Кровавый круг - Михаил Март

Игорь появился на Ставрополье двадцать лет назад, работал ветеринаром в колхозе, потом стал председателем, а после перестройки построил аэродром для вертолетов, которые обслуживали сельхозугодья, заповедники, обсерватории в горах, ветеринарную помощь.

Зимой наступало затишье, летчики перебирались в города и работали в крупных аэропортах на вертолетных такси. Игорь организовал зверинец и всю зиму занимался животными. Расплодил норок, нутрий, лисиц и даже создал уникальный террариум с редкими змеями. Деловой, энергичный мужик — вот только одинокий.

Дениса похоронили. Катя всплакнула, и они уехали. По дороге Катя все рассказала Игорю. Игорь знал тех, кто правил бал в крае, и знал о Ершове и его приспешниках.

— Тебе, Катя, в Москву надо. Прямиком в Совет Федерации, минуя прокуратуру, ФСБ и прочих. Но Ершов сделает все, чтобы тебя задержать. Ты у них в разработке, а значит, приговорена. Тут надо подумать, как выходить из положения. Выбираться надо через юг, тут твой паренек был прав. Но как? Дал бы я тебе вертолет, моим «стрекозам» везде зеленый коридор открыт, но бензина у меня нет, его только в апреле привезут. Но это полбеды. За наличные достать можно. Но где взять летчика? Ладно, будем ломать голову.

Игорь специально ничего не говорил о Китаеве. Он не хотел причинять Кате лишнюю боль. Удивительно, как ей самой удавалось держать себя в руках.

— Если бы вертолет удалось поднять в воздух, скольких ребят мы могли бы вырвать из тисков Ершова!

Катя взяла сумку Скворцова, долго рылась в ней и отыскала бумажку.

— Слава Богу, она здесь. У тебя есть телефон?

— А как же мне без связи-то.

— Отлично. Как там Денис говорил: «Ерш — птица бескрылая!»

Баталов ничего не понял, но кивнул. Заговаривается Катенька. Довели!

 Пансионат «Горный»

Для высокого начальства директор пансионата выделил свой собственный кабинет, но старший следователь по особо важным делам на месте не сидел. Майор Кузнецов и следователь Углов возили Трифонова и его помощника Куприянова в Ущелье Ведьм. Долгое время они лазили по округе, ходили по номерам, опрашивали администраторов и только на следующее утро собрались все вместе в отведенном им кабинете.

— Больше всего меня заинтересовали односторонние следы санок и чемоданы, выброшенные в лесу у дороги к пансионату, — рассуждал Трифонов.

— А оружие, выброшенное вместе с чемоданами, а рация? — удивился Кузнецов.

— Все не то, Федор Василич. Оружие — для самообороны, из него не стреляли. Рация — для связи. Хотя штука редкая, но концы ее мы найдем. Фотографию Сироткина ваш, как вы его называете, Яйцеголовый признал. Этот тип приехал за четыре дня до появления трех лыжников. Так мы и предполагали. Тут все понятно. А чемодан, который вы нашли в лесу, интересен тем, что он очень хорошо сделан. Прочная сталь, кованые уголки, щеколды вместо замков. Такой ящик рассчитан на то, чтобы при сильном ударе не расколоться и выдержать тяжелый груз. А если прибавить к этому найденный парашют и санки, то чемодан имеет определенное значение. Он стал причиной выстрела со Снежного Барса. Убит Кирилл Жадов — тот, кто ждал посылку с небес. Жадов и санки заготовил, только воспользоваться ими не успел. Посылочку скоммуниздили.

— О каких небесах можно говорить, Алексан Ваныч? — удивился Кузнецов. — С пассажирского самолета? Так это еще не доказано.

Майор вел себя смело. Трифонов оказался очень мягким человеком, обращался со всеми на «вы», не кричал, не хамил и слушать умел, не то что тот полковник Ершов. Не человек, а вихрь с кровавыми клыками.

— Так вы не верите в посадку самолета в ущелье? — спросил Трифонов.

— Я не верю тому, чего не видел. А после отъезда Ершова в горах выставили пограничные посты. К тому району не подберешься. Если только с гор — через горные селения. Да и то когда последний снег сойдет. Это на полях уже травка растет, а горы очень упрямы.

— Ладно. Оставим самолет в покое. Тут картина ясная. Много фантастического, но если смотреть фактам в лицо, то и бреду поверить можно. Теперь вторая половина темной стороны. С Сироткиным приехал и жил какой-то кавказец. Странный тип, заросший волосами и в бурке. Смахивает на камуфляж. Даже дикие горцы не захотят выглядеть белыми воронами среди городской стаи. Тут напрашивается вывод, что человек в бурке, сопровождавший Сироткина, был чем-то вроде метки. Такого издалека видишь, а значит, не потеряется среди толпы. Нужна ли Сироткину такая метка? Вряд ли, если он сам следил за Жадовым. Говорить можно не только языком, но и одеждой. Красный шарфик, белый шарфик, шапочка сегодня, ушанка завтра, рукавицы утром, перчатки вечером.

