидев машину, Игорек с уверенностью произнес:

— Прокурор на месте. А то я думал, что он еще с рыбалки не вернулся. Мне ребята вчера говорили, что он, вроде бы, с ними на рыбалку намыливался.

— Он что? Такой рыбак заядлый?

— Да нет. Так. Балуется. Просто, чего ему особо здесь делать-то? Преступности у нас в районе никакой особенной нет. Посетители к нему не ходят. Да и, что толку-то ходить? Он все равно ни одного вопроса решить сам не может. Трусоват. Только за жопу свою трясется. По каждому плевому вопросу тут же бежит к своему начальству в Чебоксары. Поэтому мужики его никто всерьез-то не принимают.

— А как же он тогда с Шумовым-то так?

– Черт его знает! То ли приказали, то ли собственная подлянка заела, – Игорек только развел руками. – Да вы сами сейчас все увидите… У него кабинет на втором этаже… прямо напротив лестницы… я вас тут обожду…

Кабинет прокурора Виктор Петрович нашел без труда. Перед ним красовалась слегка облезшая табличка с надписью «Прокурор района Стука лов Юрий Иванович».

Воронцов осторожно постучал в дверь. Но ответа никакого не дождался. Постучал повторно, уже посильнее. Эффект — тот же. Тогда он дверь осторожно приоткрыл и заглянул внутрь. В комнате было пусто.

Виктор Петрович вышел на лестничную площадку и огляделся по сторонам.

Сбоку увидел еще одну дверь с табличкой «заместитель прокурора района». Фамилия была написана как-то смазано, на отдельном листке бумаги, подсунутом под табличкой снизу. Но он ее даже не стал читать. Просто заглянул в кабинет и, обнаружив там молодого человека в синем прокурорском кителе с четырьмя маленькими звездочками на погонах, спросил:

— Вы не подскажете мне, как найти прокурора?..

— Юрий Иванович-то? Так он на месте. Постучитесь…

— Да я, вроде бы, стучался… но там никого нет…

— А вы погромче постучитесь. Он на месте, — молодой человек отвернулся от посетителя, сделав вид, что разбирает бумаги на столе.

Воронцов вновь вышел на лестничную площадку и с сомнением посмотрел на дверь прокурорского кабинета. Затем постучал более решительно. Даже, как ему показалось, чересчур настойчиво. И тут, к его удивлению, за дверью вдруг почувствовалось какое-то движение, и раздался глухой голос: «Войдите!»

Профессор открыл дверь кабинета и шагнул внутрь.

За столом сидел мужчина лет сорока пяти с полным, слегка одуловатым лицом, без кителя, в светло голубой форменной рубашке. Он время от времени доставал из кармана платок и начинал вытирать им со лба набежавший пот. Воронцову показалось даже, что мужчина что-то жует. Во всяком случае, складывалось впечатление, что его только что вытащили из-за стола.

Мужчина настороженно уставился своими округленными глазами на вошедшего и выжидательно замер.

Виктор Петрович огляделся по сторонам, пытаясь угадать, где же этот мужик только что прятался. Но в кабинете была обыкновенная служебная обстановка. Справа от входной двери вдоль всей стенки протянулся большой черный шкаф. А у противоположной стенки слева — стол, за которым сейчас восседал хозяин кабинета. Над столом, как и полагалось, в рамочке висел портрет президента страны. А рядом с ним, в рамке чуть меньшего размера, портрет президента Чувашии Федорова.

«Молодец! Выдерживает пропорции и субординацию» — Подумал про себя Воронцов. И, так и не обнаружив, куда же, все-таки, прятался этот странный прокурор, Виктор Петрович прошел к столу.

Достал свое служебное думское удостоверение и протянул его хозяину кабинета.

— Рад буду с вами познакомиться. Профессор Воронцов, Виктор Петрович — эксперт Государственной Думы по социальным вопросам.

Стукалов долго внимательно и, как показалось Воронцову, даже с некоторым уважением, рассматривал удостоверение. Привстав с места, протянул его назад гостю. Опять достал из кармана платок и вытер обильно набежавший на лоб пот.

— Чем обязаны визиту столь высокого гостя?.. — он попытался улыбнуться, но Воронцов почувствовал, что хозяин кабинета весь внутренне напрягся.

— Я, собственно говоря, к вам решил заглянуть просто так — для знакомства. Я приехал всего на сутки. Для более глубокого ознакомления с делом Шумова. А также для участия в сегодняшнем заседании суда.

Виктор Петрович заметил, что при упоминании фамилии Шумова прокурор весь как-то сжался и насторожился. Затем, словно спохватившись, опять попытался изобразить на своем лице некое подобие улыбки. Но было видно, что ему это плохо удается. Его глаза как-то странно забегали из стороны в сторону, задерживаясь на госте буквально на считанные секунды.

Подобный тип поведения Воронцову был хорошо знаком. Так обычно вели себя студенты, пришедшие на экзамен с минимумом подготовки, или чиновники, не знающие, как им реагировать на нежданный визит проверяющего. И это показалось профессору странным. Хотя полностью совпадало с той характеристикой, которую он услышал в адрес районного прокурора от адвокатов Шумова утром за столом в конторе «Маяка».