Игры порочной крови - Алиса Пожидаева

– Знаешь, я не буду спрашивать, как ты это сделала, – он прошелся, оставляя на светлом ковре влажные следы, – но записка, это был уже перебор.

– Почему? – я обижаться начала.

– «Дорогой, прости, я не нарочно. Буду дома. Досье забрала почитать, у Кристона есть еще. P.S.: Если что – меня оклеветали!» – зачитал он сильно измятый клочок бумаги, который, судя по всему, жевали. – Что ты так не хотела мне показывать в той папке? Кто ты на самом деле? Мне кажется, я имею право знать, ведь ты согласилась стать моей женой.

Я припомнила обстоятельства, при которых соглашалась, и сразу приятный спазм разошелся по телу вместе с волной мурашек. Выдохнула, но прежде, чем ответить, молча прошла к прикроватной тумбе. Извлекла увесистый ларец. Пока ковырялась во флаконах, он ходил по комнате, рассматривал что-то на каминной полке, кажется, даже карточкой из букета шелестел. Наконец я нашла нужное зелье, накапала себе в мерную ложечку из флакона.

– Что это? – заинтересовался брюнет, подходя ближе.

– Я не совсем адекватна из-за этого, – тряхнула рукой. – По-моему, действие усиливается, так что лучше я буду на успокоительном. Притупляет эмоции.

– И когда подействует? – в сундучок он заглядывал с немалым интересом.

– В течение получаса постепенно успокоюсь, – я вздохнула, действие этого зелья очень не любила, оно оставляло вяжущую пустоту в душе. – Итак, я действительно Алира Карива. Это род моей матери.

– Род Карива вообще обширен и плодовит как в Иллирии, так и в Марвее, – отметил Арван, помедлив сел на кровать рядом со мной. – А отец?

Доверять, доверять. Я молчала, уговаривая себя, но наконец решилась.

– Он был отсюда, из Марвеи, может, слышал о графе Маенском?

– Какой-то скандал пару десятков лет назад и добровольная передача земель под управление короны, – кивнул он. – Тогда почему баронесса? Ты могла бы принять титул.

Я молчала. Темнота и духота, ненавистный шепот, удары кнута. Успокоительное еще не до конца подействовало.

– Лира? – мой… жених взял мою ладонь в свою. – Это все твои кошмары?

– Д-да, – слова давались нелегко, но зелье все-таки работало, – кто-то высокопоставленный, здесь, в Марвее, преследовал мою маму, родители бежали в Иллирию. А потом, когда мама погибла, возможно, по его вине, добрался до меня.

Я говорила все легче, ровнее, словно поделившись, сняла часть ноши с себя. Сейчас, когда эмоции не так довлели, я уже спокойно смогла признаться себе, что готова рассказать этому мужчине даже о своем застарелом кошмаре, лишь бы чуть отсрочить и не говорить о детях.

– Продолжай, – мой любимый баритон звучал глухо.

– Он заманил меня в ловушку, пытался подчинить, насилием и болью, – я выдохнула. – Меня вытащили оттуда, и довольно быстро, только его найти не удалось. Прошло уже десять лет, но он еще иногда мне снится. Потому я не захотела светиться, мне есть что терять.

В этот момент, будто подводя черту под моей покаянной речью, из-за двери в детскую раздался отчетливый в ночной тишине детский хнык. Я подскочила, выдергивая руку, но сразу все стихло.

– Что это? – Арван растерянно поднялся, шагнул ко мне, я попятилась к двери.

Наверно, все-таки соображала еще очень туго, поскольку единственное, что нашла ответить:

– Леоден, барон Шенри, – и добавила обреченно: – С сестрой Алалией.

Он наступал. Я пятилась, чувствуя, что бледнею, и силясь что-нибудь сказать, пока не уперлась в дверь спиной. Но и тут Арван не остановился, отодвинул меня в сторону, мягко, но непреклонно, и прошел через гардероб в детскую.

Псы кинулись с двух сторон, молча, двумя убийственными молниями, но увязли в тягучих потоках воздуха, лохматящих песочного цвета шерсть. Арван сосредоточенно замер, удерживая охранников, когда я подоспела к нему со спины, обхватила за талию, зашептала:

– Свой. Это друг!

Щены сразу успокоились, прекратили рваться к нарушителю детского спокойствия. Я почувствовала, как брюнет качнулся вперед, отпустила его, без сил откинувшись на стену.

Темная фигура в куртке, замершая между двух кроваток, как-то ссутулилась. Он простоял так несколько минут, потом развернулся и, тихо ступая, вышел обратно в спальню. Даже не взглянув на меня.

Я убедилась, что сон малышей не потревожен, тихонько вышла за ним.

Их светлость мерил комнату шагами. От камина к кровати и обратно. Семь шагов.

Наконец остановился, поднял с постели енота, растерянно повертел. И двинулся на меня.

Не знаю, действовало ли еще зелье, но, по-моему, оно все выгорело вмиг. У меня кровь к щекам прилила и тряслись руки. А потом я услышала странное:

– Надеюсь, ты действительно вдова, потому что иначе я найду и убью его!

