Вице-адмирал Нельсон - Владимир Шигин

Не считаться со своим восставшим флотом английское правительство не могло. Полным ходом шли боевые действия, и надо было что-то срочно решать. Поэтому парламент в считанные дни принимает закон об удовлетворении части требований восставших, и в первую очередь – об увеличении им денежного содержания. Затем король подписал указ об амнистии всем участникам восстания. Указ зачитали на кораблях и продемонстрировали матросам королевскую печать. Накал восстания сразу спал. Среди матросов начался разброд: одни хотели продолжать борьбу, другие, которых было большинство, считали, что уже добились своего, и продолжение мятежа считали опасным делом. Постепенно офицеры возвращались на корабли и брали власть в свои руки. Вскоре порядок в британском флоте был восстановлен. В Лондоне вздохнули спокойно – и тотчас же забыли о дарованной амнистии, среди матросов начались повальные аресты.

Предвидя такое развитие событий, зачинщики восстания бежали в Голландию и Францию. Не бежал лишь Ричард Паркер, безусловно, понимавший, что ему пощады не будет. Так оно и случилось.

В течение трех месяцев на борту линейного корабля «Нептун» шли заседания военного суда. В результате вынесенных приговоров были повешены 25 человек, несколько сотен избиты плетьми. К повешению был приговорен и Паркер, державшийся на суде с большим достоинством. Он отказался просить короля о помиловании и 30 июня 1797 года был вздернут на рее «Нептуна».

Что касается флота графа Сент-Винсента, то матросские волнения не обошли стороной и его. Однако энергичному командующему все же удалось удержать власть в своих руках.

9 июля 1797 года он собрал весь свой флот у Кадиса. Команды были выстроены на палубах. Затем на виду всего флота на флагманском «Сент-Джордже» были повешены четверо зачинщиков.

Было воскресенье, а согласно старой английской традиции в этот день казни никогда не проводились, но Сент-Винсент так спешил расправиться со смутьянами, что наплевал на все традиции. Часть офицеров во главе с младшим флагманом вице-адмиралом Томпсоном возмутились таким неуважением к неписаным флотским законам. Томпсон написал главнокомандующему письмо, в котором просил не нарушать установленных порядков и не осквернять воскресенье казнями.

– Мне не нужны слюнтяи! – в бешенстве топал ногами Сент-Винсент, прочитав письмо своего младшего флагмана. – Я лишаю его права командования! Пусть немедленно спускает свой флаг!

В тот же день вице-адмирал Томпсон был лишен своей должности и отозван в распоряжение Адмиралтейства. Казни состоялись в точно установленное время. Что касается Нельсона, то он был полностью на стороне своего главнокомандующего.

– Какая разница, в какой день вешать! – возмущался Нельсон тем же воскресным вечером в адмиральском салоне «Сент-Джорджа». – Главное, чтобы наказание свершилось! Будь сегодня даже не простое воскресенье, а Рождество, то вожаков восстания все равно следовало бы казнить!

– У восставших ныне остался последний оплот – порт Грейт-Нор, но и там их усмирят в течение нескольких дней! – удовлетворенно заметил граф Сент-Винсент.

– Сэр! – вскочил со своего стула Нельсон. – Я посчитал бы за честь командовать кораблем, который вы отправите на усмирение мятежников!

– Там управятся и без нас! – хмыкнул адмирал, пристально поглядев на своего подчиненного.

(Пройдет совсем немного времени, и Нельсон все же запятнает свое имя казнями, причем такими, в которых не было никакой необходимости.)

– С матросским мятежом мы сегодня покончили, но меня волнуют мои офицеры! – поморщился граф Сент-Винсент. – Я боюсь неосмотрительных разговоров среди них и вредной привычки обсуждать полученные приказания!

