Кэннон - Сабрина Пейдж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хочу, чтобы ты полизал меня, — говорит она, поэтому я нежно прикасаюсь к ней языком, облизываю её по всей длине, прижимаюсь языком к её клитору, втягиваю его в рот, пока она издаёт тихие стонущие звуки.
«Находиться вот так у неё между ног — это моё представление о рае», — думаю я, когда скольжу пальцами внутрь неё, и она стонет громче. Я поглаживаю её, поднимая всё выше и выше, пока она не побуждает меня, командует мной.
— Трахни меня, — умоляет она. — Я так готова.
— Сначала кончи мне на лицо, — приказываю я.
— Чёрт, Хендрикс, я собираюсь… О, чёрт возьми! — я трахаю её сильнее пальцами, чувствуя, как мышцы её киски сжимаются вокруг меня, когда она начинает испытывать оргазм. Затем она шлёпает меня по затылку.
— О, да, тебе это нравится, — говорю я.
— Хендрикс! — она кончает мне на пальцы, шлёпает меня по голове под своим платьем, и я стону, рассказывая ей, как сильно я хочу засунуть в неё свой член. — Вставай!
— Хендрикс!
Я замираю, моя кровь практически превращается в лёд в венах, пальцы замирают внутри неё, не двигаясь, чувствуя, как Эдди пульсирует вокруг меня.
Это определённо был не голос Эдди.
Глава 28
Эдди
Я сейчас действительно упаду в обморок. Или у меня случится сердечный приступ. Или инсульт. У людей случаются инсульты, сердечные приступы или они падают в обморок в подобных ситуациях. Это то, о чём вы читаете в таблоидах, истории о странных смертях, которые случаются один раз на миллион. Предоставьте мне быть единственной на миллион.
Я могу даже умереть от унижения. Это должно быть возможно. Я умру прямо здесь, прямо сейчас, и в новостной статье будет написано: «Здоровая звезда кантри-музыки упала замертво с лицом своего сводного брата между ног».
— Хендрикс! — кричит моя мать. — Ради Христа, полковник, закрой эту чёртову дверь. Очевидно, вам, двум гениям, это и в голову не приходило.
Я шлёпаю Хендрикса по затылку. Почему он всё ещё там, застывший под моим грёбаным платьем? Его пальцы всё ещё в моей киске, а наши родители пялятся на нас. Он, наконец, двигается, вылезая из-под моего платья, и оно падает обратно на пол. Он встаёт и вытирает рот, действительно разыгрывая это перед родителями, и теперь я действительно собираюсь умереть.
— Что, черт возьми, с вами обоими не так? — ревёт полковник, бросаясь к Хендриксу. Его лицо красное, искажённое гневом, и я вижу, как на Хендриксе появляется выражение, которое я видела раньше. Хендрикс поднимает руку и ловит полковника прежде, чем тот успевает ударить его.
— Вы скажите мне, что с нами не так, сэр, — говорит Хендрикс сквозь стиснутые зубы.
— Хендрикс, не надо, — говорю я, моё сердце подскакивает к горлу. Я боюсь, что, если он ударит своего отца, то не остановится.
— Это… отвратительно, — говорит моя мать, скривив губы в усмешке. — Что с тобой не так? Он твой брат!
— Сводный брат, — поправляю я. — Это не твоё дело, с кем я встречаюсь, мама.
Рядом со мной полковник ругает Хендрикса:
— Я дал тебе чёртову работу, после того как ты не смог справиться с ней в реальном мире. После того, как ты не смог вернуть свой отряд живым.
Это похоже на то, как будто слова полковника внезапно усиливаются в комнате, и всё, что говорит моя мама, кажется, уходит на задний план, как будто кто-то убавил громкость её голоса. Она говорит о моём контракте, или о моей сделке, или о том, что подумают люди, или о какой-то другой ерунде, и всё, что я слышу — это то, что говорит полковник, эхом отдающееся в моей голове.
Ты не смог вернуть свой отряд живым.
Как будто всё происходит в замедленной съёмке. Хендрикс отводит кулак назад и бьёт полковника по лицу. Моя мать в своём вечернем платье поворачивается в сторону и кричит. И я кричу вслед Хендриксу, зову его по имени, когда он выходит за дверь.
Моя мать поворачивается ко мне:
— Ты видишь, что ты наделала?
— Что я наделала? — спрашиваю я и едва обращаю на неё внимание, больше сосредоточившись на преследовании Хендрикса. — Ты уволена, мама.
— Ты избалованная, неблагодарная маленькая сучка, — говорит она. На секунду я думаю о том, чтобы вытащить «Хендрикса» и тоже ударить её по лицу, но я этого не делаю.
Затем наступает полный хаос. Дверь открывается, и один из режиссёров смотрит на нас, моргая.
— Мисс Стоун, — произносит он. — Всё в порядке? Вам почти пора.
— Изменение планов, — говорю я, проходя мимо матери к двери, моё платье волочится за мной по полу, но мне всё равно.
Моя мать держит руку на лице моего отчима.
— Принеси ему немного льда, — кричит она режиссёру. — Эддисон Стоун, я связываюсь с адвокатом.
— Аналогично, — говорю я, направляясь к выходу.
Глава 29
Хендрикс
— Хендрикс! — зовёт Эдди. Она идёт ко мне, её платье развевается за спиной, приставленный к ней режиссёр-постановщик делает короткие быстрые шаги, чтобы не отставать, одновременно быстро разговаривая в гарнитуру и набирая текстовые сообщения на своём телефоне, зажав планшет под мышкой. — Подожди, пожалуйста.
Когда она догоняет меня, она берёт меня за руку, и я отталкиваю её, хотя часть меня хочет заключить её в объятия и поцеловать прямо здесь. Я хочу прижаться своими губами к её губам, вдохнуть её запах. Более того, я хочу забыть то дерьмо, которое только что сказал мой отец, то, что заставляет меня практически выползать из кожи вон, желая убраться отсюда нахуй.
— Эдди, иди туда, — говорю я. — Увидимся, когда ты закончишь.
— Подожди, Хендрикс, — говорит она, её щеки вспыхивают. — То, что твой отец сказал о твоей команде…
Я с трудом сглатываю.
— Оставь это в покое, девочка Эдди, — говорю я. — Ты в порядке?
Эдди улыбается, её щеки раскраснелись.
— Да, — отвечает она. — Думаю, да.
— Где они? — начинаю я.
— Они уходят, — говорит она. — Их выпроводят. Они были моими гостями, и им больше не рады.
— Охрана, наверное, также придёт за мной, знаешь ли, — говорю я, оглядываясь ей за спину. Я ожидаю, что в любой момент появятся мужчины в костюмах, чтобы проводить меня.
Эдди качает головой.
— Я не думаю, что полковник что-нибудь скажет, — произносит она. — Он слишком высокомерен, чтобы позволить кому-либо узнать, что это ты его ударил, а не наоборот.
Режиссёр перебивает:
— Это действительно беспрецедентно, мисс Стоун.
— Что беспрецедентно?
— Мы выдвигаемся, — говорит режиссёр,
