Любовники и лжецы. Книга 1 - Салли Боумен

– Так скажи мне, Стиви, когда вернется Джонни? У меня к нему срочный разговор.

– Понимаете, трудно сказать… – Стиви поколебался и продолжил внезапно упавшим голосом: – Видите ли, я не знаю, где он находится. Он сорвался с места совершенно неожиданно, и с тех пор от него ни слуху ни духу.

– Понятно. – Джини услышала в голосе юноши тревогу и отчаяние. – Когда он ушел, Стиви? – спросила она осторожно. – Пару дней назад?

– Гораздо раньше, мэм. Он ушел двадцать седьмого декабря, я ждал все эти дни… Его нет уже десять дней…

Почувствовав тревогу, Джини записала дату. Учитывая наклонности Эплйарда, его отсутствие в течение нескольких ночей можно было бы объяснить без труда, но десять дней…

– Да, многовато, – сказала она, пытаясь придать голосу спокойствие. – Ты, должно быть, весь извелся, Стиви? Может быть, всплыла какая-то история, над которой он работает…

– Не припомню такого, мэм, – ответил он тоже осторожно. – Джонни сказал бы мне об этом, он всегда так делает. И еще он бы позвонил. Он обычно звонит и узнает, нет ли для него каких-нибудь новостей. Даже, когда уезжает из города.

– Ты хочешь сказать, что не имеешь ни малейшего представления о том, где он находится, Стиви? Мне на самом деле очень нужно с ним связаться. Ну подумай, где он может быть?

В трубке повисло долгое молчание. Через некоторое время Стиви неохотно признался:

– В общем-то, он действительно прислал мне факс, но это было пять дней назад. Да и сообщение было довольно странным.

– Что значит «странным», Стиви?

– Он не сообщил, где находится, написал только, что сам свяжется со мной. Вдобавок текст был напечатан на машинке, а Джонни всегда пишет сообщения для факса от руки. И мое имя было там написано неправильно: на конце стояло не «еу», а «ie».[37] Джонни никогда бы не сделал такой ошибки.

Джини, нахмурившись, записала все эти подробности и как можно спокойнее сказала:

– Думаю, все это вполне объяснимо: возможно, он очень торопился и попросил отправить факс какую-нибудь секретаршу.

– Может быть. Я тоже так думаю.

– А ты не знаешь, откуда был послан факс, Стиви?

– Нет, исходных данных там не было, а только много-много цифр наверху. Когда я прочитал его и увидел, что мое имя исковеркано, я сразу подумал, что его послал кто-то другой. Ну понимаете, кто-то, с кем был Джонни…

Голос у мальчишки был несчастным, теперь Джини уже отчетливо слышала это. Значит, Стиви боится, что его бросили, а это, конечно, было вполне возможно. Новый любовник вполне мог стать объяснением десятидневного отсутствия, но это было не единственно возможное объяснение.

– Я все же думаю, что он работает над какой-то новой статьей, – сказала Джини. – Вот увидишь. Какая-нибудь очень большая история, эксклюзив, и ему нужно не торопясь собрать все детали.

– Возможно, вы правы…

Попытка приободрить его, кажется, удалась. Голос Стиви звучал уже не так мрачно.

– Он тебе сам все расскажет, когда вернется, – продолжала Джини еще более жизнерадостным тоном. – А пока, Стиви, коли уж я не могу побеседовать с Джоном, может быть, ты мне поможешь? Ты находился дома на протяжении всей последней недели?

– Разумеется.

– Джонни случайно не приносили посылку? Ее должны были доставить курьером в среду утром. Из Англии. Такая аккуратная посылка, обернутая коричневой бумагой, перевязанная и с красными сургучными печатями.

– Посылку? Да, ее принесли. Действительно в среду. – Он осекся. – А откуда вы об этом узнали? Ах, так это вы ее отправили? Но зачем же? Это вовсе не смешно. Отвратительно! Меня чуть не стошнило. Я…

– Подожди секундочку, Стиви, – повысила голос Джини. – Я не отправляла эту посылку и не знаю, кто это сделал. Но мне прислали в точности такую же. И то, что там было, тоже не доставило мне удовольствия.

– Правда? – неуверенно переспросил он.

Джини поколебалась, но затем решила: иногда для того, чтобы получить информацию, надо поделиться своей.

– Стиви, в посылке мне прислали пару наручников – и никаких объяснений. Я живу одна, и, поверь, мне тоже было не до смеха, когда я открыла ее. Вот почему сейчас я звоню Джонни. Я устроила большой скандал в компании по доставке, после чего мне сказали, что ему тоже была отправлена бандероль… – Джини помолчала, но Стиви никак не реагировал на сказанное. – Я хотела выяснить, что прислали Джонни, и спросить, может быть, он знает, кто устраивает такие шутки… – Она вновь замолчала, но реакции снова не последовало. – Стиви, – мягко произнесла она, – я на самом деле хочу выяснить, кто это делает и зачем. Ты сказал, что это было отвратительно, значит, ты открыл коробку. Пожалуйста, Стиви, скажи мне, что было внутри.

И снова повисла долгая тишина.

– Я действительно открыл ее, – наконец неуверенно признался юноша. – Я думал… Ну, понимаете, я волновался из-за Джонни. А в квитанции значилось, что это «подарок ко дню рождения». Но день рождения Джонни не в январе, а в июле. Я смотрел и смотрел на коробку, а Джонни все не звонил. Целый день я не прикасался к ней, но потом все же открыл. Я подумал, что, возможно, найду в ней объяснение тому, куда подевался Джонни.

– Стиви, – произнесла Джини, понимая, что из парня придется все вытаскивать клещами, – там была какая-нибудь записка?

– Нет. Ни визитной карточки, ни записки. Я посмотрел.

– Там были наручники, как у меня, или что-то другое?

– Другое.

– Что-нибудь подобное, Стиви? Какая-нибудь вещь, которая могла расстроить Джонни?

– Не знаю. Джонни либо пришел бы в ярость, либо расхохотался. Я… – он поколебался. – Это очень непонятная вещь, мэм…

– Стиви, прекрати называть меня «мэм». Зови меня Джини, договорились? Обещаю тебе, что не упаду в обморок от удивления. Я репортер, и удивить меня непросто. Прошу тебя, Стиви, мне действительно нужно это знать. Я хочу прищучить тех, кто этим занимается.

– Ну хорошо, Джини, коли так… – Мальчик понизил голос, и Джини буквально почувствовала, как он краснеет.

– Там было нижнее белье. Женское. С оборочками, с черными кружевами. Трусики, мэм. Вроде тех, что рекламируются на последних страницах журналов. Или высылаются по заказам из каталогов…

Уже много лет Джини не приходилось сталкиваться с напускной стыдливостью Среднего Запада. Она была удивлена и тронута. Трудно было поверить, что какой-нибудь мальчик, оказавшийся в мире Джонни Эплйарда, может остаться таким наивным и неиспорченным.

– Ну хорошо, Стиви, картина проясняется. У тебя есть сестры, Стиви?

– Есть, мэм.

– Скажи мне, могли бы такие трусики носить твои сестры?

– Мои сестры? – возмущенно взвился голос. – Исключено, мэм. Они для публичного дома: причудливые, с разрезом спереди и… – Парень умолк. Сзади него раздался звенящий звук, затем наступило короткое молчание, и он снова заговорил: – Извините, мэм, кто-то звонит в дверь. Мне нужно идти.