Структурный гороскоп - Григорий Кваша

В примечаниях Дж. Спеддинга говорится, что "великая ненависть" возникла буквально "за последние год или два" и в 1506 году ещё не наблюдалась. Точно так же как если бы ненависть к Николаю II возникла бы только после неудач первой мировой войны (1914).

Как бы там ни было, но Генриху VII и тут повезло: в отличие от Николая II он умер сам, "будучи в полной памяти и в благословеннейшем уме, с великой кротостью снося снедающий недуг, отошел в лучший мир двадцать второго апреля одна тысяча пятьсот девятого года" (Ф. Бэкон). В полном соответствии со временем начала второй фазы.

ВТОРАЯ ФАЗА (1509-1545)

Психология человеческого восприятия истории природна, сама же история антиприродна и идет в обратной логике. После зимней спячки первой фазы психологически ожидается весна, цветение, радостное торжество гуманизма, и, когда все очевиднее проступает мрачная осень террора, насилия и разрушения, ещё долго глаза отказываются верить происходящему. (Мы сейчас в обратном положении: ждем осени и не верим в пришествие весны.)

"Никакой король не внушал при своем вступлении на престол более радостных надежд, чем Генрих VIII" (Э. Лависс, А. Рамбо).

"При вступлении на престол Генрих VIII едва достиг 18 лет, но его красота, сила, искусство владеть оружием, казалось, соответствовали его откровенному и великодушному характеру и благородству его политических стремлений. Он сразу прекратил вымогательства, практиковавшиеся под предлогом исполнения забытых законов, и привлек к суду финансовых помощников своего отца по обвинению в измене, чем подал надежду на более популярное управление. Никогда вступление нового государя не возбуждало больших ожиданий в народе" (Дж. Грин).

"Он был первым наследником и Белой и Алой розы; так что в королевстве не осталось теперь недовольных партий, и сердца всех обратились к нему... У него не было брата (Артур умер до 1509 года. - Авт.), а второй ребенок хотя и радует королей, но слегка отвлекает взоры подданных. То, что он был уже женат в столь юном возрасте, обещало скорое появление наследника короны. К тому же не было королевы-матери, которая могла бы вмешиваться в дела правления... Что же касается народа и государства в целом, то они пребывали в состоянии того смиренного повиновения, которое должно было ожидать от подданных, проживших почти двадцать четыре года под властью столь благоразумного короля, как его отец. Не было войн, не было голода, не прекращалась торговля... были мирные и дружеские отношения с Францией... Так что можно с полным правом сказать, что едва ли когда-нибудь встречалось столь редкое совпадение примет и предвестников счастливого и процветающего царствования" (Ф. Бэкон).

Ну и, наконец, Томас Мор, написавший поэму "На день коронации Генриха VIII": "День этот - рабства конец, этот день - начало свободы... Страх не шипит уже больше таинственным шепотом в уши, то миновало, о чем нужно молчать и шептать. Сладко презреть клевету, и никто не боится, что ныне будет донос, разве тот, кто доносил на других".

"Будущее, как известно, заставило Мора, Эразма и их друзей горько разочароваться в личности Генриха VIII, просвещенность которого отнюдь не помешала ему стать жестоким деспотом..." (И. Осиновский.) Такова вторая фаза - ожидание "цветущих садов" и жуткая тьма террора, всенародный подъем и всенародная же мясорубка.

Само состояние народной восторженности, которое описывает Томас Мор, уже залог всех бед второй фазы, ибо чем больше возбуждение, чем сильнее гипнотизм вождей, тем большее надругание выдержит над собою народ.

Пока же новая власть привлекает к себе все новое и прогрессивное. (Так было и в России после 1917 года, ставшей центром нового кино, нового театра, поэзии, архитектуры, живописи и т.д.) Идеологическим вождем нового времени стал Джон Колет (1466-1519), глава кружка оксфордских гуманистов, "один из предшественников Реформации". "Серьезность, религиозный пыл, нетерпеливое и враждебное отношение к прошлому... Даже самому критическому из его слушателей он представлялся похожим на вдохновенного: голос его был громче, глаза блистали, вся его фигура и лицо изменялись, он казался вне себя" (Дж. Грин). Внешняя жизнь его отличалась суровостью: она сказывалась в его простом черном платье и скромном столе, которые он сохранил и впоследствии, достигнув высокого положения.

"Группа ученых, представлявшая в Англии гуманизм, оставалась в царствование Гениха VII немногочисленной. С восшествием на престол его сына для них, употребляя их собственное выражение, взошла заря "нового порядка вещей" (Дж. Грин). Сподвижниками Колета были такие титаны, как Томас Мор и Эразм Роттердамский. Трое великих реформаторов буквально перевернули Англию. Уже в 1510 году Колетом начата реформа обучения. "Предписания Колета имели в виду соединение разумной религиозности с здравой ученостью, упразднение схоластической логики и настойчивое распространение обеих классических литератур (греческой и латинской. - Авт.)" (Дж. Грин).

