Мифы Дальнего Востока. От хозяина тайги Дуэнте и шаманки Кытны до духов вулканов и мухоморных девушек - Татьяна Владимировна Муравьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Накинул парень на нее свою одежду, посадил вместе с медвежатами в лодку, отвез к отцу и матери. Стала девушка рассказывать: «Была я женой медведя. Он меня, как человек, любил, еду для меня добывал, а когда я рожала, как бабка-повитуха, помогал, медвежат облизывал, мне вставать с постели не велел, лапой толкал, чтобы я лежала, сам все по хозяйству делал. Но недавно вернулся он еле живой, с трудом до берлоги дошел, лег, стонет, смотрит на медвежат, а у самого слезы текут. В ту же ночь и умер. А я с детьми к вам вернулась».
Ночью девушка заснула, а родители стали думать, что с медвежатами делать. И решили их убить. Проснулась девушка, а медвежат нет.
Очень тосковала она по мужу и детям и вскоре сама умерла.
Специалисты отмечали, что у тунгусо-маньчжуров, как и у других охотничьих народов, существовало различие в отношении к медведю мужчин и женщин. Марина Мансуровна Хасанова пишет: «Для женщины медведь как бы ее муж и сын одновременно, он ее покровитель и защитник. Для мужчины он соперник, которого надо устранить, то есть объект охоты, но весьма уважаемый и почитаемый». Не случайно существовал запрет женщинам есть медвежье мясо.
Мифы о муже-медведе существуют и в виде быличек, то есть рассказов, претендующих на достоверность. Во многих из них называются имена девушки и ее родителей, указывается название села, в котором они жили, и т. д.
В одной из таких быличек, записанной во второй половине XX века, рассказывается: «Жила одна девушка с отцом и матерью. Вот однажды она пропала. Прошло пятнадцать или восемнадцать лет — вернулась домой, вернулась к отцу и матери. И одежда у нее не порвана, и не похудела, только поседели волосы и постарела. Вот тогда она рассказала, где была. Была замужем за медведем. Теперь, после того как вернулась домой, перестала есть медвежье мясо. Если кто убьет медведя, она горько плачет: вспоминает своих детей и мужа вспоминает. Люди говорят, что не так давно умерла, возможно после Отечественной войны».
К третьей группе медвежьих мифов относятся рассказы о том, как охотник зимует вместе с медведем в его берлоге. Медведь дает ему наставления, какие правила нужно соблюдать, чтобы не разгневать лесного духа-хозяина: медведя нельзя убивать ни ножом, ни саблей, а только копьем; женщины, как уже было замечено, не должны есть медвежьего мяса и т. п.
Наравне с медведем важное место в мифологических представлениях негидальцев занимал тигр. Иносказательно они называли этого таежного зверя «наш отец». С ним также был связан целый ряд поверий и запретов.
Женщинам и женатым мужчинам запрещалось наступать на след тигра, а в случае, если этого нельзя избежать, следовало положить вдоль следа палку и наступить на нее.
В отличие от медведя на тигра никогда не охотились. Убить его было можно только в порядке самозащиты, причем, судя по некоторым данным, самозащитой считалась и защита человеком своих собак. В XIX веке был записан рассказ о том, как тигр загрыз нескольких собак, принадлежавших одному охотнику-негидальцу. Впрочем, отчасти охотник был виноват сам, поскольку незадолго до этого нашел в лесу двух убитых диких оленей и, решив, что их зарезал волк, отнес обе туши своей семье, там мясо съели, а шкуры пустили на одеяла. На самом же деле этих оленей зарезал тигр, а по обычаю мясо зверя, убитого тигром, можно было есть только в тайге и только мужчинам. Шкуру и кости такого животного полагалось оставить в тайге, положив на специальный помост-лабаз. Охотник же перевез туши оленей к себе домой, их мясо ели женщины, а шкуры стали использоваться в хозяйстве.
