Кровавая месть - Иоанна Хмелевская

И, как всегда, в своей излюбленной манере Доминик ни за что не желал примириться с фактом, что сокровище ждало его развода. Даже осознать этот простой факт не хотел, вот только сокровище не позволяло забыть о своих требованиях, отворачивало надутое личико, морщилось, ворчало и каменело. А, может, обмякало. Но, как бы там ни было, делалось чужим и недоступным.

В таком вот умственном раздрае Доминик возвращался домой.

За шесть прошедших дней в нём прочно утвердилось чувство, что над ним довлеет некое обязательство, избавиться от которого нет никакой возможности. Ах да, дети. Его собственные дети. За которых он отвечает по закону, по суду и по-всякому, и нет от этой заразы никакого спасения.

Хотя вообще-то по жизни он детей любил, всех, и отлично с ними ладил. Мог преспокойно где-нибудь на курорте, на пляже пасти человек тридцать — двадцать восемь чужих и двоих собственных — к огромному облегчению всех заинтересованных мамаш и папаш. Правда, в нынешних обстоятельствах Доминик категорически отказывался принимать во внимание, что теперешние безоблачные отношения с детьми — исключительно Майкина заслуга.

Равно, как не желал осознавать полнейшую дурость Вертижопки. Что при многих оригинальных чертах его характера являлось как раз чертой, весьма свойственной мужчинам и как нельзя более нормальной. Если особа, с которой он говорит, со всем соглашается, кивает и смотрит с восхищением, значит, эта особа на редкость умна. И точка.

Дети упорно не позволяли о себе забыть и капали на мозги. Кристинку должна была забрать сестра, а Томек будет ждать у бассейна. Иначе его пришлось бы забирать деду, у которого дел хватало и без Томека, и дед бы точно взбеленился. Секунды три Доминик жалел, что вместо любимого «харлея» у него нет машины, после чего собрался и взял ноги в руки.

Ничуть при этом не умиротворённый.

Дома ждал стол, заставленный миниатюрными закусками, сырами, паштетами и марципанами, а также сияющая и любящая мамочка. Майка, не зная, кого увидит, на всякий случай приготовилась ко всему.

Работа в Швеции, по её мнению, удалась. Она, разумеется, не приписывала всех заслуг себе одной, хотя идея-то была её, а конечный результат Майку вдохновлял и наполнял счастьем. Как воспримет дело её рук остальное человечество, оставалось только догадываться, поскольку ей пришлось возвращаться. Утешалась она тем, что долго в неведении не пробудет, кто-нибудь да сообщит — сам заказчик или Харальд, или Данута, а уж если совсем невтерпёж станет, выберет свободную минутку и сама смотается в Стокгольм. Заработала достаточно, может себе позволить.

Ну и дополнительный плюс. Месть…

Дети вернулись практически одновременно. Первой Кристинку забросила Регина, сестра Доминика, и, обрадовавшись, что Майка на месте, немедленно умчалась по своим делам. Сдала племянницу и исчезла. Сразу вслед за ними появился Томек с папочкой и ещё не просохшей головой.

На автомобиль никто из них внимания не обратил, просто не ожидали ничего подобного. Тем более что стоял он не перед самым домом, а чуть дальше, на краю теоретически охраняемой стоянки. Зато при виде стола дети сразу пришли в восторг, а Доминик был окончательно выбит из равновесия.

Ну, в конце концов, мог же он с посторонней особой посидеть за столом. Посторонняя особа поразительно контрастировала с неразговорчивым сокровищем Томек с Кристинкой задавали массу вопросов, а особа охотно на них отвечала, разговаривая исключительно с детьми. Доминик мог молчать, сколько влезет, но в застольных рассказах так часто мелькал пресловутый Харальд с историческими зубами, что отец настырных детей не выдержал.

— Если я правильно понял, всю эту колоссальную работу, о которой здесь говорится, сделали два человека? — съязвил он.

— Да ты что, пап? — Отцовская тупость искренне огорчила Томека. — Двое на всё большущее здание?

— Две трети здания, — уточнила Майка. — Сзади технические помещения, там реклама не нужна. И, конечно, не двое, а целая команда разных специалистов, да ещё в две смены.

— Тогда почему только об одном зубастом Харальде речь?

Майка вздохнула:

— Потому что только одного Харальда мне удалось запрячь в работу практически без перерыва. Хитростью.

— Это как, хитростью? — заинтересовалась Кристинка.

Доминик был благодарен дочке за вопрос, поскольку ему тоже стало любопытно, что за хитрость такая. При этом он совсем забылся и съел кусочек паштета. Оказался вкуснющий. Доминик обожал паштеты, поэтому попробовал другой, а были ещё третий и четвёртый. Майка делилась опытом с дочерью, как следует обращаться с людьми в случае необходимости и в зависимости от человеческих характеров.

