Как убивали СССР. Кто стал миллиардером. - Андрей Савельев

Гигантомания — вечный порок номенклатуры. Для московского градоначальника это тоже непреходящий синдром. Мыльный пузырь «Сити» был сначала наполнен средствами от льготного налогообложения («МК», 19.05.93), а потом и прямыми вливаниями из бюджета («РГ», 31.07.93). В другом случае — для нужд Нагатинского суперкомплекса — из городской казны только на первом этапе под строительство казино и ресторанов планировалось зачерпнуть, ни много ни мало, 100 млн долларов («Тверская, 13», 18.03.93). Третий пример разорительной гигантомании — коттеджное строительство. Якобы для преодоления жилищного дефицита за 10 лет предполагалось обчистить казну на 4 трлн рублей («НГ», 18.03.93). Кто получил эти коттеджи — посреди Москвы, в охранных зонах Подмосковья? Все тот же люд — новая олигархия.

Отвлечемся пока от хозяйственных безобразий и обратимся к статусу Лужкова. Когда и на каком основании он стал хозяином Москвы? Получается, что формальных (законных) оснований у него до 1996 года не было, но реально именно он владел Москвой. Как же это могло получиться?

После побега Гавриила Попова с поста мэра, Лужков объявил, что наследует его по должности — как вице-мэр. Действительно, вместе с мэром Поповым москвичи в 1991 году выбрали и вице-мэра. Но нигде не было сказано, что вице-мэр — это наследник мэра. Только заместитель, не более того. Поэтому Моссовет назначил выборы мэра Москвы. Но весной 1992 года столица уже находилась под пятой бюрократии, а олигархия щедро финансировала беззаконие. И оно приобрело поддержку среди тех, кто должен был защищать закон. 15 июля прокурор Москвы опротестовал решение Моссовета, а 2 сентября 1992 года Мосгорсуд отменил это решение.

Логика суда была такова. После отставки мэра Г. Попова его обязанности перешли к вице-мэру, что было подтверждено указом Президента. Недоверие Лужкову, как заместителю главы администрации, выражено лицу, которое не занимало должности, указанной в решении Моссовета (в законе был глава и замглавы администрации, но не было никаких мэров и вице-мэров). Кроме того, установленный мораторий на проведение выборов следует рассматривать и как запрет на назначение выборов, требующих начала избирательной кампании еще до 1 декабря 1992 года. Наконец, поскольку недоверие фактически выражено главе исполнительной власти (суд считал указы Ельцина «О Г. Попове» и «О Ю. Лужкове» законными, а потому — действующими), а не его заместителю, то такое решение требовало 2/3 голосов, а не простого большинства, как это было на сессии Моссовета.

Моссовет начал готовить новое решение по выборам, которое было принято за основу 1 октября 1992 года. Верховный суд России тем временем не удовлетворил кассационную жалобу Моссовета и решением от 2 октября 1992 года оставил решение Мосгорсуда в силе. 6 октября Моссовет обжаловал указ Ельцина о назначении Лужкова в Конституционном Суде. Ходатайство так и не было рассмотрено.

По логике Верховного Суда, решение о моратории на выборы предусматривает начало предвыборной кампании только после 1 декабря 1992 года. До принятия соответствующих законов вопрос о порядке выборов и отзыва мэра определяется Президиумом Верховного Совета, им же должны назначаться выборы мэра. Согласно ст. 183 Конституции, до принятия специального закона о Москве на ее территории могут действовать не только законы РФ, но и другие нормативные акты.

26 октября 1992 года Моссовет повторным решением назначил выборы на 7 февраля 1993 года. Лужков обвинил Моссовет в попытке создать параллельную власть и подрыве авторитета существующей законной власти. Он подтвердил свою готовность на одновременные выборы мэра Москвы и депутатов Моссовета («Известия», 28.10.92). Но дальнейших шагов в этом направлении не последовало. Для Лужкова выборы были смерти подобны. Он тогда еще не был уверен, что можно будет блокировать независимый от него и многочисленный депутатский корпус (одних депутатов Моссовета — почти 500 человек, и все буйные!), избранный на свободных выборах.

Дальнейшая заминка была вызвана резким нарастанием напряженности, связанной с приближением срока окончания чрезвычайных полномочий Ельцина, опрометчиво выданных ему российскими депутатами. Эти полномочия спасли карьеру Лужкова, и в конченом итоге стоили российским депутатам их полномочий, пресеченных в 1993 году силовым путем.