Некоторое время спустя, когда этот охотник ехал на собачьей упряжке, за ним погнался тигр. Прямо на ходу он выхватил одну из собак из упряжки и съел. На другой день тигр загрыз около дома охотника вторую собаку, потом третью, четвертую. Видя это, хозяин пятую — самую лучшую — спрятал в доме. Но тигр явился в дом и схватил несчастного пса, который пытался укрыться за спиной человека. Тогда охотник убил тигра копьем.
По обычаю тигра полагалось с почетом похоронить. Рассказчик (и, вероятно, очевидец) описывает это так: «Убитого тигра захоронили в Челгоко: сделав сруб, положили на спину, туловище накрыли бараньей шубой, голову — перевернутым котлом. И потом, когда приносили в жертву животных, то от каждого для него выливали кровь и ставили пару палочек с ритуальными стружками». Это захоронение сохранялось лет сорок, а потом сгорело. Местные жители объясняли это тем, что хоронившие тигра люди плохо знали «закон» и положили его, как человека, на спину, тогда как надо было поставить на все четыре лапы, установив особые подпорки.
Как и у других тунгусо-маньчжурских народов, в негидальском фольклоре есть немало мифологических рассказов о браке тигра с женщиной:
Жила одна женщина, и был у нее очень злой муж, все время ругал ее и даже бил. Однажды пошла она к реке по воду, наклонилась, чтобы зачерпнуть ведром воды, и увидела свое отражение. Подумала женщина: «Я ведь красивая. И хозяйка хорошая. Почему же муж меня так не любит?» Села на берегу и заплакала.
Вдруг кто-то тронул ее рукой за плечо. Смотрит женщина, а это не рука, а когтистая лапа. Стоит у нее за спиной тигр.
Долго в тот день ждал муж жену. Не дождался, пошел на реку. Видит — стоит на берегу полное ведро, а на земле следы тигриных лап и женских сапожек. Понял муж, что тигр увел его жену. Разозлился, начал и жену, и тигра ругать, а под конец крикнул: «Берегись, тигр! Если я тебя встречу, будем биться!» Повернулся, чтобы домой идти, а тигр стоит у него на дороге, и на спине у тигра сидит его жена. Смотрит на мужа, усмехается.
Испугался муж, задрожал, слова вымолвить не может. Тут жена что-то сказала тигру в самое ухо, он развернулся и ушел в тайгу.
После этого муж еще несколько раз встречал свою жену и тигра на таежных тропах и в конце концов переселился в другие места. Понял, что не сможет тягаться с новым мужем своей жены.
ВОДЯНЫЕ ДУХИ
Хозяевами воды негидальцы почитали многочисленных духов таамун, даровавших удачу в рыбной ловле и охоте на морского зверя. Таамун обитали на дне моря, среди них были и мужчины, и женщины. Считалось, что утонувшие люди уходят к водяным духам, живут вместе с ними, но при желании могут общаться и со своими родственниками, оставшимися на земле, помогать им, дарить подарки. Поэтому к членам семьи утопленника у негидальцев было особое отношение как к людям, теснее других связанным с духами воды.
Жили два брата, оба рыбаки. Однажды ушел старший брат в море и не вернулся, утонул. Подумал младший брат: «Может быть, хоть тело брата вынесут волны на берег?» И пошел вдоль кромки прибоя.
Целый день шел — берег был пуст. Но в одном месте песок был весь истоптан, как будто здесь сражалось между собой множество людей, и было видно, что к берегу причаливали лодки. Удивился младший брат и решил выяснить, что же такое здесь происходит.
Вырыл он в песке глубокую яму, потом срезал ветку тальника, снял с нее кору так, что получилась тонкая трубка, залез в яму, засыпал себя песком, а трубку высунул наружу и стал через нее смотреть.
И вот показалась в море стая косаток. Сверкают их плавники, подобно серебряным саблям. Подплыли косатки к берегу, вышли из их пастей люди: и взрослые мужчины, и юноши. Взялись морские люди за сабли и начали состязаться между собой в воинском искусстве. И тут узнал парень среди них своего старшего брата, выскочил из ямы, бросился к брату. Но морские люди, увидев его, тут же прыгнули в пасти косаток, и стая скрылась