И было в этом столько ярости, что я растерялась и ляпнула:

– Самоубийство – грех перед богами, – и прикусила губу.

– При чем тут это, – он, кажется, опешил, отступил.

– Их отец – ты, – я бросилась как в омут с головой.

– Но… как, – он запустил в волосы руку, знакомым жестом ероша их.

– Я думала, ты большой мальчик, знаешь, откуда дети берутся, – меня явно заносило, но остановиться я не могла. До доверия нам было как до луны. Он тоже мне не верил.

– Лира! – он хотел сказать еще что-то, но я перебила, добавила.

– А нечего в женщину палкой своей было тыкать, – сказала и лишь потом поняла, как это прозвучало. Он, разумеется, понял меня неправильно. Улыбнулся даже, но криво как-то, горько.

– Я думал, что тебе нравится.

– Я жезл твой биториевый имела в виду! – поспешила поправиться.

– А он тут при чем?

– Вы их вообще испытываете? – дождалась кивка. – Что, даже на людях? – еще один кивок. – А на женщинах? – мотнул головой. – Совести хватает не тыкать в женщин этой дрянью? Молодцы какие. Напишу диссертацию «Влияние аурных нейтрализаторов на противозачаточные чары»!

Я стояла, сложив руки на груди и радуясь, что выпила успокоительное, иначе вокруг меня уже бушевала бы метель. Может, и Арвану предложить?

– Подожди, – тот сделал еще один шаг назад, – но у меня не может… – он наконец собрался, еще раз взъерошил волосы. – Я не раз, мягко говоря, спал с женщинами без предохранения, ни одна их них не беременела.

– Твои сведения устарели на пару лет, – упоминание других женщин вызвало во мне очередную волну ревности. Сколько раз ему надо повторить, чтоб он понял. – Не веришь? Можешь уходить, – я шагнула вперед, и теперь попятился уже он. – Уходи! Убирайся!

Я наступала, он сделал еще несколько шагов назад. Растерянно огляделся и пошел к балкону. Я молча следила, как темная сгорбленная фигура понуро дошла до бортика. Взвились снежинки, и за окном больше никого не было.

Постояв с минуту – все-таки выбежала следом. Следы тянулись из сада по припорошенной снежком земле, обрывались и с другой точки уводили обратно под заснеженные деревья.

Простояла, пока окончательно не замерзла, вернулась в детскую. Подкинула в камин дров, упала на кушетку и беззвучно разрыдалась, кусая руку. Два лохматых мастифа устроились рядом и изредка, очень по-человечески вздыхали. Там я и уснула.

Глава 4

Женская мудрость в совокупности с женской хитростью дает такой эффект, какой не может дать ни одно высшее образование.

Утро случилось раннее. Сначала проснулись дети и, радостно галдя, бросились обнимать меня, заглянула няня, одна из горничных забрала щенов на прогулку – в общем, выспаться не удалось, но ночная тоска отступила. Уже проходя через гардероб, я глянула на приготовленное к балу платье, поморщилась и задвинула его подальше.

Наряд был сшит в пару к костюму Никласа, а об этом ничтожестве и думать не хотелось, придется еще заехать к модистке.

Я наспех обмазала мазью синяки, оставшиеся от прошлой ночи, накапала успокоительного и, перекусывая на бегу, помчалась в Академию. Поймала себя на том, что все утро ждала, что один зеленоглазый брюнет вернется. Озиралась с надеждой, выходя из дома и садясь в коляску у ворот, но столь желанный мужчина так и не появился, зато я срисовала нескольких подозрительных личностей вокруг дома. Наблюдатели Криса? Он же отозвал своих людей. Проверила защиту периметра и сделала себе пометку присмотреться к соглядатаям, как только избавлюсь от коварного украшения.

По Академии шла впервые не скрываясь и гордо расправив плечи, но так никого и не встретила. В кабинете профессора Кронкера было как всегда тихо, немного пыльно и приятно пахло кожей и бумагой. Сам маг стоял в углу у большого планшета и что-то увлеченно чертил.

– А, внученька, – он коротко глянул на меня с хитрым прищуром, отвернулся и дочертил пару линий, – ты в день бала учиться пожаловала, вместо того чтоб ноготки полировать и перышки чистить?

– Да не полируется, – вздохнула я тяжко, опустившись в кресло, – дрянь какая-то к перьям прилипла.

Маг обернулся уже более заинтересованно. Прошел к своему месту за столом, а я предъявила ему руку. Сначала он глянул мельком, но потом буквально ухватил меня пальцами за запястье и, почти как вчера Арван, близоруко уткнулся в украшение носом. Сидеть было неудобно, причем нам обоим. Так что в результате я обошла стол и устроилась на краешке, пока профессор что-то черкал на листе. Схема казалась мне непонятной и была выстроена явно не на символах воды. Наконец он оторвался от изучения браслета, достал переговорный амулет.