И тут я понял, что... (СИ) - Евгений Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Опять обломался… — Вздохнул я, выпячивая губу и свешивая руки между вытянутых на земле ног, пока где-то рядом начинали раздаваться истошные крики и какой-то необъяснимый грохот. — Моё могущество слишком огромное.
— Ну, не унывай. — Положила мне руку на плечо Люмия, опускаясь на колени. — Ты очень нам нужен. Подними глаза…
Её вторая ладонь легла на мою щеку и приподняла голову.
— Я верю в тебя. Верю в твои силы. Понимаю твою тяжёлую борьбу с сами собой. Ты не один, мы не одни. Теперь всё будет по другому. Не нужно надрываться, не нужно разбиваться… — Улыбалась Люмия, лучась какой-то непонятной просветленной радостью. — Ты веришь мне?
Моя рука легка поверх её ладони на щеке. Странное чувство. Какое-то очень далекое и забытое даже в моей прошлой жизни. Ничего же ведь нет такого в этой теплой и мягкой ладони. Может это чувство и не от ладони?
Взгляд встретился с парой золотых глаз, лучащихся теплой добротой. Наверное, дело в них. В том как они на меня смотрят. Это так забавно, при своей беспомощности желать добра другим, но такова эта бессмертная оптимистка, которую поливают грязью опостылевшие голоса.
— Подумай, в этом мире не всё так просто. Тебе никто не будет просто так улыбаться.
— Мы в опасности, она что-то замыслила! Она давно что-то замышляет! Все её слова мерзкая ложь
— Нужно избавиться от угрозы. Избавиться любой ценой. Снеси сначала голову, разрежь её на куски и сожги в синем пламени! Сожги так, чтобы даже пепла не осталось!
— Это глупо, надеться на кого-то. Одна осечка, одна их прихоть или предательство и мы умрём. А мы не хотим умирать!
— Соблюдай осторожность, просто отодвинься от этого монстра.
— У нас нет веры. Есть только договорённости и условия, глупая. — С улыбкой ткнул я ее в нос пальцем, на котором шелушилась высохшая кровь.
— Да-да, как скажешь. Просто не делай глупостей, хорошо? Нам же нельзя заставлять друг друга беспокоиться, правильно? — Мягко согласилась Люмия, наклонив голову в бок, от чего волной колыхнулись её золотистые волосы.
— Попытаюсь. — Вздохнул я, опираясь на ствол дерева и вставая на ноги.
При взгляде на некогда спокойную обетованную культистов я вновь опечалился. Она горела, там вопили от боли и молили о пощаде. Браокс просто снес своей тушей частокол, который по-хорошему не каждая машина бы осилила, и сейчас служитель веры где-то измывался над очередным бедолагой, отбивающимся огненными вспышками и треском молний…
— Кайтесь, грешники! На колени! Припадите к земле, осквернённой вашими бесовскими злодеяниями. Молитесь, плачьте, кричите! Покажите мне вашу искренность и тогда получите прощение, ибо я каждого вытащу из объятий тьмы! Вырву оттуда ваши гнилые души и раздавлю их в своих пальцах либо укажу жаждущим и вопрошающим путь к спасению и свету… — Бесчинствовал Браокс, оглашая округу своим колокольным голосом.
— Убейте его! Убейте его, бра-ак… — Разбился чей-то то голос вместе с телом, впечатавшимся в склон горы над частоколом, раскрашивая серый выступы в красную крапинку.
— Эх, и как доминировать скромному человеку в таких условиях? — С грустью смотрел я на стекающую по склону лепешку завернутую в тряпки.
— А ты не чувствуешь превосходства? Браокс же ведь наш друг и с охотой выполнит многие просьбы. — Прислонилась ко мне плечом Люмия. — Я чувствую себя сильной рядом с вами до такой степени, что, кажется, смогу изменить мир.
— Как будто это что-то невозможное, кинул по площади пару десятков заклинаний и от мира только пепелище останется. — Поморщился я, поведя плечом и направляясь к эпицентр столкновения религий. — Эй, бригада за мной!
— Да-да, я всегда за тобой! — Залепетала Люмия, засеменив рядом.
— Не ты, вы вообще в рамки моего квеста не входили, обломщики. Мужики, мы ж собирались культистов бить. Пойдемте хоть посмотрим на это. — Кивнул я столпившейся троице. — Заодно поможете что-нибудь ценное поискать. Только жопы не расслабляйте, молния может залететь, а вы, как обычно, даже не заметите.
— Мы точно о них раньше не слышали? Это не Тёмный Владыка часом? — Услышал я краем уха противное сравнение.
— Точно не он, у него в помощниках дриада и орк были… — Началось бурное перешептывание в попытках понять кто я такой.
И ведь они даже не в курсе, что я замечательно их слышу. Мало того, что я сам слышу, так в добавок поток звуков обрабатывают еще и голоса, в точности повторяя услышанное мной для уверенности. И какую только они подготовку прошли? Физическую разве что, чтобы палицей махать да в тяжелых доспехах гонять?
Переступая через обломки бревен частокола, мы вошли внутрь. У меня вдруг закрались сомнения в самой искренности Браокса в своей набожности. Он чертов кровожадный маньяк-психопат!
Повсюду были дергающиеся тела в лужах крови. Абсолютно повсюду, он об этом позаботился, отрывая людям конечности как букашкам и раскидывая их по сторонам.
Я думаю, что редкие выжившие с трепетом замаливающие свои грехи, уткнувшись лбами в землю, попросту смотрели как проносится жизнь перед глазами. Выжили, как всегда, самые трусливые и слабовольные, остальные же просто не прошли фильтрацию, разобравшись на части.
Браокс выполнял просьбу Люмии слишком рьяно, во дворе находилось примерно четыре десятка людей, из которых выжило всего восемь, а он уже помчался в глубины пещеры. И ведь выполняет просьбу он весьма точно. С оторванными руками и ногами ещё остается время помучиться и подумать над своим поведением. Идеальный баланс…
Жилье культистов меня интересовало куда больше, чем какая-то там природа. И пусть сейчас у него был непрезентабельный вид, но я от этого даже не морщился. Благо Браокс никому не выпустил кишки, внутренности воняют просто отвратительно.
— А мы хоть к тем культистам-то вышли? — Грызли меня сомнения.
Ничего особо агрессивного в округе не было. Браокс по привычке поломал некоторые непризнанные святыни, но кое-что осталось не тронутым. Пара каменных глыб с выбитыми на них лунами с непонятными иероглифами как-то не впечатляли. Даже привносили какой-то уют. Обвязанные веревками в которые вплелись разноцветные перья, ракушки, рога и прочий безобидный хлам, они больше походили на простой камушек для поклонения духам, которым сойдут и подношения в виде еды.
— Попробуй… — Взял я с камушка поменьше миску с ароматной кашей.
— Ничего так. — Пожала плечами Люмия, облизывая палец. — Недурно… блин, есть захотелось.
— Угу. — Обтерев пальцы, полез я рукой в миску по примеру Люмии, у которой разыгрался нешуточный аппетит.
Более ничего примечательного во дворе