Первым идеологическим решением революции должен был стать всплеск новых веяний в 1517 году. Именно в этом году Эразм Роттердамский издал первопечатный греческий оригинал Нового Завета с обширными комментариями. Издание "стало предметом всеобщих разговоров: его читали и обсуждали двор, университеты, все семьи, куда проникло новое направление" (Дж. Грин).

В 1516 году была опубликована "Утопия" Мора. Это 7-й год фазы. Интересно, что и наши современные утопии выходили примерно в такие же годы: "Алые паруса" Грина, "Города и годы" Федина, "Аэлита" А. Толстого, "Три толстяка" Олеши. Все это написано в 1923-1924 годах (6-7-й годы фазы).

Невооруженным взглядом видно пресловутое политико-идеологическое раздвоение сознания. В идеологической сфере подъем, всеобуч, а в политике уже начинается страшное... "Энтузиазм, который возбуждал в оксфордских реформаторах Генрих VIII, очень охладел в 1512-1513 годах, когда молодой король, жаждавший военной славы, вовлекся в континентальные распри..." (Э. Лависс, А. Рамбо). "Для надежд гуманистов этот внезапный взрыв воинского духа, это превращение в простого завоевателя того монарха, от которого они ожидали "нового порядка", было горьким разочарованием. Колет с кафедры собора Святого Павла провозгласил, что "несправедливый мир лучше справедливой войны"; что "когда люди из ненависти и честолюбия губят один другого, они борются под знаменем не Христа, а дьявола" (Дж. Грин). Эразм покинул Кембридж с злой сатирой на окружающее его "безумие".

И все-таки окончательно раскола между все ужесточающейся властью и гуманистами пока не происходит. Колет реформирует обучение, Эразм преобразовывает церковь, Мор ставит на ноги новую науку, а в это же время всесильный Томас Уолси (1475-1530) прибирает последние остатки свободы, формирует невиданное для Англии единовластие. Сын мясника из Ипсвича, он выдвинулся во время войны с Францией, в 1515 году (6-й год фазы) он уже канцлер (сопоставимо с карьерой Сталина, ставшего генсеком на 5-м году фазы). Уолси руководил всеми внешними и внутренними делами, обладал неограниченной властью над церковью и судом. Жуткая фигура и одновременно талант, мощь, напор. Даже Т. Мор признавал, что "как канцлер он оказался выше всех ожиданий". И все это сын мясника. Такова народная сила второй фазы, вспомним, что генералиссимус Меншиков был сыном придворного конюха, другой генералиссимус - сыном сапожника. Энергия и размах беспредельны, но ещё выше амбиции: Генрих мечтает завоевать всю Францию, Уолси мечтает стать папой римским. Ну чем не большевистские мечты о мировой революции?

"Сосредоточение всей светской и церковной власти в одних руках приучило Англию к личному управлению Генриха VIII, а долгая принадлежность Уолси всей папской власти в пределах Англии и последовательное устранение апелляций в Рим привели позднее к примирению народа с притязаниями Генриха на церковное главенство. Народ, дрожавший перед Уолси, научился дрожать и перед королем" (Дж. Грин). Как это не похоже на первую фазу, когда короли беспрестанно заигрывали с народом, лишь этим укрепляя власть.

Каждым своим шагом правители вторых фаз проверяют, насколько беспредельна их власть, они ждут сопротивления, но, не встретив его, буквально шалеют от крови, теряют последние остатки страха и совести, не боятся ни Бога, ни дьявола. Когда в 1521 году (второе политическое четырехлетие) начались неприятности во внешней и внутренней политике и Генрих VIII окончательно потерял способность сдерживать свой гнев, последовали репрессии. С 1521 по 1529 год он прошел путь до самого верха, до первого лица, каковым был сам Уолси. Впав в немилость, Уолси предложил в жертву все свои несметные богатства, но и это не спасло его. В 1530 году он был обвинен в государственной измене, и лишь внезапная смерть спасла его от эшафота.

В 1530 году принимается статут о нищих и бродягах, каковых после роспуска баронских свит и закрытия монастырей появилось множество. Работоспособных нищих и бродяг предписывалось бичевать, "пока все тело не покроется кровью". При повторном случае полагалось бродягу вешать. Так что к 1533 году маховик террора был раскручен. Однако максимума террор достиг лишь при Томасе Кромвеле (1485-1540). Сын бедного кузнеца начал свою политическую карьеру все в том же революционном 1509 году. Был среди агентов, закрывавших монастыри во времена Уолси. Был секретарем Уолси. Идея раскола римской церкви, лелеемая Уолси, захватила и его. Лучшего подручного в своих делах Генриху VIII было трудно желать.