— Харальд любит своё дело и гордится хорошо выполненной работой. Достаточно было его припугнуть, мол, если что проморгает или сделает абы как, то всё пойдёт прахом, и он уже готов был не спать, не есть и не отдыхать…

— А ты его припугнула?

— Ещё как! Мне и притворяться не пришлось, сама боялась, что могли всё испортить.

— А он к нам ещё приедет?

— Если закажут продолжение, то вполне возможно. То есть, если я получу заказ и понадобятся его услуги…

Доминик вдруг почувствовал, что категорически не желает никаких услуг от Харальда. Ему расчудесный швед нужен был, как собаке пятая нога. Чувство это оказалось для него новым, неожиданным и совершенно непонятным. Опять же он совершенно не знал, следует ли с ним бороться.

Хотя ничего странного в этом чувстве не было. Просто до сих пор Доминику не случалось ревновать ни одну женщину. Женщин таких, честно говоря, было немного, всего три: одна школьная любовь, одна студенческая, а потом уж Майка. И ни в одном случае ему даже в голову не приходило, что какая-нибудь из них могла предпочесть ему другого. Что некий посторонний тип мог бы привлечь её внимание, мог бы покуситься на собственность Доминика, а она… А что она? Посмела бы урвать что-то у Доминика и осчастливить этого чужого?!

Такое было просто невозможно. А посему Доминик понятия не имел, что просто-напросто ревнует. К Харальду, чтоб ему все зубы потерять. Или нет, пусть лучше все будут с кариесом и воспалением дёсен, чтоб оправдать прозвище. И кривые.

Майка, не иначе как звериным инстинктом, почуяла, что творится с обожаемым муженьком, и пришла в отличное настроение. Готова была просто завалить Харальда рубцами… Но внешне сохраняла спокойствие, к Доминику относилась нормально — сидит себе живое существо, не морочит голову, вот и ладненько. Просто элемент интерьера гостиной. Детей очень увлекла двойная природа экспозиции: с одной стороны — разноцветные тряпки, а с другой — технические достижения. Здорово. Томек с Кристинкой были в восторге.

Раздался звонок в дверь, элемент интерьера пошёл открывать, не иначе по привычке. Из прихожей донёсся голос Новаковой:

— Ой, как хорошо, что вы дома, я сухари вернуть. Так много одолжила, просто неприлично не отдать. Пани Майке в любой момент могут понадобиться… Пани Май… о, слышу, уже приехала, ну тогда всё в порядке — ведь пирата, надеюсь, нет? Вот, если б мой муж такого разбойника у нас дома застал, страшно подумать, какой скандал бы закатил, жуть! А вы — святой человек, но и пани Майка того стоит… Вот вам сухари, лично в руки, не буду мешать, всех благ! Как бы я без вас…

— Пустяки, не стоит благодарности, — как-то глухо проворчал Доминик, впрочем, зря старался — дверь за Новаковой уже захлопнулась.

Так он и торчал в прихожей, не зная, куда девать возвращённые сухари. И опять сработал рефлекс: не задумываясь, Доминик прошёл на кухню и поставил жестянку на её прежнее место, на самый верх кухонного шкафчика.

И снова застыл, не зная, что делать. Хуже — он не знал, что ХОЧЕТ сделать.

— Когда вырасту, тоже достану, — услышал он из гостиной голос сына.

— Я тоже, — решила Кристинка, правда, не так уверенно, с некоторым сомнением в голосе.

— Ты — нет, — категорически не согласилась с ней Майка. — Метр восемьдесят три для девушки явный перебор.

— А модели?

— Ты же не хочешь стать моделью? — припомнил Томек.

— Но они же высокие.

— С этим сплошные проблемы, — вмешалась Майка. — Высокая девушка и низкорослый парень смотрятся рядом нелепо. И я тебя категорически предупреждаю, не вздумай выходить замуж за какого-нибудь недомерка… То есть… я хотела сказать, карлика.

Дети проигнорировали оговорку матери.

— У Харальда рост хороший, — заметила Кристинка с подозрительным удовлетворением.

— Хочешь замуж за Харальда? — возмутился Томек.

Доминик в прихожей возмутился ещё сильнее и шагнул в гостиную, но вмешаться не успел, Майка его опередила.

— Хотеть, конечно, можешь, но ничего из этого не выйдет. И я тебе сразу скажу, почему. Когда готова будешь выходить замуж как нормальный человек, а не как идиотка, Харальд уже давно будет женат, и дети у него к тому времени в школу пойдут, может, даже постарше тебя теперешней будут. И тебе он покажется старой развалиной. Подумай об этом. Посчитай. Не поверю, чтобы дети вашего отца не умели считать.