Серебряный ублюдок (ЛП) - Уайлд Джоанна

— Минутку, — говорит он. — Хотел с тобой кое о чём поговорить.

— О чем именно?

— Ты работаешь завтра вечером?

— Сегодня среда, так что да, — отвечаю я с любопытством. — А что?

— У нас дела в клубе, — говорит он.

Я крепко обнимаю его. У меня появляется ощущение, что я знаю, в каком направлении пойдет разговор. И мне это не нравится.

— Мне нужно работать, — отрезаю я.

— Если бы я поговорил с Терезой и устроил тебе выходной, это было бы нормально? Она должна мне. Это не было бы обычным делом, но к нам приезжают гости из другого города. Я бы хотел, чтобы они тебя увидели.

Его слова кажутся мне странными.

«Я бы хотел, чтобы они тебя увидели». Не «я бы хотел, чтобы они познакомились с тобой». Пак хочет, чтобы они смотрели на меня, как на вещь, которой можно владеть и попользоваться... Это вызывает воспоминания, и не все они приятные.

— Я не люблю байкерские вечеринки, — говорю я. — И мне не следует прогуливать работу — я не так долго там работаю, чтобы просить об одолжении. Я всё равно не могу себе этого позволить.

Он молчит, проводя маленькие круги на моем плече.

— Ты знаешь, что я член мотоклуба, верно? — наконец спрашивает он с оттенком смеха в голосе. — Байкерские вечеринки — это большая часть моей жизни, и они также будут большой частью твоей, потому что ты моя старуха.

Я откидываю голову назад, смотря на него.

— Я не твоя старуха. Мы как бы встречаемся, некоторым образом.

— В корне неверно, — не соглашается Пак. — Ты сидишь на заднем сиденье моего байка, и ты под моей защитой. Это чертовски близко к определению старухи.

— Нет, — говорю я, качая головой. — Я серьёзно, Пак. Я не хочу туда идти. Мы можем встречаться, заниматься сексом, что угодно. Я никогда не буду чьей-то старухой. Это все у меня уже было.

Его взгляд отрывается от моей груди.

— Не понял? Ты только что сказала, что была чьей-то старухой?

Я вздыхаю, плюхнувшись рядом с ним.

— Извини, я говорила о маме. Я видела, каково это быть старухой, что с ними происходило, не только с мамой, но и с другими женщинами. Все это веселая игра, пока кто-то не ударит тебя по лицу за то, что ты не принесла еще пива.

— Ты снова ведешь себя как сука.

— Отвали, — говорю я, скатываясь с кровати.

Я иду в ванную, хватая одежду по пути. Не хочу этого дерьма, не от Пака. Ни от кого другого.

— Ты, по сути, сказала, что я буду бить тебя, но когда я называю тебя своей старухой, то снова оказываюсь придурком? — спрашивает он твёрдым голосом. — Христос, Бекка. Достань голову из задницы наконец. Я не делал с тобой такого дерьма, и я уже устал оправдываться за то чего не совершал.

Я поворачиваюсь, открыв рот, чтобы прервать его, когда до меня доходят его слова.

Пак оказывается прав.

Я чертовски оскорбила его. Снова. Я закрываю рот и моргаю.

— Ты все верно говоришь, — наконец медленно признаю я. — Я не готова взять на себя ответственность, но мне не очень нравится, как ты все преподнес.

— Я называю вещи своими именами.

Мы смотрим друг на друга, и я качаю головой.

— Не думаю, что это сработает. Моя жизнь такая сумбурная. Сумасшедшая. Меня не хватит для отношений.

Пак встает и подходит ко мне, весь такой ленивый и хищный. И, наклонившись к моему уху, шепчет:

— Ты все усложняешь. Я просто пригласил тебя на вечеринку. Хочу похвастаться тобой, потому что ты красивая, и я горжусь тем, что кто-то вроде тебя мирится с кем-то вроде меня. Что ужасного в том, что мужчина чувствует симпатию к своей женщине?

Я вздрагиваю, потому что он всё ещё пахнет сексом. Я хочу продолжения.

— Хорошо, — отвечаю я. — Но только если Тереза не будет против. И никакого сумасшедшего дерьма.

— Ты ничего не обязана делать, — говорит он. — Ты покажешь мне уважение, я покажу тебе уважение, и мы хорошо проведём время.

Я протягиваю руку и беру его затвердевающий член, слегка сжимая его.

