Парадокс Ферми - Мария Семенова

В самом деле, Джеху удалось, казалось бы, невозможное: местные почвы, давно признанные решительно непригодными для исконно кредорбийских растений, выдали первый урожай, да какой! Скоро можно будет послать куда подальше и Маат, и «ларёк» у портала с его заоблачными ценами. «Так дело пойдёт, чего доброго, сами примемся вывозить…»

— Я вот думаю… — вдруг сказал Джех и сделал неопределённый жест простой серебряной курительницей. — Для здешних жителей мы боги, нам поклоняются, чествуют подношениями, строят ради нас храмы… Но ведь по сути мы мелкие фигуры в загадочной Большой Игре, в которой правила и реалии установили Творцы, а название ей — наша жизнь. С известной всем атрибутикой в виде времени, пространства, денег и дивитола… Так вот, может, скажете мне, — Джех затянулся, помолчал, обвел присутствующих взглядом, — в чём смысл великой игры, называемой жизнью? Власть?.. Чушь. Богатство? Ещё глупее. В количестве любовных побед? Опять мимо. Нет… — И он воздел дымящуюся курительницу, словно делая её символом новой веры. — Я думаю, смысл состоит в понимании её правил. И в чётком и своевременном осознании того факта, что мир устроен по принципу резонанса: ты играешь либо в согласии с Творцами, либо наперекор Их воле. В унисон с вибрациями Вселенной — или враздрай…

— Эк тебя мудрствовать понесло, — проворчал Узер. — Это что, от твоей тринопли такой побочный эффект?

Хра ничего не ответил. Принял он сказанное к сведению или пропустил мимо ушей — по лицу сказать было невозможно.

Когда впереди сверкнули в солнечных лучах грани пирамид и показался каменный Сфинкс, дисколёт начал снижаться. Наконец пошла волнами высокая трава, мягко скрипнули посадочные упоры, и грузовая аппарель ткнулась в землю.

— Минеральное сырьё по дешёвке не отдавать. И на бобовые держите цену. — Светильник Разума тотчас превратился в прожжённого торгаша. — И пусть при вас заново проверят весы, а то знаю я их. Если что, зовите меня. И отношений, очень вас прошу, не выясняйте, а то знаю я вас!

Хербей есть хербей — в области торговли Джех успел приобрести непререкаемый авторитет.

— Ладно, справимся, — весело кивнул Анхуре и взялся за ближайший гравиконтейнер. — Ты же нас знаешь.

— Так, что у нас по списку? Дивитол, аптечки, запчасти к «Джеду», заряды к «Уасам», то есть по деньгам примерно… — Джех глянул на планшетку, покривил губу, поднял взгляд на Узера и Хра. — Что ж, уважаемые, пошли. Может, выбьем скидку.

Однако едва они ступили на лестницу, уводившую к Порталу, как небо прочертила тарелка ещё одного дисколёта. Так издеваться над двигателями, одновременно поплёвывая на безопасность, мог только один человек. И звали его Зетх.

— Ого, брат пожаловал, — обрадовался Узер. — А я как раз думал: съездить к нему или самого в гости зазвать?

Они с Зетхом не виделись с Праздника Урожая, причём в тот раз, помнится, встретились тоже случайно — и тоже у Портала. В тот раз Рыжий показался Узеру злым и сосредоточенным, а уж оружием запасался, будто готовил войну.

«Хорошего, брат, ждать не приходится, — поделился он с Узером. — Репты в своих подземельях сидят вроде бы тихо, да только тянет оттуда очень ядовитым душком… Кто смел, тот и съел, говорят они, кто может — тому и можно, стыд не дым, глаза не ест, и ещё — лучше всего на свете пахнет труп врага. И очень многим это приходится по душе. Зачем потеть на полях, мостить дороги и уважать закон, если эта жизнь так быстротечна? Может, проще обмануть ближнего и урвать, что приглянулось? А глупые устои придуманы для тех, кому от рождения и так ничего не положено. Лучезарный Хра, творец плодов Осирис, мудрый Тот, добродетельная Исет — что за скука! Вот Сжигающий Миллионы — это да! А уж Великий Змей, Свивающийся во Тьме!.. Если истово служить ему и регулярно приносить дары, он убережёт тебя на том свете от огненной ямы, обрекающей на вечное небытие… А дары этот Змей знаешь чем принимает? Правильно, человеческой кровью… Знаешь, надо бы переговорить с Хра, сесть на дисколёты да и выжечь с концами этот гнойник. Может, ты и переговоришь, брат? Меня-то Хра навряд ли послушает…»

Узер пообещал… но только теперь спохватился, что за бесчисленными делами так и не сдержал слова. А народу, освоившего дорожку в подземный храм, за это время прибавилось. И небось изрядно…

Между тем Хра мельком, из-под ладони, мазнул глазами по налетающему дисколёту и сразу заторопился вперёд. Встречаться с Зетхом ему действительно не хотелось. Опять начнутся россказни про интриги, тайные пружины и подковёрные хитрости… Хра был солдатом, а солдат должен выполнять приказы командиров. Не дело это, когда солдату начинают внушать, что приказы бессмысленны и преступны, а сами командиры — кучка клятвопреступников и хапуг. Не солдатское это дело — разбираться, в чём состоит его долг и кому будет принадлежать его верность…

Дисколёт тем временем завис, мягко плюхнулся на траву, и из него, словно боясь опоздать, выскочил Зетх.

