Дом Пламени и Тени - Сара Джанет Маас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хант. Ее Хант.
Неста с Азриелем, туннели и весь окружающий мир померкли и отодвинулись. Она смотрела на знакомые очертания созвездий. Архезианский амулет нагрелся, словно оттого, что убирал заклинания.
– Стрелец, – шептала она. – Скорпион и Рыбы… Это же карта моего космоса. – Носок ее кроссовки уперся в выступающую полусферу, на которой было изображено кричащее мужское лицо. – А это Сиф.
Самая дальняя из планет ее солнечной системы. Брайс подошла к следующей планете, представленной такой же полусферой. И там тоже было вырезано мужское лицо, но не кричащее, а предельно серьезное.
– Орест.
– Орест? – резким тоном переспросил Азриель, вновь заставив Брайс вспомнить о нем и Несте. Оба по-прежнему стояли у входа в зал. – Воин?
– Да, – удивленно ответила Брайс.
– Интересно, – пробормотала Неста, по привычке склонив голову набок. – Наверное, это имя пришло к вам из того же источника.
Брайс указала на следующую полусферу с лицом бородатого старика:
– Оден.
На полусфере, что находилась ближе к центру зала, был запечатлен улыбающийся юноша.
– Лакос.
По другую сторону звезды тоже были полусферы.
– Турр. – Брайс махнула в сторону массивной мужской головы в шлеме.
Рядом с ним находилась полусфера с женской головой.
– Фария.
И наконец, последняя полусфера. Эта была выше и крупнее остальных. Вместо лица – изображение солнечного диска со змеящимися лучами.
– Сол, – прошептала Брайс.
Она внимательно оглядела зал и вновь повернулась к восьмиконечной звезде между Лакосом и Турром.
– Мидгард, – произнесла Брайс. Ей показалось, что название родной планеты эхом отразилось от стен зала. – Кто-то потратил немыслимые усилия, чтобы создать этот пол. Кто-то, побывавший в моем мире и вернувшийся сюда.
Брайс, оглянувшись, посмотрела на Несту. Лицо воительницы было непроницаемым.
– Ты говорила, что на восьмиконечной звезде стояла Арфа?
Неста слегка кивнула.
– Что за Арфа? Что было в ней особенного?
– Дотрагивающийся до ее струн может перемещаться в пространстве, – с излишней поспешностью ответила Неста.
– А что еще? – спросила Брайс, и звезда на ее груди снова засветилась.
Азриель поднял руку с явным намерением заткнуть Несте рот, но она все же ответила:
– Арфа – из числа Сотворенных. Она способна останавливать время.
– Она останавливает время?
У Брайс подогнулись колени.
В ее мире было лишь несколько существ, умевших создавать подобные вещи. И если Арфа, Маска и прочие артефакты сделаны этими существами, тогда вполне понятно, почему они так стремились вернуться в мир Несты. Здесь осталось их «имущество».
Брайс пронзила догадка, которую она рискнула высказать:
– А был ли в числе Сотворенных предмет, называемый Рогом?
– Не знаю, – ответила Неста. – Почему ты спрашиваешь?
Брайс смотрела на восьмиконечную звезду в самом сердце зала, на эту карту космоса.
– Кто-то не просто так поместил вашу Арфу именно сюда.
– Конечно, – сказал Азриель. – Ее понадобилось спрятать.
– Нет, – тихо возразила Брайс.
Глядя только на звезду, она другой рукой коснулась звезды у себя на груди.
Звезда вела ее по туннелям сюда. К месту, где находилась Арфа.
– Арфу оставили для кого-то вроде меня.
– Как понимать твои слова? – насторожилась Неста.
Но Брайс продолжала. Слова лились из нее сами собой, и разум не поспевал за ними.
– Я думаю… я думаю, все эти рисунки на стенах туннеля могли быть оставлены нам как рассказ о случившемся. – Она махнула рукой туда, где стояли Неста и Азриель. – Рисунки рассказывают длинную историю. И одновременно приглашают добраться сюда.
– Зачем? – спросил Азриель.
Она уже слышала у него этот тон, где за непривычной мягкостью таилась смертельная опасность.
– Чтобы узнать правду, – взглянув на восьмиконечную звезду, ответила Брайс.
– Брайс, – предостерегла ее Неста, словно подсмотрев ее мысли.
Даже не обернувшись, Брайс шагнула и встала на звезду.
18
Хант кашлял кровью, и от каждого спазма перед глазами мелькали звезды.
– Раскашлялся, Аталар, – проворчал Баксиан, который висел по другую сторону от Данаана и сам находился не в лучшем состоянии.
Все трое провалялись на полу несколько часов, а потом вернулся Поллукс и вновь подвесил их к потолку. Ханту это стоило вывихнутых плеч. Боль была настолько сильной, что он не смог сдержать крик.
Но Поллукса куда-то вызвали. Другого палача, готового продолжить истязания, во дворце не нашлось, и узников оставили болтаться на цепях.
Брайс. Ее имя сопровождало каждый хриплый вдох и выдох Ханта. Было столько всего, что он хотел сделать вместе с ней. Он хотел нормальной, счастливой жизни. Детей.
Боги, сколько раз он представлял, как будет выглядеть ее прекрасное лицо, когда она возьмет на руки их маленьких крылатых детишек! От матери они унаследуют цвет волос и характер, а от него – серые крылья. Он видел их ангельские личики и в детских улыбках иногда ловил отблеск улыбки своей матери.
Когда он в прошлый раз томился здесь, у него не было видений будущего, позволявших цепляться за жизнь. Шахара погибла, и большинство Падших – тоже, а с ними погибли и все его мечты. Сейчас ему было тяжелее. Подойти так близко к осуществлению своих мечтаний, видеть их живо и ярко, и вот… Брайс сейчас неведомо где… а он здесь.
Хант прогнал тягостные мысли, боль от которых превосходила боль в вывихнутых плечах и во всем истерзанном теле, и пробурчал:
– Данаан, пора.
Сегодняшний ранний уход Молота давал им возможность. Остальное, включая все предположения Аполлиона и Аидаса, весь их бред насчет его отца и черной короны на нем (если эту татуировку считать короной), – все стало второстепенным.
Все его промахи на горе Хермон, гибель Падших, потеря Шахары, порабощение… тоже стало второстепенным.
Все неудачи последних месяцев, приведших их к беде, в застенки астериев – и это отошло на второй план.
Если им выпадал единственный шанс, он забудет обо всем и воспользуется этим шансом. В прошлый раз он был один. Семь лет провел здесь один. Только крики Падших, которых пытали в соседних камерах, постоянно напоминали ему о собственном поражении. Потом еще два года в застенках Рамуэля. Итого девять лет истязаний, проведенных в одиночестве.
Он не допустит, чтобы та же участь постигла двух ее друзей.
– Данаан, это надо делать сейчас, – подгонял он Рунна.
– Дай мне… немного времени, – выдохнул Рунн.
Должно быть, фэйскому принцу совсем паршиво, если попросил о передышке. Гордый придурок.
– Даю, – тихо, но твердо ответил Хант, чувствуя, как от сознания вины ему сводит живот.
Надо отдать Рунну должное: ему понадобилась всего минута, после чего он вновь стал раскачиваться под скрип цепей.
– Не скрипи так громко, – предостерег его Баксиан.
Рунн раскачивался взад-вперед, намереваясь ногами дотянуться до