В начале декабря 1992 года кризис власти мог привести к резкой смене обстановки. Лужков готовил митинги и демонстрации большегрузных автомобилей у Кремля, где проходил Съезд народных депутатов. 10 декабря 1992 года Съезд принял постановление «О главах администраций», в котором Советам предписывалось опираться на ранее принятый Закон «О выборах главы администрации». Таким образом, Моссовет смог 21 декабря принять новое решение, опирающееся на данное постановление. Заодно выборы были перенесены на 28 февраля.

Председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов пытался заблокировать это решение, направив 22 декабря 1992 года депутатам Моссовета письмо, в котором просил пересмотреть решение сессии и не форсировать выборы до принятия Закона «О статусе столицы Российской Федерации», намеченного на январь 1993 года. Его позиция поддерживалась моссоветовскими «деморосами», которые попытались предотвратить окончательное оформление решения Моссовета и открыто призвали своих сторонников сорвать заседание сессии 23 декабря (не приходить или не регистрироваться с целью срыва кворума). «Деморосы» (по оптимистичным оценкам их самих — около 50 человек) заявили, что юридических оснований для выборов не представлено. Это противоречило действительности — на сессии раздавались десятки документов с комментариями профессиональных юристов.

30 декабря 1992 года прокурор Москвы опротестовал новое решение Моссовета. Робкий Геннадий Пономарев вновь обратил внимание на действие актов, принятых Президиумом Верховного Совета. Моссовет отклонил протест прокурора, дополнив свою аргументацию новыми соображениями, а также обратившись к Верховному Совету с просьбой дать разъяснение по спорным моментам. 18 января Моссовету удалось провести решение об образовании окружной избирательной комиссии, но вопрос о финансировании выборов оставался открытым. Лужков уже наложил лапу на все финансовые институты города.

По логике Моссовета, он, согласно Конституции и законодательству, не является местным Советом, за которым осуществляет надзор городская прокуратура. Москва — субъект Федерации, а Моссовет — орган государственной власти. Закон «О прокуратуре» обязывает прокурора города осуществлять надзор только за местными представительными органами. Протест же Моссовету может принести Верховный Суд или Конституционный Суд.

27 января 1993 года Мосгорсуд отменил новое решение Моссовета. Логика суда осталась прежней. По этой логике мэр не являлся главой администрации, Москва не являлась российским городом (здесь не действуют российские законы), Моссовет не являлся органом государственной власти. Судебная коллегия Мосгорсуда во главе с судьей Е.А. Фоминой по заказу мэрии решила быстро «обстряпать» дело, не обращая внимания на «мелочи». Процесс, имеющий ключевое значение для судьбы десятимиллионного города, был закрыт в два дня. Заседание проходило с грубейшими нарушениями. Судья Фомина вела себя развязно и нагло, демонстрируя представителям мэрии свою подобострастную лояльность. Ни одно из заявленных ходатайств со стороны Моссовета удовлетворено не было. В том числе было отказано даже в такой мелочи, как предъявление удостоверений личностей заседателей суда. А по другим вопросам отказано в приглашении адвоката, в перенесении заседания в более просторное помещение (где могла бы разместиться публика), в оформлении зала государственной символикой (согласно законодательству) и пр. Суд был превращен в фарс. Коллегия готова была вынести заранее одобренное «сверху» решение хоть в хлеву, лишь бы побыстрее.

3 февраля 1993 года заместитель председателя Верховного Суда В. Жуйков опротестовал решение Мосгорсуда от 2 сентября. Это, впрочем, ничего уже не меняло. Аргументация В. Жуйкова была следующей: известное постановление Президиума ВС определяет мэра Москвы главой исполнительной власти, а исполнительная власть, согласно законодательству, поправленному в этой части еще до выборов мэра, осуществляется соответствующей администрацией. Независимо от наименования главы исполнительной власти, он является главой администрации. В положении о выборах мэра, принятом Президиумом Верховного Совета 27 апреля 1991 года, говорится, что оно действует до принятия законодательных актов, касающихся Москвы. А Москвы касается также и Закон РФ «О выборах глав администрации» от 24 октября 1991 года, действующий на всей территории РСФСР. Этот Закон не предусматривает автоматического перевода полномочий главы администрации его заместителю. Наконец, запрет Съезда на проведение выборов не содержит запрета на их назначение и подготовку.