Хижина в горах - Сандра Браун

Но он гадал, сколько она откроет мужу в разговоре наедине.

К пузатому помощнику шерифа, который помог Эмори выйти из машины, присоединился другой, охранявший ее в пути. Они встали по бокам Эмори, защищая ее, пока она медленно, шаркая, шла через толпу к отделению скорой помощи. Она не поднимала головы, пряча лицо от объективов, и даже не взглянула в его сторону.

Если бы она все-таки увидела его, указала бы она на него и обвинила в том, что он ее похитил? Или сделала бы вид, что он просто еще одно лицо в толпе, незнакомое ей лицо, которое она не целовала, которое не прижималось к ее грудям, не касалось ее промежности, когда она кончила?

Ему этого никогда не узнать, потому что она не посмотрела в его сторону, прошла через двойные автоматические двери и скрылась из виду. Он продолжал смотреть на пустое пространство, где он в последний раз видел ее, пока толпа зевак не начала редеть, обтекая его, стоявшего на одном месте.

Репортеры и операторы устремились к своим фургонам. Вдруг кто-то закричал:

– Мистер Шарбонно! Мистер Шарбонно!

И в ту же секунду он оказался в толпе репортеров и операторов, ринувшихся мимо него к джипу.

С заднего сиденья джипа выбирался муж Эмори, легко узнаваемый благодаря фото в Интернете. Джефа Сюррея сразу окружили репортеры. Его комментарий был неплохой заменой интервью Эмори.

Джеф пробежал пальцами по прекрасным белокурым волосам, как будто готовился предстать перед камерой. Он был одет в черные слаксы, водолазку и черную стеганую куртку, более подходящую для роскошного лыжного курорта, чем для провинциального городка в горах.

– Я Сюррей, – сказал он в первый же микрофон, оказавшийся перед ним. – Меня зовут Джеф Сюррей.

– С вашей женой все в порядке?

– Она сказала вам, что произошло?

– Где была ваша жена, мистер Шарбонно? – спросил один из репортеров, не слышавший или проигнорировавший слова Джефа.

Джеф поднял руку, прося тишины.

– На данный момент мне известно не намного больше, чем вам. Некоторое время назад Эмори позвонила мне с заправки на окраине города. Так случилось, что я был с детективами из офиса шерифа, когда она позвонила. И я сразу же выехал туда вместе с сержантами детективами Найтом и Грейнджем.

На него обрушился поток вопросов, но Джеф ответил тому репортеру, который спросил, почему Эмори привезли в больницу.

– У нее сотрясение мозга. Она сама поставила себе диагноз. Помимо этого у моей жены как будто нет других серьезных повреждений, но я настоял на том, чтобы Эмори привезли сюда, обследовали и сделали заключение о ее состоянии.

В ответ на следующий прилив вопросов он сказал:

– Насколько я понимаю, представитель офиса шерифа проведет пресс-конференцию в удобное время, когда у офицеров будет возможность подробно побеседовать с Эмори. А теперь прошу меня извинить, – и Джеф начал пробираться через толпу.

Когда Джеф Сюррей шел ко входу в отделение скорой помощи, он прошел в десяти футах от высокого мужчины в бейсболке, который не испытывал ничего кроме презрения к мужчине в лыжной куртке. Он быстро составил мнение о муже Эмори. Тщеславный, высокомерный ублюдок, слишком высокого мнения о себе. Что вообще она в нем нашла?

Пытаясь найти ответ, он внимательно изучил Джефа с головы до…

Его сердце екнуло, потом похолодело. В голове у него зашумело. Черт, черт, черт!

Но он стоял молча и спокойно позволил Джефу Сюррею пройти мимо. Тот не догадывался, какое впечатление произвел. Высокомерный муж Эмори вошел в отделение скорой помощи. Стеклянные двери закрылись за ним.

В них отразился высокий плечистый мужчина. Он увидел самого себя. Руки в перчатках сжаты в кулаки. Нижняя челюсть как будто из гранита, воинственная стойка, готов крушить головы и стрелять. Он испугался самого себя.

И тут же понял, насколько подозрительно будет выглядеть, если задержится возле больницы еще дольше.

Он постоял в нерешительности еще несколько секунд, потом развернулся и двинулся прочь от больницы. Ссутулившись в своей куртке, он слился с группой волонтеров, которые обсуждали чудесное возвращение Эмори. Счастливый исход мог легко стать катастрофой, и какое облегчение испытывает ее муж, к которому жена вернулась живой и невредимой.

Он отошел от группы незамеченным и прошел несколько кварталов до того места, где оставил свой пикап на многолюдной парковке возле супермаркета. Он сел за руль и принялся колотить кулаками по нему, изрыгая ругательства.

Он-то думал, что, попрощавшись с ней на шоссе, он освободился от нее, что он может двигаться дальше, без руля и без ветрил, несчастный, но в мире с самим собой, потому что он все сделал правильно.

Ничего подобного.

Этим утром Джек Коннел проснулся с надеждой. Но одного взгляда за окно гостиничного номера хватило, чтобы понять: в ближайшее время высохнуть ему не удастся. Дождь продолжался. Не дождь, ливень. Сквозь стену воды он даже не мог видеть морской берег на другой стороне улицы.

У него ушло десять минут, чтобы принять душ, побриться и одеться. Еще двадцать минут, и он уже был на той улице, где жила Ребекка Уотсон. Он припарковался в противоположном конце квартала, подальше от того места, где его машина стояла накануне.

Он видел Ребекку всего лишь один раз, когда она вышла на крыльцо, чтобы забрать почту. Но он так и не увидел ее дочь Сару.

Накануне, жуя арахис, оставшийся после полета на самолете, Джек наблюдал за домом до ночи. Стемнело. Сквозь затуманенное ветровое стекло он продолжал наблюдение за домом до тех пор, пока все окна не погасли, потом остался еще на час. Ничего не произошло. Ни один высокий мужчина не прокрался в дом под покровом темноты. Не повезло.

Возвращаясь в гостиницу, он купил вредную для сердца готовую еду в кафе быстрого питания для автомобилистов. Он поужинал, проверяя электронную почту, потом лег спать.

Теперь он вернулся, в тревоге ожидая, что принесет новый день.

В семь сорок две дверь гаража поднялась, и мини-вэн задом выехал на подъездную дорожку. Дверь опустилась. Машина повернула в направлении Джека и проехала мимо. На пассажирском сиденье сидела девочка лет десяти-двенадцати, набиравшая СМС-сообщение на мобильном телефоне. Залитое дождем стекло не позволяло рассмотреть водителя, но белые волосы несомненно принадлежали Ребекке.

Он подождал, пока автомобиль скрылся за углом, затем поехал следом, стараясь, чтобы его не заметили.

После короткой поездки Сара вышла возле приходской средней школы. Девочка отвлеклась от мобильного телефона, нагнулась к матери, поцеловала ее и вышла из машины.

От школы Ребекка поехала в «Старбакс». Она вошла внутрь с ноутбуком под мышкой. Спустя несколько минут она уже сидела за столиком у окна. У наблюдавшего с парковки за улицей Джека рот наполнился слюной при мысли о горячем капучино, но он не хотел испытывать судьбу и входить в кофейню. Вдруг Ребекка его узнает?