Тарси - Валерий Афанасьев

— А через эту повязку точно ничего не видно?

— Я прошу Вас проверить, не пропускает ли свет повязка нашего бойца, мы же проверим вашу повязку.

По моему сигналу барон Тромиг подошел и поправил повязку на глазах задиристого барончика. Гарант противника проверил, хорошо ли завязаны глаза у Салины.

— Начали.

Все пошло так, как мы и предполагали. Барончик принялся активно размахивать своим длинным мечом, описывая широкие круги так, что рыцари, подошедшие слишком близко к ограждению, вынуждены были отпрянуть в стороны, чтобы не попасть под случайный удар. Салина сделала несколько взмахов и потеряла меч. Со стороны лутсорцев послышался смех, со стороны наших рыцарей горестный выдох (мы никого не посвящали в планы ведения боя, потеря выглядела случайной). Некоторые требовали прекратить бой. Гаранты барона взглянули на меня: я молчал, бой продолжался. Рев и крики слились с непрекращающийся гул, к поединщикам неслись десятки подсказок, но все они неслись одновременно, вряд ли они могли ориентироваться в этих советах. Скорее эти советы лишь мешали. Нельзя же одновременно идти вправо и влево бить и колоть.

Салина стояла неподвижно и ничего не предпринимала, ее противник понемногу приближался, взмахи его меча были все ближе и ближе. Такое поведение бойцов не на шутку разогревало страсти. Рыцари спорили: кто-то пытался передать нашему бойцу еще один меч, другие этому препятствовали, настаивая на том, что меч был в руках у бойца в начале боя. Еще немного, и среди рыцарей завязалась бы драка.

— Что же она медлит? — выкрикнул Уклит.

Я не знал, почему Салина медлит, противнику оставалось сделать два-три шага и его меч сразит нашу оруженосицу.

Как я понимал тех, кто порывался проскочить за ограждение: в этот момент я сам чуть было не бросился на площадку.

— Уволю! — крикнул я что было сил.

Салина вздрогнула: то ли услышала меня, то ли почувствовала приближение противника. Она согнула в колене левую ногу, а правую оставила далеко назад и сразу ушла с уровня атаки своего противника. Выхватив из ножен кинжал, она сделала вперед длинный шаг, а за ним еще один. Рыцари за огражденьем взорвались криками: кто-то от возмущения кто-то от одобрения. Секунда другая, и меч просвистел у Салины над головой, еще через миг она столкнулась с ногами рыцаря, тут же ударила кинжалом во внутреннюю часть бедра, не защищенную доспехами, и кувырком ушла в сторону.

Раненый барон взревел и принялся наугад молотить мечом по земле. Вполне могу его понять: неизвестный враг всегда кажется более опасным, чем видимый. Он прыгал во все стороны, пока не насупил на оставленный Салиной меч. Это было последней каплей: паника переполнила барончика, и он сорвал повязку.

Что здесь началось! Крики возмущения заглушили все прочие возгласы, даже яростные сторонники барончика в большинстве своем не одобрили его поступок. Снять повязку было равносильно сдаче. Но если бы только это. Если бы барончик признал свое поражение, я посчитал бы нашу задачу выполненной. Противник ранен, признал свое поражение, Салина цела. Чего еще желать? Но все оказалось не так просто.

Барончик не помнил себя от ярости. Он забыл о том, что обязался выполнять правила поединка, он не думал о том, что в данный момент позорит свою рыцарскую честь. Да, в Лутсоре с рыцарской честью дела обстоят далеко не так строго, как в Актии. Тем не менее, о ней не забыли полностью. По крайней мере, нарушение правил ведения поединка считалась позорным поступком. То, что барончик снял повязку и не собирался сдаваться, было его личной проблемой, но если бы дело ограничилось только этим…

Прихрамывая на раненую ногу, барончик бросился в атаку. Я чуть не оцепенел от ужаса. Салина ничего не подозревала! Она по-прежнему была с повязкой на глазах и не могла видеть происходящее. Крикнуть? Предупредить? Среди того рева, что стоял сейчас на месте поединка еще один выкрик растворится, как капля воды в колодце.

Казалось, мой ужас растянулся на минуты, на самом деле все происходящее уложилось в секунды: мое возмущение, поиски выхода осознание того, что просто не успею ничего предпринять. Я выхватил меч, намереваясь метнуть его в барончика. Понимал, что не успеваю, но ничего лучшего придумать не мог.

