Грех и чувствительность - Сюзанна Энок

Однако как только она начала думать в этом направлении, то не смогла удержаться от того, чтобы поразмышлять, что – или скорее, кто – могло бы быть для Валентина более интересным. Элинор знала, по крайней мере, о трех его любовницах в этом Сезоне, но в последнее время маркиз, казалось, появлялся везде, где бы ей не нужна была помощь. Выдерживать такой гибкий график и, одновременно, встречаться с любовницей было бы нелегко даже для человека с его навыками и воображением.

Элинор поприветствовала своих друзей, болтающих и отпускающих шутки о Сезоне и о том, кто и от кого уже получил предложения, но половина ее внимания была направлена на вход в зал. Через нее продолжали в большом количестве прибывать гости, но ни один из них не был маркизом Девериллом.

– Вы слышали, что Филиппа Робертс сбежала? – прошептала Рейчел Эддерли, достаточно громко, чтобы ее услышала дюжина хихикающих и смеющихся леди в их кружке. – С лордом Албрайтом.

– Нет! – задохнулась Барбара, прикрыв рот рукой. – Ее отец угрожал лишить ее наследства, если она снова увидится с бароном.

– Да, но у Албрайта есть состояние, зачем ей беспокоится?

– Но он же на двадцать лет старше ее, – вставила Элинор, снова бросив взгляд на дверь. Черт побери, где же он? Она оставила для него глупую кадриль, так как именно он предложил этот танец, но не смогла удержаться и оставила еще и вальс. Если маркиз не появится, то ей придется либо просидеть у стены самый популярный танец вечера, или попытаться выяснить, сможет ли кто-то из ее братьев станцевать с ней. Хотя, учитывая мысли Себастьяна по поводу ее восстания, слишком большие надежды на это возлагать не стоило.

– Можете себе представить, как Албрайт взбирается по лестнице в середине ночи, чтобы увезти ее прочь. Им еще повезло, что никто из них не сломал себе шею.

– Ей будет неприятно жить с этим скандалом, когда она вернется, – заметила Барбара. – Она такая застенчивая.

– Не настолько застенчивая, если умудрилась вдохновить кого-то на побег, – возразила Рейчел, еще раз хихикнув. – Это должно быть очень романтично, даже с Албрайтом.

– Я надеюсь на это, ради Филиппы, – пробормотала Элинор.

Рейчел бросила взгляд в ее направлении.

– Если уж говорить о скандалах, – лукаво произнесла она, – то, что там насчет тебя и маркиза Деверилла?

Элинор нахмурилась, изображая замешательство, в том время как ее сердце громко стучало. Ради Бога, они же ничего особенного не сделали. Просто одна тайная поездка в экипаже и один ленч. И еще пара поцелуев. И несколько весьма горячих мыслей с ее стороны.

– Между мной и Девериллом ничего нет. Он – самый близкий друг Мельбурна.

– Я знаю, но моя мама видела тебя с ним в «Просперо» во время ленча. И без компаньонки, – добавила Рейчел назидательным тоном всей остальной группе.

Вот как просто может начаться скандал. Деверилл предупреждал ее, что его компания опасна, даже с благословения ее брата.

– Ради Бога, Рейчел, – воскликнула она, взмахнув веером, чтобы подчеркнуть свои слова, – думаю, что у меня есть право обедать с другом семьи, если я этого захочу. И к тому же дело было в открытом кафе, с тридцатью другими обедающими.

– Ну да, я предполагаю, что так, – неохотно признала мисс Эддерли. – Хотя я не уверена, что у меня бы хватило смелости пойти куда-то с Девериллом, с компаньонкой или… – Она замолчала.

Даже не оборачиваясь, Элинор поняла, что Валентин стоит позади нее. Она подождала несколько мгновений, наслаждаясь ускорением своего пульса, предвкушением, наполнившим ее мышцы, перед тем, как обернуться и взглянуть на него.

– Добрый вечер, милорд, – произнесла она, приседая в реверансе.

– Леди Элинор.

От выражения в его глазах у нее пересохло во рту. Учитывая природу приключения, которое она выбрала, возможно, ей, в конце концов, не стоит включать его в свои планы. Но, проблема заключалась в том, что девушка не знала никого другого, кому она могла бы доверять. Можно подумать, что это была единственная причина, по которой Элинор хотела, чтобы он узнал о ее планах. Однако сейчас был не подходящий момент, чтобы развеивать свои заблуждения.

Практически в линию позади маркиза выстроилась обычная стая холостых джентльменов, все они, без сомнения, ожидали возможности занять два оставшихся места в ее танцевальной карточке. Элинор ненадолго задумалась над тем, что бы Валентин сделал, если бы она отдала кому-нибудь кадриль. И хотя он был непредсказуем, она не стала бы рисковать возможностью поговорить с ним.

– Похоже, я преграждаю путь в рай, – отметил он, очевидно, услышав как стадо поклонников топчется позади него. – Мы увидимся с вами позже?

– Только если вы запишетесь на пустое место в моей карточке, – ответила Элинор с притворной беспечностью, вручая ее маркизу.

Его губы дернулись.

– Если только вы не считаете, что из-за этого начнется мятеж. – Не дожидаясь ее ответа, Валентин вписал свое имя и вернул ей карточку. Когда он протягивал ее Элинор, его взгляд устремился на Рейчел Эддерли.

– Если вы когда-нибудь наберетесь смелости, дайте мне знать, – прошептал он. Маркиз бросил взгляд на Элинор, его глаза смеялись, а затем зашагал в направлении ее братьев.

Рейчел прижала обе руки ко рту.

– Он услышал меня, – прошептала она приглушенным голосом. – О нет!

– Он только предложил, – успокоила ее Элинор, разрываясь между весельем от очевидного ужаса ее подруги и ревностью, потому что Валентин флиртовал перед ней, пусть даже таким очевидно поддразнивающим способом. – Тебе не нужно принимать его предложение.

– Единственная причина, по которой ты можешь быть такой стойкой, – возразила Рейчел, – это та, что Деверилл не посмеет попытаться соблазнить тебя тогда, когда рядом находятся твои братья. А у меня нет такой защиты.

Элинор могла бы проинформировать свою подругу, что Деверилл занимается только теми женщинами, с которыми его связывает взаимное влечение, но тогда ей пришлось бы признаться, что она находится с ним в дружеских отношениях. Кроме того, она вовсе не была счастлива слышать все то, что Рейчел сказала относительно сдержанности Деверилла, особенно потому, что, если не учитывать несколько восхитительных моментов слабости, это была правда.

Девушка опустила взгляд на свою танцевальную карточку, пока вся остальная орда поклонников толпилась вокруг нее. И сглотнула. Валентин пришел вовсе не за кадрилью. Он вписал свое имя рядом с вальсом – первым вальсом этого вечера.

Барбара наклонилась через плечо, в то время как первый из джентльменов записался на кадриль, а остальные передавали ее карточку друг другу – или выхватывали ее друг у друга, как свора голодных собак.