Виват, Романовы! Часть III - Анна Литаврина

Константин. Так значит, ты всё же осчастливил собой эту мадмуазель?

Александр. Ну я подумал… зря я, что ли, ходил тренироваться к мадмуазель Жорж?

Константин (с любопытством). Ну и как? Саган – тоже не то?

Александр. Ну, скажем так… она – нечто среднее между тем и этим. Но меня очень вдохновляло, что это расстроит Меттерниха.

Едут некоторое время молча.

Константин. Насчёт Алексеевны…

Александр. Лучше не надо.

Константин. Я просто хотел, чтобы ты знал… я думаю, она тебе отказала не из-за отсутствия желания, а из соображений безопасности. Она думала, как и все, что ты в Вене предавался разврату с местной проституцией… возможно, она просто боялась, что ты чем-то её заразишь.

Александр. Отчасти из-за похожих опасений я так и не смог ему предаться с местной проституцией…

Константин (передёргиваясь). Да… эти и европейские болезни – та ещё дрянь.

Достаёт из кармана бархатный мешочек.

Константин. Вот, я на всякий случай всегда вожу это с собой. Сбор трав как раз от таких болезней. Может, на всякий случай…

Александр. Ой, да перестань! Мне это не нужно. Я здоров… вроде как…

Константин. Я не хочу сказать, что Вильгельмина Саган из таких. Но всё же она любовница Меттерниха. Сам понимаешь. То есть… в некотором смысле ты побывал там же, где и он… а он… бог знает, где бывает. Это же Меттерних!

Александр смотрит на Константина. Передёргивается.

Александр (хватая мешочек). Так, и как это принимать?

Константин. Лучше семидневным курсом.

Александр. И как часто пить этот курс? Раз в год?

Константин (пожав плечами). Кому как. Я каждую неделю пропиваю… тебе, может, на всю жизнь хватит…

Перекрутка.

Другая карета. Дорога. Европа. В карете сидит Марьфёдорна и Елизавета Алексеевна. Марьфёдорна вышивает. Елизавета Алексеевна смотрит в окно.

Марьфёдорна. Елизавета Алексеевна, вы мне сейчас напомнили прямо-таки моего покойного мужа. Павел Петрович в поездках тоже любил подолгу смотреть в окно. Пока не засыпал.

Елизавета Алексеевна. Марьфёдорна, спасибо за такое странное сравнение, но чем ещё мне заниматься в карете? Читать тут темно. Я вот не понимаю, как вы можете ещё что-то вышивать!

Марьфёдорна. Неважно, что вышивать, лишь бы не сидеть без дела… (Откладывает вышивку.) Впрочем, я могу развлечь вас разговором…

Елизавета Алексеевна. Лучше не надо.

Марьфёдорна. Зря отказываетесь, как обычно! Как мать Саши, я бы хотела с вами поговорить о том, что между вами происходит… это очень ощущается в последнее время. Вы женаты двадцать три года, и есть атмосфера, что между вами наконец-то возникло натяжение… которого не было раньше.

Елизавета Алексеевна. Марьфёдорна, я не буду обсуждать с вами нашу личную жизнь. Тем более в таких выражениях.

Марьфёдорна. Пф… было бы там что обсуждать! Вы бы лучше послушали советов умудрённой опытом женщины, которая родила в браке с любимым мужем десятерых детей.

Елизавета Алексеевна (рука-лицо).

Марьфёдорна. Я хочу рассказать вам, как нелегко пришлось мне, когда я только приехала в Россию. Поверьте, меня там ждали совсем не такие райские условия, которые встретили когда-то вас… Вы ждёте, что Саша будет добиваться вас и проявлять инициативу. Не ждите, этого не будет! Не все мужчины таковы, а между тем это не значит, что они чем-то хуже. Саша – сын своего отца… а это был в своём роде уникальный человек. Он не был похож на мужчину. Он не был похож ни на что…

Елизавета Алексеевна. Я не понимаю ваш русский язык… к счастью.

