Правдивая история короля Якова - Анфиса Каховская

Сказать по правде, Селена Арн не боялся и не думал, что тот замыслил что-то против него. Во-первых, Арн был гораздо сильнее, и Селену ни за что не удалось бы одолеть его – это он знал, во-вторых, Селена должен вполне устраивать их договор: Арн откажется от власти, покинет страну – это всё, что нужно Селену, он очень хорошо знает своего бывшего ученика и понимает, что власть тому абсолютно не нужна. Так что Арн готов был дать девяносто девять из ста, что завтра всё пройдёт гладко и без сюрпризов.

И всё же оставалась вероятность того, что Селен захочет, чтоб Арн навсегда остался в Том Мире. Правда, тогда ему придется объяснять, куда делся Верховный Ворожей. Может начаться смута. Арн был почти уверен, что Селен захочет уладить всё мирно. И всё же не повредит, если Иларий за ним присмотрит.

После ухода Арна Иларий тоже чувствовал себя не лучшим образом. Новая информация усилила смятение в его душе. Король вернулся в страну! После стольких лет! И хоть Иларий не ощущал, как раньше, священного трепета в груди, всё же эта новость его взволновала: он понимал, что в стране вскоре произойдет значительное событие. И он, судя по всему, окажется в его эпицентре.

Но больше всего его волновало то, что Арн шёл на страшный риск, а значит, подвергал опасности и Дарину. Чёртов ворожей ради своих амбиций готов был угробить собственную дочь. Раздражало его глупое упрямство. Прямо убил бы! Но комизм ситуации был в том, что Иларий вынужден был защищать того, кого совсем недавно собирался убить. О том, что он сам мог подвергнуться опасности, Иларий не думал. Для него не было ничего важнее безопасности Дарины, и он твёрдо знал, что будет добросовестно охранять её отца даже, если понадобится, ценой собственной жизни.

В назначенный час он явился в лабораторию – там должно было всё произойти – с намерением выполнить поручение как можно лучше.

Селен с Арном уже были там. Похоже, всё было готово и ждали только Илария.

Когда Пушистик, сопровождавший его, – Иларий сам не нашел бы дорогу – ускрипел восвояси, Арн запер дверь и повернулся к Селену:

– Мы готовы.

Тот деловито кивнул. Про Илария он спрашивать не стал. Вероятно, Арн всё объяснил ему раньше, и, судя по всему, Селен не был против того, чтобы посидеть под присмотром. Поэтому без лишних разговоров приступили к делу.

Иларий ждал, что Селен начнёт произносить заклинания и размахивать руками, но тот всего лишь подошел к стене и несколько минут стоял неподвижно, глядя в одну точку. Люди, не сталкивавшиеся никогда с ворожбой, представляют ее себе похожей на фокус, но настоящее колдовство со стороны обычно выглядит как нечто простое и незамысловатое. Лишь сам ворожей знает, каких трудов ему стоило всё сделать. А все закатывания глаз, завывания и пляски нужны исключительно публике – люди не умеют видеть то, что сокрыто от глаз, а если не видят, то и не верят. Сейчас Селен не нуждался в дешевых эффектах, поэтому просто делал свою работу.

Иларий начал уже скучать от того, что ничего не происходило, как вдруг заметил в стене, на которую смотрел Селен, дверь. Когда она там появилась, Иларий сказать не мог, хоть и смотрел, не отрываясь, на Селена, но по лицу Арна понял, что дверь та самая: тот побледнел как смерть, и не спускал с нее глаз.

Селен сделал ему приглашающий жест. Арн тут же приблизился, отворил дверь и вошел, не забыв плотно прикрыть её за собой. Вот и всё. Всё произошло очень быстро и очень буднично. Со стороны могло показаться, что два хороших друга просто разлучились на минутку. Например, один вышел принести свечей. Но лишь Иларий взглянул на Селена, иллюзия тут же рассыпалась: лицо ворожея было серым и до нельзя утомленным, словно он несколько часов подряд тяжко работал.

Когда дверь за Арном закрылась, Селен повернулся и осмотрел комнату:

– Здесь что, даже стула нет?

Комната, и правда, была пустой.

Ворожей подумал, видно, не сделать ли себе стул, но потом уселся прямо на пол, тяжело привалившись к стене. Вскоре его дыхание стало ровнее, и он поднял глаза на Илария, который не отрывал от него взгляда.

– Ты Иларий, – он произнес это без вопросительной интонации. – Мне рассказал про тебя твой отец.

Селен сделал паузу, ожидая реакции. Но Иларий молчал. В его душе бушевала буря. Он почти физически ощутил запах костра возле повозки, перед его глазами возникли отец, Урош, остальные. Сколько бы он отдал, чтобы узнать, как они там, всё ли у них в порядке! Он даже чуть подался вперед, но спохватился: он был на посту, нельзя было терять бдительности.

– И как тебе тут? Нравится? – продолжил ворожей, не дождавшись ответа. – Скоро ведь он уедет. Ты это знаешь?

Иларий ждал подвоха и напряженно молчал, боясь хоть на секунду отвлечься. Но Селен, видно, уже потерял к нему интерес. Он повернул голову к двери, будто что-то услышав. (Иларий не слышал ни звука) И точно: дверь распахнулась, и из неё вышел Арн. Хотя правильнее было бы сказать, не вышел, а вывалился: он еле держался на ногах и был так бледен, что та бледность, с которой он зашёл туда, показалась бы сейчас румянцем. Он оглядел с потерянным видом помещение, будто увидел всё впервые. В глазах его была такая мука, словно у него болело всё тело до единой косточки. Поднявшийся с пола Селен сначала посмотрел на дверь, а потом повернулся к Арну.

– Быстро ты. Я и отдохнуть не успел. Заведи уже здесь хоть один стул.

– Уходите, – глухо сказал Арн.

Селен хотел что-то ответить, но передумал и молча двинулся к выходу – к настоящей двери, другой уже не было и в помине –исчезновение этой странной двери Иларий проворонил так же, как и появление. Но сейчас он смотрел на Арна: вид его пугал юношу больше всего.

Несколько минут они простояли молча.

– Уходи, – таким же бесцветным голосом сказал наконец Арн Иларию.

 На ватных ногах Иларий вышел. Дверь за ним тут же с грохотом захлопнулась.

Совершенно потерянный, испуганный, измученный, Иларий поплелся по коридору. Он и не думал, что просто простояв несколько минут, можно так утомиться. И только пройдя довольно далеко, он сообразил, что не умеет ориентироваться в замке. Но останавливаться не стал. Сейчас ему было решительно всё равно, куда идти. Он бесцельно бродил по многочисленным коридорам и лестницам и убродился настолько, что еле держался на ногах. Но всё же не останавливался, всё шел и шел