В погоне за счастьем - Тигэн Джеймс

Некоторое время стояла тишина, потом Маркус осторожно спросил:

— Ты закончила?

— Да. — На самом деле Ру так и не высказала всего, что хотела, но она ощущала комок, подступивший к горлу, и понимала, что если снова заговорит, то разрыдается.

— И чувствуешь себя лучше, выплеснув из себя всю эту муть?

— Нет, не лучше! — Ру всю трясло от напряжения и страха. — И я не хотела, чтобы это прозвучало именно так.

— Что ж, возможно, ты в чем-то права. Но в одном ты определенно ошибаешься, и ты не имела права ни говорить, ни даже думать об этом.

— Ты имеешь в виду мои слова об Элане и Тиме? Извини, они хорошие люди.

— Господи, дай мне терпение! Послушай, Ру, я, Элана и Тим дружим с самого детства. Да, мы большие друзья, но ты ошибаешься, если считаешь, что у нас этакий тройственный союз, в котором нет места для четвертого человека, то есть для тебя. Однако Тим и Элана беспокоят меня меньше всего. Все дело в проклятом Джоне и финансовых проблемах, в которые он втянул нас. Это очень серьезно, и только по этой причине я не мог постоянно быть рядом с тобой!

— В таком ключе ты заговорил о финансовых проблемах только сейчас!

— А тут еще твои глупые слова о том, что я не люблю тебя. Ради Бога, Ру, как ты могла хоть на секунду усомниться в моей любви?

— Ты оставил меня одну, — упрямо возразила Ру. — И если бы я не заставила тебя сесть в вертолет, ты оставил бы меня еще раньше.

— Но в тот день мне уже в шесть утра сообщили плохие новости о Голден Лод! — Голос Маркуса звучал раздраженно, однако в его словах чувствовалась искренность.

— Даже после той ночи в гостинице… когда ты добился своего… ты все равно бросил меня одну, — не сдавалась Ру.

— Добился своего? Ты сама пришла в мой номер и залезла в мою постель, насколько я помню. Это была твоя идея.

— Но ты не предложил мне уйти! У нас было три дня… Всего три! Мы определились с датой свадьбы, а потом ты вернулся сюда. И это по-твоему любовь?

— Да. Дата свадьбы была назначена, и я думал, что это послужит якорем, способным удержать нас обоих. А поместье не могло ждать, мне хотелось уладить как можно больше проблем до нашей свадьбы. Разве я был не прав?

— Да, не прав.

— Боже мой! — в отчаянии воскликнул Маркус. — Не люби я тебя, разве предложил бы стать моей женой? Если бы меня интересовал только секс, то все могло бы ограничиться обычным любовным романом.

— И я бы преспокойно вышла замуж за Джона, да? Пожалуй, тебя бы даже больше устроило, чтобы он никуда не исчезал.

— Не смей даже думать так! — Маркус еле сдерживал себя. — Могу только повторить: если бы я не любил тебя, то разве предложил бы стать моей женой?

Ру могла бы ответить на этот вопрос, но внезапно ей надоел весь этот разговор. Спор с Маркусом только расстроил ее, однако ничего не решил. Он просто не понимает, что его поведение неприлично.

— Ладно, хватит. И давай спать, — предложила Ру.

— Я не испытывал настоятельного желания обзавестись женой, — проигнорировал ее предложение Маркус.

— А у меня не было необходимости в муже, — бросила в ответ Ру. — Спокойной ночи!

Некоторое время они лежали молча, но Ру чувствовала, что ее возбуждение не спадает. Ей очень хотелось повернуться, но боялась нечаянно коснуться Маркуса. Ведь он мог принять это за знак примирения, чего она не собиралась делать, а мог даже и оттолкнуть. Оба варианта не устраивали Ру, поэтому она лежала в неудобной позе, едва сдерживая дыхание из страха, что из груди могут вырваться всхлипывания.

ГЛАВА 11

Ру чувствовала, что Маркус тоже не спит. А впереди — долгая и мучительная ночь! Внезапно Маркус откинул одеяло и поднялся с постели. В комнате стояла непроглядная темнота, Ру ожидала, что Маркус сейчас будет натыкаться на мебель и чертыхаться, но он уверенно направился в другую комнату.

Конечно… ему тут все знакомо, подумала Ру. И в этой постели ему наверняка приходилось спать. Интересно, с кем он здесь спал? Маркус говорил, что не испытывал серьезных чувств ни к одной из женщин. Надо понимать: ни к одной из многих своих женщин.

Тогда почему я? Почему Ру Тревэлин, городская девушка, фотограф? Почему не какая-нибудь хорошенькая дочка фермера?

Ру с сожалением чувствовала, что знает ответ на свой вопрос, или, во всяком случае, один из ответов. Ру Тревэлин не просто фотограф, но еще и единственный ребенок Уолтера Мидаса Тревэлина. Она вспомнила слова Маркуса, сказанные ее отцу в день свадьбы: «Мы с Ру полностью в курсе дел друг друга». Возможно, он и полностью в курсе ее финансового положения, а вот она совершенно не в курсе. Ей никогда не приходило в голову поинтересоваться этим, спросить у Маркуса. Она и Джону не задавала подобных вопросов.

Сейчас, когда Маркус вышел, Ру наконец-то смогла сменить позу… и дать волю слезам. В этот момент дверь тихонько отворилась, и Ру поняла, что Маркус вернулся. Он лег в постель и обнял одной рукой Ру за плечи, положив ладонь ей на грудь. Возможно, он сделал это машинально, но Ру напряглась и попыталась отодвинуться.

— Послушай, Ру, я уверен, что заниматься любовью с разгневанной женщиной — плохая идея. Но с другой стороны, я не собираюсь лежать как бревно, пока мой труп не окоченеет. Если тебе противно даже мое прикосновение, так и скажи. Я уйду и буду спать в гостиной. Так мне уйти, или остаться?

— Оставайся, если хочешь.

Почувствовав на плече поцелуй, Ру чуть расслабилась. Пальцы Маркуса, поглаживавшие ее шею, скользнули в вырез ночной рубашки и спустились к ложбинке между грудей. Ру старалась не обращать внимания на медленно охватывавшую все тело горячую волну, пыталась не шевелиться, но понимала, что вот-вот наступит момент, когда она уже больше не сможет сдерживать себя.

— Маркус, — прошептала она сквозь стиснутые зубы.

— Да?

— Или ты прекратишь, или…

Ладонь Маркуса осторожно легла на грудь Ру.

— Или что?

— Перестань!

— Что перестать? — Пальцы Маркуса коснулись соска.

Ру резко отшатнулась, заставив Маркуса убрать руку, села на постели и стянула через голову ночную рубашку. Снова юркнув под одеяло, она повернулась лицом к Маркусу. Ру понимала, что сама предоставляет ему прекрасную возможность отомстить ей. Для этого ему достаточно просто повернуться к ней спиной. Но Маркус заключил ее в объятья, и Ру, всхлипывая, прильнула к нему.

— Я люблю тебя, неужели ты не понимаешь? — прошептал Маркус. — Но, похоже, я что-то делал не так, поэтому тебе надо направить меня на путь истинный.

Ру не могла говорить, она боялась, что снова разрыдается, поэтому лежала молча, гладя ладонью плечо Маркуса.