Марьфёдорна. Вы горды, милочка, но знали бы вы, как горд был Павел Петрович! Сейчас я вам расскажу, как я его добивалась… и с гордостью должна сказать, что я его всё-таки добила!

Елизавета Алексеевна (закрывает лицо руками). Хорошо, только умоляю вас, говорите по-немецки… иначе я умру со смеху.

Марьфёдорна. Вот! И Павел Петрович так меня просил… вы во многом очень похожи. (Пересаживаясь к ней.) Слушайте! Вам всё равно больше нечего делать!

Сцена 80

1776 год. Царское село. Екатерининский дворец. МарьФёдорна и Павел заходят во дворец.

МарьФёдорна (восхищённо). Как тут красиво… какая роскошь!

Павел (шёпотом). Помните: ничему не удивляйтесь!

Из-под лестницы выползает пьяный мужик. Заползает в дверь напротив.

МарьФёдорна (испуганно). Кто это?

Павел. А это… (Приглядывается.) А вот этого я, кстати, не знаю. Какой-то новый. Надо будет у государыни спросить, в курсе ли она, кто это…

Поднимаются по лестнице. Стоят перед входом в зал.

Павел (в ужасе сжимая ей руку). Вы не бойтесь… всё будет хорошо… я с вами… Я всегда за вас вступаюсь!

МарьФёдорна (успокаивающе). Да-да, всё будет хорошо..Ну не выгонит же она нас теперь на улицу…

Павел подходит к двери, приоткрывает, заглядывает.

Павел. Государыня, доброго вечера. Ну вот мы приехали, всё хорошо. Мы пойдём тогда к себе сразу, ладно?

Голос Екатерины. Так-так! А ну погоди… куда это «к себе»! Четыре месяца ехали, если не больше… нет уж, давай, заходите! Хочу на неё посмотреть!

Двери распахиваются. Из распахнутых дверей льётся свет. Павел и МарьФёдорна заходят в зал. В большом зале, в центре, на троне сидит Екатерина. За её спиной, за троном стоит Потёмкин.

МарьФёдорна (шёпотом). А это кто?

Павел. А это я вам потом объясню… это трудно объяснить.

Встают напротив трона. МарьФёдорна приседает в реверансе.

Павел. Государыня, прежде хочу спросить… вам известно, что у вас под лестницей пьяный мужик валяется? Это так надо или..

Екатерина. Известно-известно… так не надо, но что поделать.

Встаёт, подходит к МарьФёдорне. Обходит её кругом. Разглядывает. Павел смущённо стоит в стороне.

Екатерина (довольно). Ох… ну вот эта очень мне нравится! Хорошая… хорошая… вижу, что хорошая… (Гладит МарьФёдорну по голове.) Только чего она в шубе?

Павел. Так… холодно, Россия, непривычный климат… чтобы не простыть.

Екатерина (по-немецки). Снимите шубу, милочка.

МарьФёдорна краснеет, снимает шубу. Отдаёт шубу слуге. Екатерина смотрит на МарьФёдорну. Потом на Павла. Оба стоят, опустив глаза.

Екатерина (с усмешкой). И на каком она месяце?

Павел. На четвёртом… а уже заметно, да?

Екатерина. От тебя хоть? Вон ещё Куракин с вами ехал.

Павел меняет цвет лица с красного на белый.

Екатерина (успокаивающе). Так-так, шучу я, шучу… неудачно пошутила. Ну что я могу на всё это сказать… (Подходит к Павлу.) Я редко тебе это говорю, но сейчас тот самый момент, когда я хочу сказать: молодец!

Павел и МарьФёдорна удивлённо смотрят на неё.

Екатерина (обнимая МарьФёдорну). Дочь моя!!!

Павел (в сторону). Вот никогда не знаешь, как она отреагирует!

Екатерина. Ты смотри же…