Свиток Всевластия - Мария Чепурина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улица Шарантон была не из самых узких, но и здесь увидеть из окна, что происходит в доме напротив, не составляло труда. Не без умиления Тереза наблюдала за тем, как в доме через дорогу молодая жена поденщика возится с близнецами. Бывшей прачке тоже скоро предстояли эти радостные хлопоты. Ребенок еще не ворочался в ее животе, но Тереза ежедневно с ним беседовала: говорила, что ни за что не отдаст в приют, и обещала к его рождению обзавестись мировым господством.
Внизу, на мостовой, копошились несколько ребятишек. Чумазые, полуголые, они облюбовали сток посреди улицы. Стекающая по нему грязь, обычно жидкая, загустела по случаю жары и почти не двигалась. Проходивший мимо тряпичник ловко поддел крюком, вытащил из канавы и спрятал в заплечный короб обрывок чьего-то платья. Из бондарной мастерской выкатывали и складывали в телегу готовые бочки. Босой парень в матросских штанах и рубахе с чужого плеча бежал по какому-то поручению. Разносчица вареной требухи громко рекламировала свой товар.
– Тереза! – Из соседнего окна высунулась Бернадетта, сорокалетняя жена водовоза. – Слышала новости?
– Какие еще новости? – спросила бывшая прачка.
– Ничего-то ты не знаешь! Австриячка надоумила короля разогнать Национальное собрание! Со дня на день его не станет! Что ж это получается? Хлеба теперь совсем не купишь?
Австриячкой называли королеву. Ее имя, имя короля да то, что они живут в Версале, – вот и все Терезины познания о политике. До сих пор их хватало. А теперь – на тебе! Какое-то собрание, какие-то депутаты, какая-то «революция»… Знать бы, что это значит и в самом ли деле влияет на цены! Но раз Бернадетта…
На лестнице застучали деревянные башмаки.
Тереза попрощалась с Бернадеттой. Интересно, Жак или Дени?
Оказалось, что оба. Они встретились на углу улицы и за те пять минут, что прошли рука об руку, уже успели о чем-то поспорить.
– Дурень ты! – донесся до Терезы голос Жака.
– Что случилось?
– Да представляешь, наш младшенький говорит, будто король заодно с Собранием! Против дворянства и духовенства!
– Давно пора, – сказала Тереза. – Наконец-то до Его Величества дошло, что замучили нас эти кровопийцы. Никогда не сомневалась, что Людовик любит народ.
– Ну и дура! – откликнулся Жак. – Тьфу! Баба и есть баба, что с тебя взять! То-то ты удивишься, когда королевская гвардия ворвется в Париж и перережет нас всех, как телят!
– Кто это тебе такое сказал?!
– Да все говорят, черт возьми!
– Это на бойне у них, – встрял Дени. – До того кровищи нагляделись, что уж мерещится! Вот и болтают чего ни попадя. На самом-то деле король за Собрание. Это про него царедворцы слухи всякие распускают! Генеральные Штаты, мол, отменить хочет…
– А будто оно не так!
– То-то и оно, что не так! Со дня на день двор разгонят, всех министров поувольняют, кроме Неккера, австриячку обратно в Австрию, принцев – в ссылку… Уже и приказы готовы. Мне Пьер с улицы Ножниц рассказал. А Пьеру – Ив, который шляпами торгует. А тому – в Пале-Рояле умные люди, которые газеты читают…
– Да в газетах чего только не написано, болван! Умел бы ты читать, так разбирался бы кое в чем!
– А я и без этого разбираюсь. Ежели говорят так в Пале-Рояле…
– Нашел, кого слушать! В этом Пале-Рояле твоем одни полицейские агенты ошиваются… да шпионы… да шлюхи! Им заплатили, они и треплются!
Дени не нашелся, что ответить.
– Может, за стол? – предложила, воспользовавшись паузой, Тереза. – А то суп остынет, пока собачитесь.
Братья послушно уселись, но перебранку не прекратили. Пока женщина разливала похлебку, они обменялись еще несколькими замечаниями насчет Собрания, государя, двора и распускаемых обо всем этом слухов.
– А что, – спросила Тереза, приступая к еде, – неужели с этого Собрания и правда есть толк? Ну, болтают они там… законы какие-то принимают… а нам до них что за дело? Все равно ведь король есть король и главнее его никого не будет. Тут болтают, будто депутаты могут цены на хлеб понизить да сделать, чтобы зарплаты были побольше. Неужто и в самом деле?
Братья задумались. Сами себе этого вопроса они явно не задавали.
– Вечно ты какую-нибудь глупость ляпнешь, Тереза, – нашел наконец Дени, что ответить.
– Баба, она и есть баба, – поддакнул Жак. – Придумала, о чем спрашивать! Ежели Собрание говорит, что за народ оно, то, значит, так и есть!
– Собрание хочет порядок правления поменять, – пояснил Дени. – При теперешнем худо живется. А при другом, получается, будет лучше.
– Да будет ли? – вздохнула Тереза.
