Настоящий полицейский (СИ) - Прохоров Иван

– Нет тут никакого Вовы, малой. Ландай отсюда.

– Что?

– Вали говорю.

– А, понял.

Игорь развернулся и неспешно направился к выходу. У дверей он услышал, как дверь квартиры захлопнулась, но почти сразу открылась.

– Слышь, пацан! – Раздалось за спиной.

Игорь обернулся. Парень стоял теперь на лестничной клетке.

– Чего?

– Поди сюда.

– Зачем?

– Поди, пацан мой хочет перетереть с тобой.

– Какой пацан?

Парень глянул по сторонам. Игорь заметил, что он старался говорить негромко и не отходить от стены с почтовыми ящиками – очевидно, избегая попадать в зоны видимости глазков соседних квартир.

– Ну, сынишка мой.

– Сколько ему лет?

– А?

– Сынишке.

– Да чуть помладше тебя… лет десять. – Пожал плечами парень.

– Так пускай он выйдет.

– Не может он… выйти, – парень шмыгнул носом.

– Не может?

– Болеет он. На кровати лежит. Да ты не менжуйся, малой.

Игорь закусил губу – привычка свойственная глубокой задумчивости, утраченная им примерно в семнадцать лет.

Слишком складно все выходило у парня. Слишком точно, чтобы быть выдумкой. Игорь почувствовал, как уплывает самообладание, как уходит на второй план рассудительность. Он превращался в зверя. Надо было ждать Вилли – оптимальный выбор, но теперь он не сомневался, что парень ему не поверил и любое время для него – фора. А что если его помощь нужна прямо здесь и сейчас. А что если он близок к тому, что искал двадцать семь лет и другого такого шанса не будет.

Игорь бросил взгляд на улицу и, постояв еще несколько секунд, медленно направился к парню. Тот улыбнулся.

Планировка квартиры действительно точь-в-точь, как у него дома, только здесь царили грязь и дурной запах. Судя по развешанным на гвоздях курткам и сваленным в кучу ботинкам разного размера здесь обитало не менее двух мужчин. Двери двух первых комнат были закрыты. На полу перед ними в прихожей и коридоре – повсюду темные засохшие лужи, пробки от пивных бутылок, скомканные газеты.

В конце коридора Игорь увидел распахнутую дверь, а прямо фрагмент кухни с плотной черной занавеской на окне.

Игорь услышал за спиной, как парень закрывает дверь и бросился вперед – к дальней комнате. Из комнаты тут же ему навстречу вышел крепкий чернобородый мужчина в майке. Килограммов сто десять, не меньше. Игорь затормозил и рванул назад, где на него уже шел тощий парень. Игорь ударил его ногой в колено и юркнул в ванную, которая размещалась как раз посредине коридора. Ванные в их квартирах были большими.

В темноте он выхватил нож. Первым, шипя от боли, и хромая в темное помещение влетел тощий. Он схватил Игоря за шею и попытался зажать ему рот.

Игорь всадил ему нож в ягодицу, выдернул и снова всадил. Парень завизжал, отскочил в темноте, опрокинув какие-то тазы.

– Сука, у него перо!

Игорь бросился к ванной, угодив во что-то мокрое, но его уже схватили крепкие руки, он ударил по ним ножом наотмашь.

– Ах ты, гнида мелкая! Сука! – Зашипел мужик.

Вдвоем в темноте и тесноте им было трудно совладать с Игорем. К тому же оба они были ранены ножом, заточенным его отцом до состояния опасной бритвы. Раны были неопасными, конечно – рука и ягодица, но кровопотери обильными. Они залили кровью и Игоря, но, в конце концов, его все-таки повалили на пол, прижали ноги. Тот, что был покрепче, сдавил Игорю шею и выхватил из прижатой коленом к полу руки нож.

– Кто тебя послал, потрох?! – Захрипел он ему в лицо, сверкая глазами в полутьме. – Говори, сученыш, я же тебя твоим пером распишу так, что мамка по кусочкам не соберет!

Где-то сзади шипел от боли тощий, удерживая ноги Игоря и одновременно пытаясь ударить его кулаком в живот.

Стальные руки сдавили шею, Игорь начал задыхаться.

В этот момент на входную дверь обрушился град ударов и следом громогласный знакомый голос:

– Милиция! Откройте! Милиция!

Игорь почувствовал, как все что сдавливало его ноги, руки и шею мгновенно исчезло.

Две фигуры, толкаясь в проеме, пытались выскочить из ванной. В конце концов, им это удалось. С испуганными короткими выкриками, и грохотом они убежали, послышался звон стекла.