— Мы еще как хорошо проведём время, — соглашаюсь я, надеясь, что это правда.

Стоит попробовать, и я уверена, что он сможет отпросить меня с работы. Клуб всегда был так же глубоко укоренен в жизни долины, как и шахта или профсоюз — когда они просили об одолжении, люди отвечали: «да». Не из-за страха. Из-за уважения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В этом и есть разница. Разница между клубом, в котором выросла я, и «Ублюдками».

Уважение.

Может, мы все-таки сможем с этим разобраться...

— Эй, Пак?

— Да, Бекс?

— Мне жаль, что я взорвалась. Конечно это не оправдание, но иногда мой характер дает о себе знать, — признаюсь я.

— Кажется я уже это понял, — отвечает он.

Потом он целует меня, и я забываю, почему я расстроилась.

Пак

Утро среды

Пэйнтер чуть приобнимает меня, ударив по спине в приветствии. Я отступаю, чтобы осмотреть его. Время было снисходительно к нам обоим, хотя я не могу сказать того же о тюрьме. Она усложнила нам жизнь. Также заставила меня больше ценить ее. Пэйнтер же где-то свернул, я не помню, когда в последний раз видел, как он улыбался, не говоря уже о смехе.

По-моему, это было, когда мы гуляли с его дочкой Иззи в парке?

После того, как он снова оказался в тюрьме, всё стало ещё хуже. По крайней мере, он был в Айдахо, так что я мог регулярно его навещать. Он служил клубу, сидел в тюрьме и делал то, что должен был. Это изменило его.

Но одно не изменилось точно. Связь, которая сковала нас вместе в той камере. Намного сильнее крови и совершенно нерушимая. Он стал моим братом, сейчас и навсегда.

— Рад тебя видеть, — говорю я легко, как будто между нами не висело более шести лет истории.

— И я, — отвечает он.

Остальные Риперы уже были в клубе, но нам всегда нужно было несколько минут, чтобы поздороваться.

— Есть что-нибудь, о чём я должен знать? — спрашиваю я его.

Он пожимает плечами. Его лицо абсолютно ничего не выражает.

— Так ты был в новом стрип-клубе? — спрашивает он. — Я уже слышал о нем, именно этому посвящена сегодняшняя встреча.

— Да, — говорю я. — Заходил на прошлой неделе, чтобы проверить. Каллаганы в полной уверенности, что не выбрасывают деньги на ветер, не так ли?

— Несколько девушек покинуло наш «корабль», — отвечает он. — Я не слишком в теме, но думаю, что они скоро вернутся. Видимо, в «Вегас Бэлльс» не слишком-то тепло их приняли. Также там есть несколько наших людей. Их отчёты подтверждают вашу информацию.

— Не удивительно, — отвечаю я, потянувшись за сигаретами. — Бл*дь. Забыл, что бросил.

Пэйнтер фыркает.

— Итак, до меня дошел слух.

Я пытаюсь сдержать тупую улыбку, потому что знаю, куда он клонит, и чувствую себя одним из тех идиотов, над которыми мы всегда смеялись, когда они бегали на свидания, чтобы увидеть своих девушек. Но, чёрт возьми, просто мысли о Беке делают меня счастливым.

— И?

— У тебя появилась старуха? — спрашивает он. — Та милая маленькая штучка, которую мы привезли из Кали? Как это случилось?

— Думаю, я просто устал ждать.

— Не знал, что ты ждал.

— Я был не совсем уверен, — отвечаю я. — Теперь я знаю. С той самой ночи.

— Если ты начнешь писать о ней стихи, я лично перережу тебе глотку.

— Ты всегда был таким придурком?

— Да.

— Забавно, не помню эту часть. Похоже, я был слишком занят спасением твоей задницы.

— Пошел ты. Давай зайдём внутрь. Я хочу закончить это дерьмо и выпить пива. У тебя тут найдется хорошая киска?

— Ты никогда не поменяешься?

— У меня нет причин, — отвечает он.

— Наверное не стоит насмехаться над этим при данных обстоятельствах.

— Не волнуйся, я еще припомню тебе. Не могу дождаться, чтобы увидеть твою девушку снова. Вероятно, я должен рассказать ей о тебе все. Нет ничего лучше, чем честность в отношениях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сделаешь это, и я пристрелю тебя, — предупреждаю я, и он улыбается.