– Все бы тебе ерунду спрашивать! – разозлился мясник. – Сказано, значит, будет! Вона как двор-то взбесился! Стали бы королевские братья да австриячка этакий визг подымать, если бы не было им опасности от Собрания! Нет уж! Попили народной кровушки и понимают – конец им придет, ежели действовать не начнут! Всех нас хотят перебить… Вот сперва депутатов, а дальше и остальных! Они же, эти придворные, народных защитников ненавидят! Настоящую охоту развернули! Взять хоть д’Эрикура… Мне Жакоб с Марселем рассказали…
За столом повисла пауза. Тереза переводила взгляд с одного брата на другого. Дени ухмыльнулся. Жак почесал в затылке, соображая, как бы прикрыть оплошность: до него стало доходить, что он ляпнул что-то не то.
– Ну, ты, братец, даешь! – ехидно сказал Дени. – До того своих дружков с бойни наслушался, что уже и сам позабыл, кто на самом деле этого д’Эрикура с его невестой… Хе-хе! И валит на двор! Вот умора!
– Уймись, – буркнул Жак.
Но младший не унимался:
– Может, мы с тобой и есть агенты двора? Может, нас наняли принцы, а? Ха-ха-ха! Вот сказал так сказал! Это ж надо! Может, и отравы этим болванам подсыпал граф д’Артуа?
– Да заткнись ты!
– Ох, держите, не могу! На рынке только и говорят, что про покушение на виконта! Я-то думал, это из-за свитка, а это из-за Собрания, ха-ха-ха! Я-то думал, это мы, а это двор! Так, может, мы и есть придворные, а, братец?
Жак ударил по столу кулаком и вскочил, собираясь наброситься на Дени. Тереза едва удержала братьев от драки.
– Нашли когда собачиться! – воскликнула она. – Лучше бы думали головой! По-вашему, то, что город судачит о покушении, – хорошо? Нас, считайте, ищет весь Париж, а вы тут орете чего попало, ругаетесь из-за глупостей! Думали по-тихому все обделать, а что в итоге? Толку никакого, зато ужас сколько шуму! Не удивлюсь, если завтра сюда к нам придет полиция!
– Тереза права, – сказал Жак. – Чем больше о нас говорят, тем верней, что разыщут…
– Пустое! – отозвался Дени. – Глотку каждому парижанину все равно не заткнуть. Пускай себе дальше считают, что это двор.
– Не глупи! Ты слишком самонадеян! Чем громче будут обвинять двор, тем больше усилий он приложит, чтобы отыскать настоящих авторов покушения!
– Это верно.
– И что теперь делать?
– Ускориться с поиском свитка! – сказала Тереза. – И расправиться с этим чертовым д’Эрикуром, в конце концов! Оставлять его живым после двух покушений было бы верхом глупости. Если нам суждено быть повешенными, так уж за дело, а не за неудавшуюся попытку!
– Я только за! – сказал Жак. – Мы ведь не помиловали его с Кавальоном! Всего лишь взяли паузу, чтобы проследить за ними и оценить обстановку!
– Думаю, в Версале они надолго.
– Значит, надо ехать туда!
– А Помье, – спросил Дени, – что делать с ним?
Оба брата вопросительно взглянули на сестру.
– Думаю, Люсьен нам не конкурент, – сказала Тереза. – Он слишком глуп и труслив, чтобы в самом деле претендовать на свиток. К тому же, когда д’Эрикур с Кавальоном умрут, он обделается от страха и прекратит поиски. Я уверена.
Дени покачал головой.
– Эх, сестрица! – сказал он сочувственно. – Все-то ты не можешь разлюбить этого олуха. Жалеешь – сразу видно!
– Баба, она и есть баба, – подытожил мясник. – А ты, обалдуй, доедай и немедленно отправляемся на станцию дилижансов! Надо завтра же к утру прибыть в Версаль! Зажились д’Эрикур с Кавальоном! А мы о них позаботимся! Да и на это Собрание взглянем как раз – из чего столько шуму…
Вечером, когда братья уже уехали, в комнату постучалась бабушка Жеральдина с третьего этажа. С тех пор как Тереза поселилась на улице Шарантон, семидесятилетняя соседка стала навещать ее ежедневно: обсудить последние сплетни, пожаловаться на внуков, выпить плошку вина…
– Слышала, что творится? – спросила старуха, едва войдя.
– На улице, что ли?
– Да нет же, в Версале! Какое-то, черт его подери, Ционально-Собрание завелося! Вот до чего докатились-то! То попы с аристократами королю-батюшке не давали править спокойно, а теперь еще и енти дюпутаты, бес их в душу! Совсем уж обалдели! Со свету народ хотят сжить! А королева-то, говорят, разозлилась на это дело да и велела, чтоб хлеба в Париж больше не привозили!
– Да ну?!
– Ну да!
– Вот уж страсти-то…
– А как же! Ряволюцию каку-то завели, мать ее за ногу, так пусть, мол, она вам пирожные и пекет!
