Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель - Барбара Хэмбли

— Из чего бы ни состояли мои мозги, — сказал дон Симон, — но Лотта, Недди, Кальвар и Дэнни — убиты, и мы не можем выследить того, кто их убил. Только другой вампир мог подкрасться к ним незаметно, причем вампир очень древний, очень искусный, способный оставаться невидимым даже для нас. Более древний, чем ты или я…

— Это небылица!

— Нет никаких древних вампиров, — добавила Элиза. — Ты впадаешь в… — Она быстро взглянула на Гриппена, сообразив, что они с доном Симоном ровесники и что слова «впадаешь в детство» могут быть обидны и для того, и для другого.

— Он охотится днем, Лайонел, — сказал дон Симон. — Когда-нибудь ты проснешься, разбуженный солнечным светом.

— А тебя когда-нибудь разбудит осиновым колом твой профессор! — зло парировал Гриппен. — Мы имеем дело лишь друг с другом. Ты объясни это своему болтуну. А когда он вернется в Лондон, получше за ним приглядывай.

И, грубо схватив Хлою за запястье, он потащил ее за собой из подвала. Их причудливые чудовищные тени скользнули, трепеща, по стене.

— Ты глупец, Симон, — мягко произнесла Элиза и, двинувшись вслед за ними, пропала из виду.

Гиацинта задержалась, лениво окинув испанца взглядом темно-карих глаз.

— Ты нашел его? — спросила она в своей приторно-тягучей манере. — Того, что охотится на кладбище, Самого Древнего Вампира? — Она скользнула к Исидро и взялась пальчиками за отвороты короткого воротника, словно намереваясь соблазнить испанца.

— Когда я оттаскивал тебя, Гриппена и других от Джеймса, — тихо ответил дон Симон, — ты видела, кто его оттуда унес?

Гиацинта отступила, и вид у ней был растерянный. «Как у человека, — подумал Эшер, — впервые познакомившегося с неуловимостью вампиров…»

— Вот и я не видел, — без улыбки закончил дон Симон.

Смущенная, Гиацинта исчезла для Эшера, но не для Исидро. Судя по еле заметному повороту головы, испанец проводил ее взглядом.

В молчании он долго стоял перед решеткой, внимательно оглядывая темный подвал. Глаза Эшера постепенно привыкали к скудному освещению, и он уже различал позади Исидро металлическую крышку, явно имеющую отношение к парижской канализации. Хотя другие вампиры удалились из подвала в другом направлении — видимо, по лестнице, ведущей на первый этаж какого-то здания. «Один из старых особняков в Маре или в предместье Сен-Жермен, — предположил Эшер, — до которого не добрались пруссаки? Или просто один из бесчисленных домов, перекупленных вампирами в качестве запасного укрытия?»

Затем Исидро позвал, причем так тихо, что Эшер еле смог расслышать:

— Антоний?

Ответа из пыльной темноты не было.

Вампир достал из кармана ключ и, обернув руку полой своего шотландского плаща, осторожно отпер решетчатую дверь. Затем взял из темного угла маленькую сумку, которую, надо полагать, оставил там перед тем, как вмешаться в разговор, и шагнул в маленький подвал.

— Как вы себя чувствуете?

— Приблизительно как лангуст в ресторане Максима.

Легкая улыбка скользнула и исчезла.

— Примите мои извинения, — сказал Исидро. — У меня не было уверенности, что я доберусь до вас раньше, чем они. — Он уставился на что-то рядом с ложем Эшера. Затем поднял этот предмет, оказавшийся старым фарфоровым кувшином с остатками воды.

— Он был здесь?

— Антоний? — Эшер покачал головой. Его хриплый голос был настолько слаб, что, пожалуй, никто, кроме вампира, не смог бы его расслышать. — Я не знаю. Кто-то был…

Обрывки сна или галлюцинации — костлявые пальцы, ласкающие серебряную щеколду, — смутно всплывали в его сознании и никак не могли проясниться окончательно.

— Я оставил это в другой половине подвала. — Вампир достал из сумки широкогорлую фляжку и картонную коробку, издающую слабый аромат свежего хлеба.

— Не кровь, надеюсь? — осведомился Эшер, когда Исидро налил густого бульона в чашку, и вампир снова улыбнулся.

— В романах — в частности, у мистера Стокера — обычное дело, если друзья выручают жертву вампира, предложив ему свою кровь, но обращаться с подобной просьбой к случайным прохожим, согласитесь, не совсем удобно.

— «Спустись со мной в подвал, я лишь возьму часть твоей крови и сразу же отпущу тебя…» У Гиацинты это прозвучало бы убедительно. Но, насколько я знаю от Лидии, случайный прохожий здесь вряд ли бы помог. Человеческая кровь имеет разные группы.

— А вы думаете, вампиры не интересовались этим после того, как были опубликованы статьи мистера Харви? — Исидро помог ему сесть. — Мы знакомы и с аппаратами для переливания крови, и с полыми иглами. Я слышал, что венские вампиры впрыскивали жертвам в кровь кокаин. Когда сосуды Дюара получили распространение в прошлом году, Дэнни пытался сделать запас свежей крови, но оказалось, что она при этом утрачивает вкус, да и не в одной крови дело. Полагаю, представься нам такая возможность, — добавил он, не повышая голоса, — многие из нас изменили бы образ жизни.

Эшер поставил чашку на колени, руки тряслись от слабости. Пальцы Исидро обжигали холодом.

— Не будьте наивны… Убивали бы, как убиваете…

Вампир приподнял брови.

— Возможно, вы правы. — Он забрал пустую чашку, и каждое движение его было изящно и экономно, как сонет. — Насчет Гриппена не беспокойтесь. В данный момент он и Хлоя возвращаются в Лондон…

— Дон Симон…

Он оглянулся — демон и убийца, спасший жизнь Эшеру.

— Спасибо…

— Вы у меня на службе, — сказал вампир — бесстрастный ответ аристократа, для которого долг столь же свят, как и права. — И мы еще не ликвидировали убийцу… Я, кстати, до сих пор не убежден полностью, — продолжил он, аккуратно убирая в сумку чашку, флягу и ложку, — что убийца не сам Гриппен. Здесь я полагаюсь на вашу версию, что вампиризм — чисто медицинская патология. За триста пятьдесят лет изменения могли накопиться в таком количестве…

— Тогда они должны были накопиться и у вас.

— Необязательно. — Он обернулся, указав плавным жестом на свои бледно-пепельные волосы. — Хотя в юности я был белокурым, но волосы у меня были гораздо темнее, чем сейчас, а глаза и вовсе темными. Такая бледность глаз и волос для нас не совсем обычна. Может быть, это как раз то, что называется мутацией вируса, если, конечно, вирусы имеют к этому отношение. Старейший вампир, которого я знал, мой мастер Райс, тоже был бледным в отличие от своих птенцов… Так вот, с возрастом изменения могли накопиться, а коль скоро Кальвар покинул Париж по тем же самым причинам, которые восстановили против него Гриппена в Лондоне…

— Нет. — Эшер откинулся на подушку, настолько обессилевший от своих попыток выпрямить спину, что сейчас ему хотелось только спать. — Вы не читали газеты? У меня в кармане… — Он засомневался. — А, нет, я ее оставил в катакомбах. Перепечатка из лондонской «Таймс». Гриппену потребовались бы сутки, чтобы сюда добраться, а за день до того, как на меня напали, в Лондоне вампиром было в одну ночь убито девять человек. Полиция сбита с толку тем, что тела жертв обескровлены, но…