— Брат!.. Живой… — выдохнул он. Порывисто сгрёб Узера в охапку, потёрся носом. — Твой иерофант сказал, что ты сюда полетел. А долго ли пробудешь, не знал…

Он был словно взведённая пружина, словно потревоженный объёмный заряд. Чуть тронь…

— Так ты что, к нам в Верховье мотался?.. И потом снова сюда? — изумился Узер, выключил «Джед» и притянул брата вплотную. — Что стряслось? Давай говори.

Топливо из баков Маат приближалось по стоимости к дивитолу. Гонять взад-вперёд, даже не попытавшись для начала воспользоваться связью…

— Пока ничего не стряслось, но скоро дождёмся. — Зетх тяжело перевёл дух и быстро огляделся по сторонам. — Сегодня с утра ко мне явились репты. Великий Змей и ещё двое. Игра, говорят, неправильно развивается. Они наблюдатели, им видней. А причина… знаешь, в чём причина? — Зетх сглотнул. — В тебе, брат.

— Что?..

— В твоём культе, — продолжал Зетх. — Не тому ты, оказывается, учишь народ. И мне велено либо добиться, чтобы ты прекратил свою деятельность, закрыл храмы и распустил верных…

— Нет.

— …Либо убить.

— Вот как, — оторопело пробормотал Узер. Несмотря на работающий «Анх», ему стало холодно. Он зримо представил, как зарастают сорняками брошенные поля, утрачивают серебристый блеск каналы, заносимые рыжим песком…

— Короче, пора уже твоему Хра определяться, — хмуро выговорил Зетх. — И чем скорее, тем лучше. Игрушки кончились, брат. Это уже не игра в войну, это война.

— Но статус наблюдателей…

— А сами они его соблюдают? Нет уж, тут либо мы, либо они. Надо под корень вывести эту нечисть… а там будет видно!

Говорил он зло, обдуманно, отметая все возражения, — видно, для себя всё уже решил.

— Стало быть, меня в саркофаг, а тебя заклеймить кровью так, чтобы никогда уже не отмылся. — Сорвал травинку Узер, понюхал, с чувством раскусил. — Ладно, брат, лучезарного Хра беру на себя. Сегодня вечером я никак не могу, меня ждут на посвятительной церемонии в храме Мина Созидателя. Но уж завтра — прямо с утра! — Улыбнулся и добавил: — В этот раз я не подведу тебя, брат.

Брагин. Бангкок

В Бангкок Брагин летел швейцарской авиакомпанией, с шестичасовым сидением в Цюрихе, и после этого путешествия Швейцарию до смерти невзлюбил. Всё связанное с этой страной показалось ему каким-то чёрствым, бездушным и фальшивым. И убогая еда в самолёте с крестами, отчётливо напоминавшими похоронные, и шоколадка размерами с почтовую марку, и чашка скверного «Липтона» на пересадке — несладкого, с пластмассовым веслом вместо ложечки, но зато стоимостью аж четыре евро. Осталось сообразить, швейцарцы такие скупердяи оттого, что слишком богатые, или богатые оттого, что скупердяи?.. Брагин на взвешенное мнение не претендовал, он отчётливо понимал только, что жить в этой стране ему ни в коем случае не хотелось бы.

Зато Таиланд очаровал его сразу, начиная с международного аэропорта Суварнабуми. В грандиозной воздушной гавани впору было снимать фантастический фильм о космопорте далёкого будущего. Терминалы, траволаторы, гейты, километры стекла, бетона и стали… но если глянуть в корень — всё сделано для людей. На каждом шагу указатели, пиктограммы, информационные стойки — не заблудишься ни под каким видом.

Серьёзный таец с погонами сержанта ляпнул в паспорт тридцатидневный штамп, улыбчивая девушка из обменного пункта выдала местную наличность — баты, удобно соответствовавшие рублям, длинная лента транспортёра вывезла багаж… Сквозь стёкла просматривалось серое, затянутое облачным слоем небо, но стоило сделать шаг за пределы кондиционированной зоны, как организм буквально облепила банно-прачечная таиландская атмосфера. Брагин заранее знал, какая здесь температура и влажность, но к обстановке хорошо прогретой парилки оказался всё равно не готов, так что такси с работающим кондиционером показалось ему едва ли не спасательной шлюпкой.