Ученица волшебника - Ярослав Бабкин

— Они захватили самозванку? Живой? Я должен выяснить, кто надоумил эту дуру назваться Бетицией.

— Э-э-э… невнятно произнес Иган, — как бы это сказать…

— Не мычи, говори как есть.

— Вернулись только двое. Остальные погибли…

— Что ты несешь? Что значит — погибли?

— Их перебила охрана самозванки. Двое выживших клянутся, что спаслись чудом, и всю ночь скрывались по лесам от погони!

— Охрана?! Погоня? Какая ещё к лешему охрана? Откуда?

На лице Румпля недоуменное выражение сменилось озабоченным.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он, — кто может за этим стоять? Проклятье, все так хорошо начиналось… Эй! Я должен срочно поговорить с этими проходимцами.

— Они внизу, их допрашивает лейтенант Лабс, — отрапортовал Иган.

— Право же, не стоит, — не слишком решительно сопротивлялся Феликс, — ты… вы слишком добры, это пустяковая царапина…

— Во-первых, — назидательно произнесла Уртиция, — заканчивай изображать официальную вежливость. Я же сказала, можешь звать меня на 'ты'. Во-вторых, никакая она не пустяковая. Острие почти достало до кости, и может начаться воспаление. Поэтому лежи смирно, и слушай что я тебе говорю.

Феликс все же сделал поползновение выбраться с койки.

— Ну не стоит. В конце концов, позови лекаря.

— Я сама справлюсь. Как раз на той неделе я прочитала об особенностях гнойных инфекций…

— Инфекций?! Урти, какие же книги ты читаешь?

— Я… я… не важно. И перестань слезать с кровати, повязка сползет.

Она строго посмотрела на него сверху вниз. При небольшом росте ей это удавалось не слишком часто. Но сейчас она стояла, а Феликс был распростерт на лежанке с обмотанной на манер тюрбана головой.

— У тебя свежий шов, — назидательно добавила Уртиция, — и я не хочу, чтобы он разошелся и перекосил тебе все лицо.

— Шрамы только украшают рыцаря, — улыбнулся Феликс.

— Все хорошо в меру. И шрамы тоже. Я достаточно хорошо умею шить, — не без кокетства заметила графиня, — и не хочу, чтобы ты испортил мою работу. Пусть у тебя останется маленький и аккуратный шрамик, а не рубец в половину лба… И вообще, больной должен слушаться лекаря.

— Ты не лекарь, — в глазах Феликса блеснуло ехидство.

— Мне лучше знать…

Уртиция вдруг смущенно покраснела и обернулась.

— Мольфи, ты еще здесь?

— Да, ваше сиятельство — едва слышно ответила та.

— Что с тобой? — Уртиция внимательно посмотрела на ее землистое лицо, — ты в порядке?

— Да…

— Не глупи. На тебе лица нет. Иди вниз и отдохни. Слышала? Раненым я сама займусь…

Мольфи безмолвным призраком вышла из комнаты и, не слишком хорошо понимая, что делает, спустилась на кухню. Все тот же рыжий горец старательно обтирал миску куском хлеба, с явным сожалением поглядывая на висевший над очагом опустевший котел. Фрикса сидела рядом, положив голову на скрещенные руки, и грустно смотрела в огонь.

Мольфи беззвучно прошагала к очагу и присела на табуретку. Ей было холодно.

— Гарвена убили, — вздохнула Фрикса, — говорила я, плохо с солдатами связываться… Войны нету, так разбойники нашлись.

Горец оторвался от миски и внимательно посмотрел на Мольфи. Встал и подошел ближе.

Девушка оторвала взгляд от огня и посмотрела на солдата.

— Холодно здесь, — негромко прошептала она.

Тот внимательно поглядел ей в глаза.

— О! Да ты совсем плоха… Что случилось?

— Ничего. Я просто устала. Очень устала. И замерзла.

— Оставь девочку, ирод, — беззлобно сказала Фрикса, не отрывая головы от стола, — видишь плохо ей.

— Вижу. Но не пойму. Что-то взяло все ее силы. Она выглядит будто прорицатель, общавшийся с призраками, или одержимый воин, когда его оставит ярость горных духов…

Фрикса резко подняла голову.

— Ты с этими глупостями кончай! — возмутилась она, — мы испокон веков праведные имперцы, а не еретики какие, нечего тут свои бредни разводить!

Солдат ничего не ответив, взял свой полосатый шерстяной плащ и расстелил по скамье. Затем подхватил Мольфи, уложил ее на него и завернул в плотную колючую ткань.

— Приготовь горячего бульона, женщина, — хозяйски распорядился он, — девочке нужно восстановить силы.

— Тоже мне, — пробурчала Фрикса, — раскомандовался тут. Позавчера только с дерева слез, а туда же, распоряжаться…

Но кастрюлю на огонь поставила.

— Я не знаю… — пробормотала Мольфи, — он хотел убить Феликса, а я… я… это как-то само собой получилось… а потом я устала… и замерзла.

Она поплотнее закуталась в плащ.

— Не бойся. Это пройдет, — заверил ее горец, — кудесник должен быть сильным. Очень сильным. Нужно долго практиковаться. И тогда он сможет повелевать ветрами и призывать грозы. И говорить с духами. У тебя еще мало сил. Ты слишком молода для этого.

— Ординаторов на тебя нету… дикарь, — осуждающе проворчала Фрикса, снимая пену с бульона, — чему девочку учишь?

В подвале было жарко. Пламя горна и масляных ламп отбрасывало желтые и оранжевые блики на причудливые каменные призмы.

Заметив входивших, каменотес низко поклонился.

— Да продлятся ваши дни, великий из великих и ваши, добрый господин, тоже.

Румпль игнорировал приветствие, а Родгар лишь немного кивнул, стараясь, чтобы висевшая на перевязи рука не слишком шевелилась.

— Обстоятельства изменились, Уккам, — резко сказал Румпль, — мне нужно, чтобы ты закончил работу как можно раньше.

— Как вам будет угодно, — поклонился мастер, — но замечу, что все письмена должны быть нанесены в строгом соответствии с планом и без малейших изъянов. А это большой труд. Кроме того, мне едва хватает бронзы…

— Мы отправили в переплавку даже подсвечники из кабинета графа, — проворчал Родгар, — тебе мало?

— Здешний металл беден, — удрученно вздохнул каменотес, — он плохо держит магию…

— Ты уж постарайся справиться, — сказал Румпль, — хоть ты и позволил себе лишнего с моей ученицей, но если закончишь на этой неделе — получишь двойную плату.

— Я сделаю все, что могу, — ответил мастер, бесстрастно глядя на заказчиков, — но не думаю, что это возможно…

Румпль нервно поджал губы.

— Я не знаю когда и с какими врагами столкнусь, и твоя работа нужна мне срочно.

Каменотес лишь моргнул в ответ.

Родгар тихо кашлянул. Колдун удивленно посмотрел на него.

— Он боится твоего гнева, — пояснил Рейс, — за то, что напугал девчонку. А поскольку он знает, что пока не закончит работы, ты его не тронешь, то не станет особо торопиться.