В свой кабинет вернулся директор, скромно постучав в дверь перед этим.

— Вы позволите?

— Кажется, ребята, нам нужно переселиться в какой-нибудь скромный номер, — вставая из-за стола, сказал Трифонов. — Заняли бесцеремонно место хозяина и толкуем о своих делах.

— Нет-нет, товарищ полковник, я как раз по вашему вопросу. — Директор положил на стол квиток. — Вот только что с почты принесли. Денежный перевод. Пришел из Самары, из гостиницы «Московская». Дело в том, что группа погибшего исчезла и они не расплатились по счетам. И вот пришли деньги. Отправитель Машков Василий Васильевич. Это тот мужчина с седой шевелюрой, который есть на фотороботе. Он значился под этим именем.

— А другими словами, Эдуард Кобович Чайка, если скинуть с него седую шевелюру. Но не сумасшедший же он — на свой след выводить? — высказался Куприянов с кривой ухмылкой на лице.

— А кто тебе сказал, что он сам переслал перевод? — спросил Трифонов. — В нашем деле удивляться нечему. Десант с рейсового самолета, исчезновение семьи из дома, с которого глаз не отрывают. Люди в бурках с бородой до пояса. Денежный перевод тоже может быть сигналом. Кто-то решил играть роль стрелочника и давать кому-то направление.

— А почему этот «кто-то» не воспользуется сам выгодным положением? — спросил Углов.

— Кишка тонка. Подмогу ищет, — сказал Кузнецов.

— А почему он ищет ее здесь? Тут все следы остыли и все игроки давно упорхнули, — рассуждал Куприянов.

— Стоит ли гадать, — улыбнулся Трифонов. — Рассуждайте согласно логике вещей. В пансионате произошло ЧП, здесь проводится следствие, и оно еще не закончено. Ищут людей, связанных с гибелью Жадова. И вот один из тех, кого ищут, присылает свой адрес. Куда этот адрес попадет в первую очередь? На стол следователя. Логично? Конечно. Куприянов правильно сказал: Чайка не сумасшедший. Значит, перевод прислал тот, кто хочет, чтобы следствие вышло на след беглецов. Хорошо, мы не возражаем, если нам облегчают работу. А сейчас, Федор Васильевич, я вас очень попрошу: свяжитесь с управлением в Самаре и пусть ребята проверят гостиницу «Московская», но делать надо все очень аккуратно и ни в коем случае не спугнуть наших подопечных. Мы имеем дело с очень серьезным и осторожным противником.

— Вас понял, Алексан Ваныч. Все сделаю.

— Ну а мы, Куприянов, пойдем к себе в номер и поломаем голову над пройденным материалом, как в школе это делают, чтобы усваивалось лучше.

Голову ломали до вечера, пока на пороге не появился Яйцеголовый и не доложил, что Трифонова ищет человек, приехавший из Питера.

— Так зовите же его, черт вас подери! В комнату вошел лейтенант Ростовцев.

— Разрешите, Алексан Ваныч?

— Заходи, Миша. Отдохнуть я тебе не дам. Потом выспишься, а сейчас садись и рассказывай, чего вы там накопали. По глазам вижу, что тебе есть что рассказать.

— От вас ничего не скроешь.

— И не надо. Выкладывай.

Ростовцев сел на жесткий стул, игнорируя мягкое кресло. Лейтенант не хотел расслабляться. Он и впрямь едва стоял на ногах от усталости.

— По некоторым соображениям можно было сделать выводы, что история началась с Москвы, — без вступлений начал доклад Ростовцев. — Не без вашей подсказки, разумеется. Как выяснилось, Илья Сироткин прописан в Москве, на квартире у тетки, а в Питере снимал комнату. Пока я носился по столице, подполковник Комарницкий фильтровал Питер, и мы друг друга постоянно координировали по телефону. В результате составилась любопытная картинка. Но не буду забегать вперед. Вернемся к началу. Илья Романович Сироткин пролежал в психиатрической больнице около месяца, потом его перевели в Красногорский окружной военный госпиталь. Причина непонятна, все карты запутаны, но, как потом выяснилось, в госпитале лечатся и штатские. Вероятно, и военная медицина перешла на коммерческие рельсы. Сироткин попал в неврологическое отделение. Его устроили в двухместную палату, где лежал некий Виктор Анатольевич Гостев, капитан из Приморского края. Что-то неясное с костным мозгом, подозрение на рак, лейкемию. Капитан служит на каком-то объекте, где хранятся ядерные отходы. С Гостевым они пролежали целый месяц и расстались друзьями.