Бесстрашный горец - Ханна Хауэлл

Глава 15

Фиона едва сдержалась, чтобы не швырнуть башмака­ми в дверь спальни, когда та захлопнулась за Эваном. Если бы она смогла дотянуться до них, не вставая с постели, она бы непременно так и сделала. А еще лучше – запусти­ла бы ими в глупую голову Эвана. Прошла уже неделя с тех пор, как Мензис захватил ее в плен и заплатил за это жизнью. И неделя эта показалась Фионе бесконечной, поскольку Эван по-прежнему обращался с ней, как с хру­стальной вазой. Его сдержанность, которую, как считала Фиона, ей удалось искоренить, теперь проявлялась с уде­сятеренной силой.

Вздохнув, она осторожно села. А может быть, и хорошо, что ее попытка соблазнить сегодня утром Эвана закончилась тем, что он выскочил из комнаты как ошпаренный. Фиона чувствовала, что ее тошнит, а если бы Эван это заметил, он наверняка решил бы, что она заболела, запер бы ее в спальне и послал бы к ней Мэб с какой-нибудь микстурой.

Тело Фионы покрылось холодным потом, и она поспеш­но склонилась над ночным горшком. После того как ее вывернуло наизнанку, она почистила зубы, сполоснула рот, снова забралась в постель и принялась медленно делать вдох и выдох, пока наконец не убедилась, что тошнить ее боль­ше не будет.

Фиона прекрасно знала, что с ней происходит. Она бе­ременна. С тех пор как она вышла замуж, у нее ни разу не было месячных. Очень может быть, что она забеременела в тот день, когда впервые занималась любовью с Эваном. Те­перь ни у кого не возникнет сомнения, способен ли Эван сделать ребенка. Либо что она бесплодна.

Положив руку на плоский живот, Фиона почувство­вала одновременно и радость, и беспокойство. Ей очень хотелось родить от Эвана ребенка и в то же время было немного жаль, что это произошло так быстро. Для того чтобы их брак можно было назвать удачным, нужно было еще как следует поработать. Кроме того, ее чувства к Эвану остаются пока без ответа. Так какая жизнь ждет их ре­бенка?

Она села в кровати, радуясь тому, что ее больше не тош­нит. Она решила пока не говорить никому, что ждет ребен­ка. Во-первых, хотелось удостовериться, что он прочно си­дит у нее в животе – а что, если его вообще там нет, а тошнота объясняется какой-то болезнью, с ужасом подума­ла Фиона, однако поспешила отогнать от себя эту мысль, – а во-вторых, ей не хотелось, чтобы Эван вел себя с ней мягче и ласковее только потому, что у нее будет ребенок.

Ей и так нелегко понять этого человека, а если он начнет притворяться в ее присутствии, эта задача станет вообще невыполнимой.

Хотя она с удовольствием забралась бы вновь под одея­ло и поспала еще несколько часов, Фнона встала и оделась. Эваи наконец-то решил отправить Коннору письмо с сооб­щением о том, где она живет, как ей живется и что они поженились. Фионе было нелегко дождаться, пока Эван соберется известить Коннора о том, что она находится в безопасности, однако она понимала, почему он медлит. Любой Макфингел, выезжая из Скаргласа, неминуемо дол­жен проехать по землям своих врагов, а подобное путеше­ствие следует очень тщательно спланировать. Фионе вовсе не хотелось, чтобы кто-то погиб только ради того, чтобы доставить письмо ее родным. Однако когда этот человек отравится в путь, она хотела бы послать Коннору и свое собственное письмо.

К тому времени, когда Фиона дошла до большого зала, она уже чувствовала себя значительно лучше. Она пони­мала, что в последнее время ест гораздо больше, чем обыч­но, однако игнорировала удивленные и любопытные взгля­ды сэра Фингела. А вот не обращать внимания на при­стальные взгляды Мэб, которые та на нее бросала, было немного сложнее. А потому Фиона решила поговорить с ней с глазу на глаз. Кроме того, она опасалась, что Мэб, хотя была и не легкомысленна, вполне могла кому-то что-то сказать не подумав, и лучше было бы обо всем ее пре­дупредить.

– Ну и ну! – пробормотал сэр Фингел, качая головой, глядя, как Фиона уписывает четвертый кусок хлеба, нама­занного толстым слоем масла. – Если ты будешь продол­жать в том же духе, скоро станешь такой же толстой, как Мэб.

– И вовсе я не толстая! – выпалила Мэб.

– Конечно, не толстая, – вступилась за нее Фиона и, погладив Мэб по пухлой руке, бросила хмурый взгляд на сэра Фингела: – А почему тебе не нравится, что я стала много есть? Ты же сам всегда жаловался, что у меня кожа да кости. Может быть, я решила прислушаться к твоим словам и нарастить немного мяса.

Сэр Фингел фыркнул:

– Как же! Ты не стала бы прислушиваться к моим сло­вам, даже если бы я приставил нож к твоему горлу. А что касается твоих костей, похоже, моему сыну они нравятся. Может быть, он и не захочет, чтобы на них наросло мясо.

«А вот его-то я слушать не собираюсь, его это не касает­ся», – подумала Фиона, с трудом сдерживая улыбку.

– Когда посыльный повезет письмо моему брату? – спросила она сэра Фингела.

– Скоро. Через час, может быть, чуть позже. А что?

– Просто я подумала, что тоже пошлю от себя записочку.

– Это еще зачем? Эван ведь написал все, что нужно, верно?

– Да. Но после прочтения его письма у моего брата могут возникнуть кое-какие сомнения. Он ведь никого из вас не знает. Вот я и подумала написать ему несколько слов от себя, чтобы развеять его сомнения и помочь оказать ра­душный прием вашему посланнику. – И она взглянула на сэра Фингела невинными глазами и стойко выдержала его взгляд, когда он, прищурившись, взглянул на нее.

– Умно придумала, – пробормотал он наконец, похоже, не заподозрив ничего плохого. – Что ж, напиши, если хо­чешь. Ты и в самом деле знаешь своего брата лучше, чем кто бы то ни было из нас. Как ты считаешь, он сюда приедет?

– Приедет, но не сейчас. В это время года у него пол­ным-полно дел. Думаю, что и Джилли настоит на том, что­бы он взял ее с собой, а это потребует очень тщательной подготовки к дороге. Кроме того, Коннор может почувствовать необходимость поразмыслить о том, что не он убил Мензиса, а Эван.

Сэр Фингел понимающе кивнул, и Фионе пришлось засунуть в рот еще один кусок хлеба, чтобы не рассмеяться, настолько потешно он выглядел. «Коннору понравится в Скаргласс», – подумала она, наблюдая за тем, как старая Марта разговаривает с кем-то невидимым, выгребая из оча­га золу, как Питер сидит в самом дальнем углу, поглощая овсянку. От парнишки исходил такой запах, что никто не желал к нему приближаться. «Хотя, – подумала Фиона, Фипгсл он выглядит немного чище, после того как целых два дня просидел под дождем – мужчины привязали его во дворе замка к столбу, да так и оставили». Чем больше странных людей, которых сэр Фингел пускал в Скарглас, узнавала Фиона, тем лучшего мнения становилась о нем самом. Она пришла к выводу, что, несмотря на многочисленные недо­статки, у него очень доброе сердце. Когда-нибудь она выяс­нит, почему этого доброго сердца не хватает на женщин, с которыми он в свое время спал.