Братишка, оставь покурить! - Николай Стародымов

Мы вышли на улицу. Мой провожатый повернул налево, оглянулся, словно бы проверив, следую ли я за ним, и спокойно пошел по тротуару. Я, хотя и чувствовал в это время себя не лучшим образом, легко догнал его и теперь с независимым видом вышагивал рядом, глубоко засунув руки в карманы брюк.

Повторюсь, уже в который раз, все это мне не слишком нравилось. И удерживало меня только два чувства. Прежде всего мне попросту нечего было делать и некуда было податься. А во-вторых, надо признаться, одолевало меня самое обыкновенное любопытство, которое, как известно, может на многое подвигнуть человека — на поиски Земли Санникова, на желание получить лишнюю премию в иерархии «стукачей» или же на подглядывание в замочную скважину к любвеобильной соседке, у которой муж ушел на ночное дежурство.

Пауза затягивалась.

— Слышь, мужик, зачем я тебе?

Ситуация и в самом деле не очень-то просчитывалась. Так вот, запросто, подобрать на улице первого попавшегося и тащить к себе домой… Я уж не говорю о том, что тащить к себе зека — просто первого попавшегося человека. Ладно, еще в какой-то степени можно понять, когда такое делают спьяну — приводят случайного знакомца, а наутро вызывают милицию и истошно орут, что мол, меня, придурка доверчивого, обокрали, а кто именно — не знаю, потому что я этого нечестного гостя впервые в жизни видел…

Однако в данном случае на подобный случай не слишком похоже, мужчина, вроде, и в самом деле не алкаш подзаборный, да и не так уж он употребивший, если уж говорить откровенно… Выглядел мой собеседник если не интеллигентно, то во всяком случае и не так, чтобы просто с улицы подбирать забулдыг.

— Говорю же тебе: жена уехала, а я один остался, — затянул он ту же песню.

Это звучало неубедительно. Если при каждом отъезде жены собирать на улице всех испытывающих жажду…

— Давай-ка, дружище, не свисти, — спокойно, без проявления раздражения, оборвал я его.

— А почему ты считаешь, что я свистю? — усмехнулся он на ходу. — Или свищу — как правильно?

Я срифмовал, как правильно. Однако он и на нецензурную рифму отреагировал спокойно. Только улыбнулся. Чем еще больше утвердил меня в моих сомнениях.

— Ты, главное, не боись, — успокоил он. — Придем ко мне — там я все объясню. И ты мне со своей сто второй тоже не больно-то страшен.

Ясно, я ему тоже зачем-то понадобился… Значит, и тут не просто вдруг вспыхнувшая любовь и желание оказать помощь заблудшему ближнему… Qvod era demonstrandum. Что и требовалось доказать.

Но по какой именно причине он может испытать ко мне интерес? Еще что-то совершить эдакое? Но ведь он совсем меня не знает, чтобы довериться…

Вот уж воистину, деньги к деньгам, приключения — к приключениям!

Ладно, все это лирика и мистика. Лучше нужно попытаться определить, когда именно, в какой момент он проявил ко мне интерес. Тогда имеется шанс заранее вычислить причину, по которой он меня тащит к себе. Итак… Когда он начал скандалить? Исключено — большинство нормальных людей, услышав скандал, попросту отвернутся и сделают вид, что ничего не видят и не слышат, так что рассчитывать на знакомство со мной таким образом по меньшей мере неумно… Когда я за него вступился?.. Тоже нет, в тот момент он не обратил на меня внимания… А может быть обратил, но так, что я этого не заметил?.. Но какой в этом смысл? Когда питались вместе сомнительными пельменями?.. Тоже нет.

Погоди-ка! В моей голове вдруг вспыхнуло вполне отчетливо: он по-настоящему обратил на меня внимание, когда я сказал, что зек! И после этого он начал настойчиво меня приглашать к себе… Погоди, даже не совсем так. ОН ВЦЕПИЛСЯ В МЕНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК УСЛЫШАЛ, ЧТО МНЕ НЕКУДА ИДТИ!

Значит… Значит, ему нужен кто-то, КОМУ НЕКУДА ИДТИ! Значит, он и в самом деле хочет мне что-то предложить.

И мне стало тоскливо. Прав был Корифей: теперь на мне навсегда стоит клеймо!

Загадочный мужик, как оказалось, жил совсем недалеко от злополучного кафе. Нам даже не пришлось ехать ни на каком транспорте — пройдя два квартала, мы повернули под мрачную облупившуюся арку, со двора вошли в какой-то подъезд старого дома, которых немало еще в столице. Здесь, как то и положено в центре Москвы, ароматизировало котами, кобелями и мужчинами, которые не знали, где поблизости имеется туалет. Прилепившийся к наружной стене старенький скрипучий лифт потащил нас вверх сквозь пропыленную шахту.