Игорь вскочил, выглянул в коридор. В лицо дул ветер из распахнутого окна.

Игорь бросился к двери, открыл замок. Мелькнуло возбужденное лицо Вилли с огромными глазами. В руке он сжимал пистолет Макарова.

Вилли схватил его за плечо.

– Что с тобой?!

– Это не моя кровь.

Он действительно был весь измазан в крови ­– на животе, на груди, и руки – буквально по локоть. Нож, заточенный отцом, хорошо поработал.

Вилли убежал по коридору на кухню. Игорь шагом двинулся следом, и остановился в проеме дальней комнаты. Надежда растаяла без остатка. На голом полу хаотично стояли банки с краской под номером 910, небольшой печатный станок, на простом деревянном столе – длинные ножи в узких кофрах, оттиски, стопка огромных неразрезанных пачек рублей в картонной коробке и, наконец, прямо в центре комнаты – ручная гильотина.

Игорь подошел к ней, нажал рычаг ногой и окончательно убедился, что звук, который он слышал, издавала она.

– Убежали. – Вилли вошел в комнату, убирая пистолет в наплечную кобуру. – Кто они такие?

– Фальшивомонетчики, – устало сказал Игорь.

– А твой брат?

Игорь покачал головой.

Они проверили остальные комнаты и не нашли ничего, кроме «крутой» видеодвойки (о том, что она «крутая» сообщил Вилли), набора кассет с боевиками и эротикой, армады пустых бутылок, упаковок из-под полуфабрикатов и двух грязных матрасов.

Через распахнутую дверь в квартиру заглядывали вышедшие на шум соседи. Увидев Игоря в крови, они в ужасе качали головами.

– Мне надо сообщить в дежурку, – сказал Вилли, – как тебя вообще сюда занесло?

Игорь уже и сам забыл об этом, но неожиданно в нагрудном кармане раздалось трехкратное пиликанье. Он выхватил передатчик. Вилли с изумлением смотрел на мигающую зеленую лампочку. Игорь тем временем впился взглядом в маленькую девочку в игрушечной короне. Сжимая одной рукой куклу, другой она ритмично, видимо от испуга нажимала кнопку на брелке – том самом, который Игорь когда-то передал брату.

Игорь бросился к ней, схватил за руки. Кто-то вскрикнул. Девчонка перепугалась, как и мать рядом с ней.

Игорь опустился на колени.

– Откуда у тебя это штука?

– Что тебе нужно? – Мать испуганно схватила дочь за руку и попыталась спрятать за собой.

Эту женщину Игорь видел в окно через театральный бинокль.

– Нажми, – сказал Игорь девочке, – еще раз.

Девочка нажала, со страхом глядя на него. Игорь поднял руку с передатчиком, отозвавшимся тройным писком и оглянулся на Вилли.

– Где ты взяла его?

– Папа дал… – Ответила девочка смущенно, прячась за матерью.

– А где… где твой папа сейчас?

– Кристина, иди домой! – Резко сказала мать.

– На работе… – Успела ответить девочка, которую мать повела в квартиру.

– Где работает твой папа?

– Так. Все! – Рассердилась женщина.

К ней шагнул Вилли.

– Я из милиции, – сказал он, – где работает ваш муж?

– Где-где! В школе… Сторожем.

Игорь и Вилли переглянулись.

Часть 2

Глава 20

Шквалистый порыв ветра сдул кирпичную крошку с околотка дымоходной трубы, возвышавшейся над школьной крышей на целых полтора этажа. Мелкие камешки запрыгали по скатной кровле, и самый крупный из них ударил в боек полиуретановую киянку, забытую на крыше жестянщиком в позапрошлом году. Освободившись от последнего кляймера, киянка опрокинулась в темноту, задела фасадный карниз на четвертом этаже перед кабинетом английского языка, и глухо ударив в металлический навес над пандусом перед столовой, отскочила в клумбу.

На звук повернули головы две фигуры, стоявшие в темноте на дорожке перед еловой посадкой у семиметровой цокольной пристройки позади школы – три метра над землей и четыре в глубину. Фигура поменьше, оглянулась дальше – на школьный стадион. Единственный работающий фонарь на школьной территории за столярной мастерской освещал лишь часть спортивной площадки с турниками и брусьями. За забором у гаражей, как старинный самовар сияла кирпичная трехэтажка, и кругом царила такая тишина, что было слышно, как дребезжит от ветра крышка плафона над подъездом. Тусклый свет от пары фонарей на Новой улице пожирали плотные ряды яблонь, которыми был опоясан периметр школьного двора – призрачный отсвет добирался лишь до виража беговой дорожки, размываясь в кривых тенях ветвей на асфальте.