История спиритизма - Артур Дойль

«Профессор Ланкэстер пришел на сеанс в твердой уверенности, что все это шарлатанство; вот он и объявляет все увиденное жульничеством».

Профессор Ланкэстер продемонстрировал свою предвзятость, охарактеризовав в «Таймс» заседание Британского объединения «За прогресс науки», на котором профессор Баррет делал доклад о спиритических явлениях, следующим образом: «Научные прения в Британском объединении докатились до обсуждения спиритизма».

Профессор Баррет писал, что Слэйд сам точно не знает, в какой именно момент появляются надписи на грифельной доске. Баррет привел в пример классический случай, когда на одном из сеансов доска была прижата к столу его собственным локтем. Одной рукой он держал руку медиума, в то время как пальцы другой руки медиума слегка касались обращенной кверху поверхности грифельной доски. При таких условиях надпись и появилась — но появилась на той поверхности доски, что была обращена вниз. Далее профессор Баррет приводит сообщение одного известного ученого, собственноручно державшего грифельную доску в момент, когда на ней появилась надпись, а обе руки медиума лежали при этом на столе. Такие примеры, без сомнения, способны убедить любого непредубежденного читателя, поэтому сомнения, возникшие в некотором частном случае, не способны серьезно повлиять на общие выводы.

Разбирательство по делу Слэйда происходило 1 октября 1876 года в Полицейском суде на Боу-стрит, под председательством мистера Флауэрса, мирового судьи. Прокурором был мистер Джордж Льюис, защитником — мистер Ментон. С подтверждением истинности медиумических способностей Слэйда выступили доктор Альфред Рассел Уоллес, Серджент Кокс, доктор Джордж Уилд и четвертый свидетель, так как было разрешено прибегнуть к помощи лишь четырех свидетелей. Мировой судья назвал их свидетельские показания «ошеломляющими» — имея в виду явления как таковые, однако при вынесении судебного решения он использовал лишь показания Ланкэстера и его друга доктора Донкина, заявив, что решение должно «основываться на сведениях, соответствующих известным законам природы». Утверждение мистера Маскелайна, известного фокусника, о том, что Слэйд использовал стол с секретом, было опровергнуто показаниями столяра, изготовившего этот стол. До сих пор он стоит в одной из комнат Лондонского спиритического объединения (London Spiritualist Alliance), напоминая о том, с какой легкостью один человек дал абсолютно голословные показания, поставившие под угрозу свободу другого человека. Действительно, показания Ланкэстера, Донкина и Маскелайна не оставляли мистеру Флауэрсу выбора, и он вынес обвинительный приговор, ибо имел все доказательства того, что «происшествие, разбираемое в суде, отличается от тех событий, что происходили в присутствии свидетелей защиты — как ни убедительны их показания. По данному делу у нас есть только два свидетеля с одной стороны и показания самого ответчика с другой». Возможно, исход дела решил именно «стол с секретом».

Слэйда приговорили к трем месяцам тюрьмы с тяжелыми исправительными работами — на основании Закона о бродяжничестве. Решение было опротестовано и его выпустили на поруки. При повторном слушании приговор аннулировали благодаря обнаруженной технической ошибке (в приговоре были пропущены слова «ловкость рук или другое»). Несмотря на это, Слэйд, вполне возможно, все равно был бы оправдан при повторном слушании дела. Напряжение, вызванное судебным разбирательством, подорвало здоровье Слэйда, и он покинул Англию через несколько дней после его окончания. Отдохнув несколько месяцев, он отправил профессору Ланкэстеру письмо из Гааги, в котором предложил по возвращении в Лондон провести любые исследования и выразил согласие на любые эксперименты, какие бы профессор ни пожелал поставить. Человек, виновный в надувательстве, не стал бы писать такого письма, однако профессор Ланкэстер на это предложение никак не отреагировал.

