Кровавое копье - Крейг Смит

— Потрясающе! Если не знаешь, что он тут, и не заметишь.

Кейт и Итан, получив таким образом предупреждение, завели разговор о прогрессе техники и продолжали его до возвращения водителя и Комптона.

Агент ждал около машины, пока Итан и Кейт переоденутся. Итан вышел, поблагодарил Комптона и пожал ему руку. Следом за ним из внедорожника выбрался Мэллой, протянул руку Кейт и помог ей выйти. Расцеловав ее трижды, на швейцарский манер, он сказал:

— Завтра я буду в Цюрихе.

— Я пока не знаю точно, где мы остановимся.

— Я тебе позвоню.

— Не стоит. Мы выбросим наши мобильники. Я предлагаю вот что: свяжитесь с капитаном Маркусом Штайнером из городской полиции Цюриха. Он будет знать, где мы.

Мэллой улыбнулся.

— Твой приятель?

— А вы с ним знакомы?

— Он мой старый друг.

— Что ж, ваш старый друг — мой старый друг.

— Мир тесен, — усмехнулся Мэллой.

— По крайней мере, в маленькой стране.

— И последнее, — сказал Мэллой. — Ты понимаешь, что Комптон попытается за вами проследить?

Кейт, как оказалось, об этом не подумала. Она искоса взглянула на Комптона.

— На всякий случай — если вдруг какой-то чиновник решит сдать вас немцам, они хотят знать, где вас можно будет найти.

— Неужели смогут?

— Проверьте как следует вашу новую одежду. Комптон наверняка установил где-то «жучки», или он не из ЦРУ.

Комптон сел на заднее сиденье рядом с Мэллоем и спросил у него, куда тот желает направиться.

— У вас в берлинском посольстве медики есть?

— Вы тоже ранены?

— Получил ночью порцию картечи в задницу.

— В задницу?

— Знаете, это не так смешно, как звучит.

— Думаю, вам смогут помочь.

Комптон дал распоряжения водителю и устало откинулся на спинку сиденья. У него тоже выдалась долгая ночь. После того как они проехали около мили, агент спросил:

— А что это за англичанка и ее американский дружок?

— Честно говоря, я их не так уж хорошо знаю. Они работали на Дейла. Могу сказать одно: они профессионалы. Благодаря им я сейчас жив и не сижу за решеткой.

— А мне показалось, что вы с британкой на дружеской ноге.

— Да я подумал — может быть, ей понадобится новый работодатель. Вот и решил удостовериться, что она знает, как выйти на связь, если ей будет нужна работа.

— Не знаете, почему они отказались от лечения?

— Наверное, у них нет медицинской страховки.

Комптон улыбнулся. Улыбка получилась недружелюбной и беспокойной.

— Не думаете, что они отказались, опасаясь, что мы можем сдать их немцам?

— Но этого же не случится?

— Это не мне решать, но начальник оперативного отдела такую возможность рассматривает.

— Чарли Уингер?

— Насколько я понимаю, вы знакомы с директором Уингером?

— Мы старые приятели.

— Нам неизбежно придется побеседовать с немцами о случившемся, Ти-Кей; будьте так любезны, назовите им виновников.

Дорога до Берлина

Воскресенье, 9 марта 2008 года

Им предстоял двухчасовой путь, и Комптон сначала попытался найти общие темы для разговора. Мэллой более или менее охотно вел беседу, но все же Комптону было не так уж легко. Поболтали немного об инструкторах с Фермы, но учились они в разное время, поэтому разговор не завязался. Перешли на начальство агентства, но и тут у них не оказалось общих знакомых, либо относились они к ним по-разному. Мэллой тепло говорил о Джейн Гаррисон, а Комптон назвал ее Железной Девой. В свою очередь, Комптон встал на защиту Чарли Уингера, когда Мэллой заявил, что Чарли — ходячий провал разведки. Агент сказал, что, по его мнению, мистер Уингер — один из самых замечательных людей, которых он когда-либо знал. Это означало, что Мэллою, по всей видимости, предстояло явиться на ковер к Уингеру в одиночестве, без Джейн Гаррисон.

После пары историй из «старых добрых времен» (одну поведал Комптон — слышал якобы «от одного ветерана», а другую Мэллой — уж ему было что рассказать, и при этом они почти не грешили против истины) Комптон коротко обрисовал Мэллою характер работы посольства США в Берлине. Вот эта тема интересовала их обоих. Мэллой сообщил, что его отец семь лет проработал в консульстве США в Цюрихе — в те времена, когда такое консульство существовало.

— И все это время я даже не подозревал, что мой старик был разведчиком, — признался Мэллой. — А знаете, когда узнал? Я проходил третье собеседование, и вдруг в кабинет вошел мой отец. Он сказал мне: «Хочу убедиться, что ты так же хорошо умеешь хранить тайны, как твой старик».

