Мертвее не бывает - Чарли Хьюстон

— Хёрли, Эй! Херл!

— Да?

— Как далеко ты заходил? Я про промежутки между приемами крови?

— Я?

— Да, или там есть еще один парень по имени Хёрли?

— Попридержи язык, Джо.

— Да, прости. Я сейчас немного в напряге.

— Адские муки, да?

— Угу. Так каков срок?

— Однажды почти две недели.

— Да ну?

— Точно.

— И как ты себя чувствовал?

— Мне не следует с тобой разговаривать.

— Черт! Хёрл! Насколько сильной может быть боль? О, черт! Черт!

Зверь возвращается.

— Эй, Джо. Ты в порядке?

— Нет.

— Ясно.

— Значит, две недели, да?

— Ага.

— И что произошло?

Он молчит. Я вплотную прижимаюсь к одной из щелей между дверью и косяком.

— Ну давай, парень. Поговори со мной, мне надо отвлечься от этих спазмов.

Он ерзает на стуле, и тот отвечает ему тяжелым скрипом.

— Хорошо. Это давно было. Уверен, что хочешь услышать?

— Да… д-да.

— Хорошо. Значит, назад в прошлое. Я работал с одними контрабандистами. Меня наняли в качестве… ну, типа секьюрити. Как всегда, работал мышцами. Это случилось на Лонг-Айленде, куда должна была прибыть новая партия груза.

— Смотри-ка, а мир-то не меняется.

— Ага. Только для этой работенки нужно что-то вроде таланта, умения.

— Конечно.

— Как бы там ни было, нам всего лишь нужно было принять лодку, когда она подъедет к берегу, и снять спиртное.

— А помимо выпивки?

— Нет, ничего. По закону не положено.

— Ага. Так я и думал.

— Мы тогда подкупили этих полицейских на пляже. Чтобы, ну, обработать лодку. Только они подставили нас. Видать, решили сами поживиться на контрабанде. И без предупреждения начали палить. Томми долго ждать не пришлось. Тебя много раз ранили, Джо?

— Раза два было.

— Адская боль, да? Черт! Здорово же они меня тогда подцепили. Прострочили живот и ноги. Ребята занесли меня в машину, и мы собрались выбираться оттуда, да только эти чертовы копы перегородили все дороги. Хорошенько они нас подставили. Машина слетела с дороги, но я успел вылезти из нее. Ребятам повезло меньше: я даже не заметил, как копы швырнули гранату. Взрывом их останки разметало на многие мили вокруг. Хорошие были парни.

— И что же стало с тобой?

— Со мной? Отлетел ярдов на двадцать, когда взорвалась машина. Приземлился я неподалеку от стальной дренажной трубы и, выбиваясь из последних сил, забрался внутрь нее. А затем потерял, видать, потерял сознание, потому как помню, что очнулся, а копов и след простыл.

— Что дальше?

— Так и лежал там, Джо. С ногами у меня полная беда была. Больше и пошевелиться не мог. Вот так лежал себе и лежал. Раны затянулись довольно быстро, ну, ты знаешь, как это происходит. Но раны ранами, а внутри все кости чуть ли не перемолоты были. Так что процесс выздоровления затянулся надолго.

— Да уж.

— Ну, в общем, лежал я так где-то еще с неделю. Или около того. Потерял всю кровь, поэтому кости срастались медленно. Тут еще Вирус восстал против меня. Начал умалять и завывать. Слава Богу, хоть труба меня от солнца надежно укрывала.

— Тяжело пришлось.

— Джо, врать не буду, ты меня знаешь. Только я держался, изо всех сил держался. Мне становилось все хуже и хуже. Кишки сводило так, как тебе и не снилось. Начали одолевать нестерпимые головные боли. Болело все — от кожи — до кончиков волос. Черт! Одному Богу известно, что мне тогда довелось пережить.

Значит, вот, что мне еще предстоит.

— Где-то в середине второй недели все внезапно прекратилось.

— Боль?

— Все. Я не чувствовал ничего. Буквально все чувства меня покинули. Все ощущения. Так продолжалось один день. Знаешь, странно это, не чувствовать ничего. А затем… наступило что-то очень странное.

— В смысле?

— Ну, внезапно я почувствовал все…

Вирус атакует!

— Прости, что ты сейчас говорил?

— Еще бы. Мне хорошо слышны твои мучения. Я говорил, что тогда начал раздумывать над тем, почему это произошло. Ведь много кто говорил, что Вирус может уйти. Ведь я на самом деле вдруг ни с того ни с сего почувствовал себя лучше. О, черт! Еще как лучше. Тут же адский голод меня скрутил, так что, не теряя ни секунды, я вскочил на ноги и пошел к дороге. Мне удалось поймать первую попавшуюся машину. Выглядел я, скажу сразу, не самым лучшим образом. Как после автокатастрофы, что, собственно, было правдой. Поэтому-то они, наверное, ну, та семья в машине, ни о чем меня не спрашивали. Матерь Божья! Я так больше ни разу в жизни не пировал! Джо, раздолье-то было!

— Анклав всегда говорит об этом состоянии. Дэниел утверждает, что все они пребывают в нем.

— Ага, то же самое сказал мне Терри, когда я вернулся и выложил ему все, как было.

— Терри был с вами?

— Ну да.

— Как же, но я ведь думал…

— Ну все, хватит. Пора закругляться с этими байками. Лучше помолчи там, Джо. У тебя и так проблем невпроворот. Что тебе эта история.

Он молчит, как партизан. Да и ладно, у меня теперь появилась новая пища для размышлений. Я всегда думал, что в те времена Терри занимался Обществом. Так думает большинство из нас. А на самом деле…

Новая атака Вируса. Мне становится совсем не до размышлений.

— Эй, Питт.

Прошло немного времени. Хотя мне так не показалось: очень уж мучительно все это.

Я осторожно выгребаюсь из оков последнего полуобморочного состояния. Яркий свет бьет мне в лицо, я зажмуриваю глаза, и тут нечто более увесистое, чем свет, обрушивается на мое лицо.

— Линда смылась на одно из своих сомнительных собраний.

Я пытаюсь приподнять голову от пола, однако он придавливает ее обратно.

— А Хёрли пошел проверить, нет ли сообщений от Терри. Его посланцы вполне могли порадовать нас хоть чем-нибудь.

На этот раз я даже не пытаюсь приподнять голову. Так что теперь он попросту пинает ее ногой.

— Угадай, кто остался за главного?

Следующие несколько минут он не унимается и мутузит меня. Он знает, что в моем состоянии лишние побои значительно облегчат мне уход в иной мир. И он не скрывает своего удовольствия.

— Питт, ты что-то плохо выглядишь. А знаешь, что смотрится еще хуже? Твое чертово будущее.

Он пинает меня еще раз. Из меня вырывается тяжелый вздох. Он одобрительно кивает.

— Это действительно так, Питт. Сейчас ты похож на покойника. Еще больше похож, чем два часа назад. А знаешь, почему?

Один из моих коренных зубов не выдержал подобных избиений и теперь висит на кусочке красноватой кожи. Скованными руками я сбиваю его и швыряю на пол.