— Нам какой этаж?

Этот вопрос я задал просто так, только для того, чтобы хоть как-то нарушить гнетущую тишину. За всю дорогу, пока мы шли, мой провожатый вообще ни разу не подал голос.

— Шестой, — ответил он. — А что?

— Да просто так, — пожал я плечами.

Квартира, в которой он обитал, когда-то давно, до тех десяти дней, которые потрясли мир, была буржуйски огромной, потом, скорее всего, стала коммунальной, а теперь, разгороженная надвое, принадлежала разным хозяевам. Таких квартир тоже по-прежнему немало в центре столицы, в домах столетней давности. Попали мы в нее через огромную высоченную дверь.

— Проходи, — пропустил хозяин меня вперед.

Длинный коридор, в который я попал, далеко впереди упирался к глухую стену. Такая же глухая стена окаймляла его и справа. Зато слева тянулся ряд дверей. Бестолково, некрасиво, неудобно… Зато свое, — подал реплику внутренний голос. Что верно, то верно, зато свое, — согласился и я. Крыша над головой, родные стены…

— Не разувайся, — остановил меня хозяин. — У нас это не принято.

Что ж, меня это устраивало.

— Пошли сразу на кухню, — пригласил он. — Сообразим что-нибудь насчет закусить.

Естественно, куда же еще русский мужик позовет приятеля? Только на кухню…

— Тебя как зовут? — поинтересовался я, пытаясь на глаз определить, за какой из дверей скрывается помещение, служащее у нас кухней, столовой и клубом одновременно.

Хозяин не ответил, прошел вперед, раскрыл створку, кивнул мне и исчез за ней.

Я вошел туда же. Уселся за столик и какое-то время молча наблюдал, как он доставал из холодильника колбасу, сыр, банку консервов…

— Так как же тебя зовут-то? — напомнил я хозяину о своем существовании.

Мужчина покосился на меня, потом оперся руками в стол и в упор уставился на меня.

— А ты что же, совсем меня не узнаешь, Константин Васильевич?

Вот те новости! Оказывается, мы знакомы?

— Не узнаю, — пришлось признаться.

Хотя теперь, после этих слов, и в самом деле почудилось мне в его лице, или в его глазах что-то знакомое. Да, теперь я определенно видел, что мы когда-то встречались. Но только где и когда?

Хозяин квартиры не обиделся, отреагировал на мою забывчивость вполне спокойно.

— Еще бы, — кивнул он. — Сколько лет прошло… Я — Шустиков, Константин, Саша Шустиков. Теперь признал?

Сказать, что я все вспомнил мгновенно, было бы сказать неправду. Я вспоминал постепенно, отдельные детали прошлого всплывали в голове то по одной, то целыми гроздьями — но только происходило это постепенно.

— Вон где довелось встретиться…

Сказанная мной фраза звучала глупо. Одно успокаивало: в подобных случаях большинство фраз звучит немногим умнее. «Сколько лет, сколько зим», «как тесен мир!», или «где же тебя носило все эти годы?» тоже не отличаются большой оригинальностью.

Между тем Саша уже выставил на стол бутылку.

— Ты как, употребляешь?

— А почему бы и нет?

— Ну, нет, так нет, — усмехнулся Шустиков.

Я тоже усмехнулся этой давно забытой шутке. Она была из репертуара моего старинного приятеля, Сереги Прыганова. И теперь, услышав эти слова, я почувствовал, как на меня откуда-то издалека дохнуло ностальгической волной. Снова надо мной висели крупные южные звезды, густо облепившие бездонный бархатный небосклон. Я тогда впервые услыхал слова из Корана «Клянусь звездой, упавшей с небосклона» или, другой вариант, «скатившейся с небес»… Я тогда еще думал, любуясь южным звездным небом, о том, что ТАКОЙ звездой, упавшей с ТАКОГО небосклона и в самом деле не грех поклясться.

Я вновь был там, в Афганистане, в кровавой кутерьме на окраине Герата. Я снова видел, как, окутавшись черным шлейфом солярного дыма, содрогнулся всем своим угловатым телом могучий БТР, налетевший на фугас. Как бросился спасать оглушенных пацанов Володька Кошелев. Слышал отборный мат, который доносился из эфира — это требовал помощи командир батальона, попавшего в окружение…

Сашка Шустиков что-то мне говорил. Кажется, я ему что-то отвечал. А сам был уже там, в своих воспоминаниях.

Задача, которую тогда перед нами поставили, была предельно проста. Вернее, чуть-чуть не так: задача ВЫГЛЯДЕЛА предельно простой. Формулировалась она примерно так: нужно было на своих боевых машинах прорваться в один из районов Герата и обеспечить возможность «зеленым» прочесать этот район на предмет наличия здесь душманов.