История Комптону понравилась, хотя и была наглой ложью. Он начал расспрашивать Мэллоя о его отце, но Мэллой сказал, что тот свои тайны оставил при себе. Наконец эта милая болтовня Комптону надоела, и он пожелал узнать, что пошло не так в Гамбурге и почему. Сначала Мэллой заявил, что это ему неизвестно. Чистая правда, но в такой ситуации неведение ничуть не лучше, чем признание собственной вины на допросе. Комптон попытался обвинить в провале Дейла Перри. Может быть, он сделал какой-то неудачный звонок? Его прослушали? Мэллой рассказал агенту о версии с таксофоном и упомянул о том, что именно тщательное расследование Дейла помогло им выйти на след Черновой и Фаррелла.

— Вы имеете в виду похищение бывшего прокурора?

— Дейл сообщил мне, что у этого типа рыльце в пушку, и он не ошибся. Олендорф снабжал Чернову людьми и всем необходимым.

— Я хочу знать, как вышло, что кто-то просто подошел к Перри и перерезал ему горло.

— Меня с ним рядом не было. Я этого не видел.

— Как киллер может так близко подойди к опытному оперативнику, Ти-Кей?

— Если бы я сейчас перерезал вам глотку, это было бы следствием неверных рассуждений или стало бы ошибкой с вашей стороны?

Комптон улыбнулся, но вопрос ему явно не понравился.

— Вы считаете, что этот человек был знаком Дейлу?

— Я думаю, это Елена Чернова.

— Она просто подошла и перерезала ему горло?

— Мы все считали, что Чернова наверху, в квартире, в постели с Джеком Фарреллом.

— Значит… плохо поработала разведка?

— Ошибка на моей совести, — ответил Мэллой.

— То есть?

— Это было мое задание. Я привел группу в ловушку.

— При всем уважении, Ти-Кей, впечатление такое, что прошлой ночью вы угодили не в одну, а в несколько ловушек.

Полет в Цюрих

Воскресенье, 9 марта 2008 года

Кейт вздрогнула, проснулась и осознала, что она на борту самолета. В первое мгновение она не могла понять, как это произошло. Потом вспомнила, что Итан позвонил своему другу в Берн. Они долго ждали, пока тот приедет. У нее весь день сильно болело бедро, и они даже не были уверены, удастся ли им выбраться из Германии, но потом сели на этот самолет и взлетели…

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Итан.

Кейт огляделась по сторонам. Муж сидел у ее изголовья.

— Пить хочется, — сказала Кейт.

Итан дал ей воды. Держа бутылку, он поморщился. Кейт негромко рассмеялась.

— Хорошая парочка мы с тобой!

— Скоро будем в Цюрихе. Маркус звонил. Ждет нас в отеле с врачом.

— А как твоя рука?

— Болит немного, но жить буду.

— Прости, что втянула тебя в это, Итан.

— О чем ты? Я прекрасно провел время.

— Джанкарло говорил мне, что я сведу в могилу нас обоих…

— Мы еще живы, Кейт.

Она улыбнулась. Кейт вспомнила, как на Айгере висела над пропастью, держась за край скалы. «Я еще жива», — думала она тогда.

— Знаешь, когда я потеряла Роберта, я думала, что больше никого не смогу полюбить.

— Так думают все, кто хоть раз в жизни любил.

— Не то что у меня никогда не будет никаких чувств. Мне просто ничего не хотелось. Я хотела сохранить мою любовь к Роберту, пока я живу. Мне казалось, что, даже если его нет, я его все равно…

— Знаю.

— Знаешь? У тебя было такое чувство? Когда?

— Сейчас.

Кейт рассмеялась и отвела взгляд.

— Скажи, тебе порой не бывает обидно… ну, из-за того, что ты словно бы делишь меня с Робертом?

— Наверное, я к этому привык. Я понимал, что ты именно из-за этого меня отталкивала, переводила все в шутку, когда я говорил совершенно серьезно. А потом я понял, что мне лучше принять это. И я решил с этим жить.

Кейт зажмурилась.

— Если бы я отпустила Роберта из своей жизни, никого из нас не ранили бы прошлой ночью.

— Я делаю это не ради твоего первого мужа, Кейт, а поступаю так потому, что тот, кто послал тех мерзавцев на Айгер — кто бы это ни был, — собирался убить тебя. И я не остановлюсь, пока мы не узнаем правду.

— Как думаешь, мы еще увидимся с Ти-Кей?

— Не имеет значения. Если он решит, что с него хватит, мы сами все сделаем.

— На его месте я бы вернулась в Нью-Йорк.