В 1877 году спириты Лондона опубликовали следующее заявление: «Ввиду внезапного отъезда Генри Слэйда из нашей страны, мы, нижеподписавшиеся, желаем публично засвидетельствовать свое мнение о высочайшем уровне его медиумических способностей, а также свое возмущение по поводу того, как с ним обошлись. Мы расцениваем Генри Слэйда как самого выдающегося из ныне живущих медиумов-экспериментаторов. Вызываемые им явления происходят с исключительно высокой скоростью и повторяемостью… Недавний судебный процесс не только не запятнал его репутации, но наоборот, послужил причиной обнародования небывалого количества показаний, свидетельствующих в его пользу». Под этим заявлением стоят подписи мистера Александра Калдера (президента Британской национальной ассоциации спиритов) и многих известных спиритов. К несчастью, пресса реагирует лишь на разоблачения, оставляя без внимания все то, что свидетельствует в пользу спиритизма, и даже сейчас, спустя пятьдесят лет, невозможно найти ни одной газетной публикации, в которой был бы отдан долг справедливости. Тем не менее сами спириты оказали Слэйду огромную поддержку. Перед началом судебного процесса они учредили фонд в его пользу, а спириты Америки направили послание американскому посланнику в Лондоне. В период между процессом на Боу-стрит и рассмотрением апелляции в Министерство внутренних дел был направлен протест по поводу действий правительства в ходе дополнительного расследования. Его копии направили всем членам Законодательного собрания, всем мировым судьям Мидлсэкса, различным членам Королевского общества, в общественные организации. Мисс Килингбэри, секретарь Британской национальной ассоциации спиритов, передала одну из копий королеве.

Успешно проведя сеансы в Гааге, в ноябре 1877 года Слэйд отправился в Берлин, где вызвал живейший интерес. Сообщалось, что он не знал немецкого языка, однако на грифельных досках появлялись надписи на немецком, причем старинными буквами, употреблявшимися в XV веке. 10 ноября 1877 года «Берлинер Фремденблатт» («Berliner Fremdenblatt») сообщила:

«С того времени, как мистер Слэйд поселился в отеле „Кронпринц“, образованная публика оказалась охвачена эпидемией так называемой „спиритической лихорадки“».

Описывая свою берлинскую жизнь, Слэйд говорит, что прежде всего убедил в своих способностях хозяина гостиницы, ибо использовал во время сеансов его собственные грифельные доски и гостиничные столы. Хозяин пригласил на сеансы шефа полиции, других известных в Берлине людей, и все они выразили свое доверие к тому, что увидели. Слэйд пишет:

«Самюэль Беллакини, придворный фокусник германского кайзера, бесплатно присутствовал на моих сеансах в течение недели. Ежедневно я давал ему два-три сеанса, причем один — у него на дому. Проведя полное и всестороннее исследование, он отправился к нотариусу и под присягой заявил, что все явления — чистая правда, и никаких трюков я не использую».

Это заявление, сделанное Беллакини под присягой, опубликовано. Он говорит, что в ходе тщательнейшего исследования убедился, что объяснить все происходящее «какими-либо фокусами совершенно невозможно». Обычно фокусники проявляют нечто вроде цеховой ревности, как будто медиумы собираются подорвать их монополию на чудеса, однако этот просвещенный немецкий артист, подобно Гудини, Келлару и некоторым другим, продемонстрировал широту своей натуры.

Затем последовала поездка в Данию, а в декабре начались исторические сеансы в Лейпциге, с профессором Цолльнером[147]. Полный отчет о них можно найти в цолльнеровской «Трансцендентальной физике», переведенной на английский язык мистером Ч. К. Мэсси. Вместе с Цолльнером в исследовании феноменов Слэйда участвовали другие ученые, в том числе профессор физики Уильям Эдвард Вебер, известный математик профессор Шайбнер, профессор физики и знаменитый натурфилософ Густав Теодор Фехнер. Все они, по свидетельству профессора Цолльнера, были «убеждены в реальности наблюдаемых явлений и полностью исключили возможность шарлатанства или ловкого фокусничества». Изучались, среди прочего, «появление настоящих узлов на завязанном кольцом тросе, разрывание покрывала на кровати профессора Цолльнера, исчезновение маленького столика и его последующее падение с потолка при полном свете. Все это происходило в частном доме и при тщательном наблюдении, показавшем, помимо прочего, очевидное отсутствие какой бы то ни было активности со стороны Слэйда в моменты всех этих происшествий».

Некоторые скептики назвали принятые во время этих опытов меры предосторожности несерьезными. Французский критик, острый на язык доктор Дж. Максвелл дает прекрасный, отпор таким возражениям[148]. Он пишет, что искушенные и внимательные исследователи-физики не стали помещать в своем отчете подробного описания всех мер предосторожности, принятых ими для исключения возможности подлога, и лишь намекнули на них, заявив о своей «несомненной убежденности в реальности всего происшедшего», — для того, чтобы их отчет не получился слишком тяжеловесным. Это, однако, не помешало придирчивым критикам обвинять их в легкомыслии и подозревать: подлог там, где он был абсолютно исключен.