Может, и хорошо, что не успел, неизвестно, к чему бы это привело. Скорее всего, я не попал бы: расстояние слишком велико, а меч не слишком удобен для метания. А если попал бы? Как я говорил, мой меч отменного качества, если бы я убил барончика, наверняка это обернулось бы против нас. Сейчас он был нарушителем распорядка. Вмешайся я в поединок, нарушителем правил ведения поединков был бы я.

Но в тот момент я не думал об этом. Я вытаскивал меч из ножен и понимал, что не успеваю.

Барончик занес над головой меч для последнего удара, на секунду замер, и рухнул на площадку, сбитый с ног умело пущенной булавой.

Все смешалось: кто-то бросился помогать Салине, кто-то поднимать упавшего барончика. Булава — не меч, она не наносит открытых ран, но от такого удара барончик запросто мог получить пару переломов.

На площадке чуть было не возникла потасовка между сторонниками Салины и барончика. Самые горячие успели обменяться несколькими ударами. К счастью, до мечей дело не дошло. Появилась королевская стража, это заставило утихнуть буянов. Я нашел взглядом того, кто так удачно метнул булаву. Рыцарь выбирался из толпы, точнее, пытался это сделать. Ему преградили дорогу. Судя по всему, спаситель Салины только что заимел нескольких врагов, не удивлюсь, если он получит вызов на поединок.

— Что здесь происходит? — начальник королевского патруля обшарил взглядом окружающих. — Кто такие? — его взгляд остановился на мне.

— Граф Ролио капатонский, — представился я. — По письменному позволению Его Величества короля Лутсора набираю рыцарей в свой личный отряд.

Бумага произвела впечатление, как знал, что она пригодится. Не зря я отвалил монарху столько золота за не принадлежащую ему землю.

— Ухм. И как успехи?

— Нашел одного, — я кивнул в сторону того, кто спас Салину. — Вы не возражаете, если мы покинем эту гостеприимную площадь?

— Следуйте за мной, я Вас не свяжу обещанием, — шепнул я тому, кто нас выручил.

Помочь ему покинуть это место — меньшее, что я могу для него сделать.

— Проходите, — махнул рукой патрульный.

Судя по злобным взглядам, которые бросали нам вслед, убраться отсюда мы решили вовремя.

— Благодарю Вас, сударь, — сказал я, как только площадь осталась позади. — К сожалению, я не знаю Вашего имени…

— Рыцарь Патомат, — отозвался мой новый знакомый. — А благодарить меня не стоит. Я сделал то, что надлежит в такой ситуации сделать рыцарю. К сожалению, в Лутсоре начинают забывать о чести. И это печально.

— Не могу с вами не согласиться.

Рыцарь бросил на меня вопросительный взгляд, пытаясь понять, нет ли в моих словах сарказма, но я был совершенно серьезен.

— Вы коренной лутсорец или выходец с недавно присоединенных территорий? — поинтересовался я.

— Родовое поместье отца находилось неподалеку от столицы, — горько улыбнувшись сказал рыцарь.

— Находилось? А больше оно там не находится?

— Находится. Но теперь это уже не наше родовое поместье. Его забрали в казну за долги, вскоре его выкупил один из купеческих домов.

— Кому же вы столько успели задолжать? — искренне удивился я. — Должно быть, у Вас были очень расточительные предки.

Рыцарь бросил на меня гордый взгляд. Видимо слова о его предках его задели. Не посчитал бы оскорблением. Ссориться с этим рыцарем не входило в мои планы.

— Скорее, у них не слишком расторопный потомок. Если кого и винить в случившемся, то только себя. Вы знаете, на сколько в центральных областях Лутсора за последнее время увеличился земельный налог?

— Понятия не имею, — честно признался я.

— В десять раз. Крупные землевладельцы вынуждены продавать свои наделы или, в свою очередь, увеличивать ренту с крестьян. А она и так не мала. Увеличение ренты приносит только отсрочку и не более того.

— И рыцари это терпят?

— Земельный налог повышают не всем, лишь тем, кто вызвал неудовольствие короля. Многие ропщут, но недовольство быстро усмиряют. Впрочем, большинство разорившихся дворян ищет виновных совсем не там, где они есть. Рыцарство пытается поправить свои дела за счет войн и захвата новых территорий.

Ай да монарх. Не только пряник использует, но и кнут. Тех, кто не стремиться участвовать в завоевательных походах, принуждают к этому экономическими методами. С помощью экономического давления рыцарство вытесняется из центра страны к границам и далее. Вот только вопрос: кто же занимает освобождающееся место? Рыцарь что-то говорил о купеческом доме. Очень интересный разговор, надо расспросить этого Патомата поподробнее.