На требование Лондона объяснить свое поведение относительно воскресных казней Сент-Винсент ответил: «Я надеюсь, что епископы не осудят меня за осквернение воскресенья… Преступники просили дать им пять дней для приготовления к смерти – за эти дни они успели бы организовать еще пятьсот заговоров».

В этих строках – истинная причина торопливости Сент-Винсента. Главнокомандующий был просто не уверен в своих командах и боялся новой вспышки неповиновения. Для этого следовало произвести публичную казнь вожаков, и как можно быстрее.

Свой контр-адмиральский флаг Нельсон поднял в те смутные дни на 74-пушечном линейном корабле «Тезей». Адмирал Джервис заставил Нельсона принять именно «Тезей» не случайно. В недавнем всеобщем матросском бунте команда «Тезея» была одной из заводил.

– В средствах не стесняйтесь! – наставлял Джервис Нельсона. – Если будет надо, перепорите хоть всю команду! Не поможет – вешайте! Я заранее одобряю все ваши действия!

Однако никого наказывать Нельсону не пришлось. Едва он ступил на палубу своего нового флагмана, как обнаружил подброшенное письмо. Открыв его, контр-адмирал прочитал: «Да сопутствует успех адмиралу Нельсону! Благослови Бог капитана Миллера! Спасибо за офицеров, которых над нами поставили. Нам хорошо сейчас и спокойно, а если будет нужно – отдадим за вас каждую каплю крови, что течет в наших жилах. Прославим имя корабля так же, как славится имя его начальника!»

Глава девятая

Драма при Тенерифе

Улеглись восторги по поводу победы у мыса Сент-Винсент, и продолжилась утомительная и изнуряющая блокадная служба. «Тезей» должен был осуществлять блокаду испанского порта Кадис, того самого, в котором еще совсем недавно так радушно принимали английских моряков.

Блокада была последним шансом Англии поставить на колени своих противников, лишить их всей морской торговли и связи со своими колониями, расшатывая их экономику. А потому от блокады более всего страдали старые колониальные державы, и в первую очередь почти полностью зависящая от своих многочисленных колоний Испания.

Напуганные недавним разгромом, испанцы не рисковали больше выходить в море. Нельсон откровенно тяготился однообразными блокадными буднями. Уже вкусив победы, он желал побеждать снова и снова. Именно поэтому он на свой страх и риск организовал ночные обстрелы Кадиса, а затем в одну из ночей подобрался на вооруженной мортирами барже в гавань к стоявшему в дозоре испанскому линейному кораблю и взял его на абордаж. В этой яростной ночной схватке Нельсон едва остался жив. Его спас случайно оказавшийся рядом матрос Джон Сайке.

Из воспоминаний одного из участников этого боя: «Казалось, ему (Сайксу. – В. Ш.) больше дорога жизнь адмирала, чем своя собственная; каждый удар, нанесенный им, спасал его храброго командира. Дважды Сайке отводил от него удары, которые были бы для Нельсона смертельны. Мы резали, кололи, стреляли, перезаряжать мушкеты было некогда. Испанцы дрались как черти. Казалось, они хотят отомстить Нельсону за его недавнюю победу. Они, видимо, знали его в лицо, потому что направляли свои удары как раз на него и на других офицеров. Сайке успел уже дважды спасти адмирала, когда увидел занесенную над ним саблю, наверняка размозжившую бы ему голову. В доли секунды он понял, что не сможет отвести удар: испанец стоял между ним и Нельсоном. Еще миг, и Нельсон был бы убит… Матрос подставил свою руку. Мы все это видели, мы – свидетели этого подвига. Издав победный клич, мы с удвоенной яростью бросились на врага. Восемнадцать испанцев пали замертво. Мы взяли корабль на абордаж и увели его; на нем оставались только убитые и раненые. “Сайке, – сказал Нельсон, обнимая храброго матроса, – я никогда этого не забуду”. Мой раненый товарищ только посмотрел в глаза адмиралу и сказал: “Слава богу, вы живы, сэр!”»