От лица огня - Алексей Сергеевич Никитин

наладить питание бойцов и командиров, помыть бельё, вымыть людей. По всему было видно, что на участке, занятом дивизией, затишье. Один пункт в приказе касался Семёнова непосредственно: в чудовищной каше солдат и техники, кипевшей на Каневском железнодорожному мосту в ночь на 16 августа, он потерял две сорокапятки. Как это случилось, артиллеристы объяснить не могли, грешили на соседей — то ли 227-я дивизия прихватила чужие пушки и спрятала их на новых позициях, то ли 97-я. У Семёнова тоже появилась одно неучтённое 75-миллиметровое орудие; стоит теперь в камышах у Леплявского леса. Видимо, его придется обменять на сорокапятки, если они отыщутся, конечно.

Подъезжая к Циблям, Семёнов нагнал взвод, шагавший по шоссе в сторону Переяслава. Взвод как взвод, на первый взгляд — три десятка бойцов в выгоревших, пропотевших, давно не стиранных гимнастёрках с вещмешками за спиной. Комдив собирался обогнать их, но вдруг резко осадил гнедого и дальше двигался шагом. Его удивило вооружение солдат: командир — огромный, крепкий брюнет, шагал, перебросив через плечо немецкий автомат, а у остальных, у всего взвода, были винтовки иностранного производства. Положим, автомат мог быть трофейным, хотя командиру не к лицу воевать оружием врага, но откуда столько иностранных винтовок?

На окраине Циблей Семёнов обогнал солдат и остановился.

— Кто здесь старший? — громко спросил он и потребовал: — Остановите взвод!

— Младший лейтенант Гольдинов, — отдал ему честь командир. — Первый взвод 2-го партизанского полка НКВД. Следуем через Переяслав к новому месту оседания, товарищ подполковник.

В боях под Белой церковью Семёнов дважды встречался с партизанами. Пользы от них не было никакой, только путались в лесах, отнимая свободу маневра. О том, что партизанские отряды есть и на левом берегу, он пока ничего не слышал. В какую-то минуту у него мелькнула мысль, что перед ним немецкая диверсионная группа, но чтобы диверсанты вот так открыто, среди дня шагали по дороге с иностранным оружием, поверить он всё же не смог. Да и не похожи были эти солдаты на немецких диверсантов.

— Младший лейтенант, вы находитесь в расположении 159-й стрелковой дивизии. Я командир дивизии. Приказываю вам с отрядом следовать за мной. Проверим ваши партизанские документы.

Войдя в штаб, Семёнов вызвал военкома и велел дежурному разыскать командира 558-го стрелкового полка. Он уже решил, как поступит с этим взводом.

— Вот, Николай Петрович, — приветствовал он полкового комиссара Мельникова, — возвращался из штаба армии и встретил на шоссе целый партизанский отряд. Знакомься, перед тобой командир отряда.

— Интересно, — удивился Мельников, разглядывая Илью, — что в тылу 26-й армии, на территории, которая никогда не будет захвачена немецкими фашистами, делают партизаны?

— Давай выслушаем младшего лейтенанта, — Семёнов ногой пододвинул табурет и сел. — А там решим, как с ними быть. Рассказывайте, лейтенант, кто вам дал команду перейти линию обороны Красной армии, когда и как переправились через Днепр, с какой целью шли в Переяслав. Есть ли в вашем отряде дезертиры из частей Красной армии? Подробно рассказывайте, со всеми именами, фамилиями, местами боёв. Если, конечно, у вас были бои.

Семёнову было любопытно наблюдать, как, слушая Гольдинова, что-то нервно черкал на листке бумаги Мельников. Беспокойный характер у военкома дивизии, не умеет сдерживать эмоции. Это и хорошо, и плохо, но в любом случае, пока Семёнов занимает должность комдива, ему придется мириться с привычками полкового комиссара.

— Значит, почти месяц вы прятались по лесам, — возмущенно выкрикнул Мельников, едва Гольдинов закончил доклад. — А вы знаете, сколько солдат Красной армии погибло в те же дни, в тех же местах? Под Мироновкой? Под Каневом? Под Таганчой? Обоз они захватили, тоже мне, великий подвиг! У нас в дивизии два месяца назад было девять с половиной тысяч бойцов, а сегодня — одна! Восемь человек из девяти полегли, пока вы ягоды в лесах собирали. И теперь, вместо того чтобы выполнять боевую задачу — нападать на немецкие штабы, взрывать эшелоны, перерезать телеграфные линии, спокойно гуляете по тылам. Я считаю, что вы дезертир, Гольдинов, и весь ваш взвод — дезертиры!

Тут комиссар загнул, конечно, подумал Семёнов. На одного погибшего в дивизии приходилось трое пропавших без вести, и кто знает, почему они пропали. Может быть, в плену, а может, прихватив оружие, отправились по домам, как начальник продфуражного снабжения Кривокобыльский, а ведь кадровый офицер, интендант третьего ранга. В боях за Канев у Семёнова погибло шестьсот человек, а отставших с оружием только в одном полку — триста. Не успели они переправиться или не захотели? А этот захотел — переправился, и мост ему не понадобился. Толковый взводный, судя по всему. А комиссар пусть разоряется, это правильно, иначе всё то же пришлось бы сейчас говорить ему.

После появления командира 558-го полка Семёнов решил, что пылкую речь военкома пора останавливать. Да тот и сам уже выдохся.

— Товарищ полковой комиссар верно всё сказал, после боёв за Канев у нас в ротах по пятьдесят солдат осталось. А вы тут гуляете, не можете найти себе место. Поэтому я задерживаю ваш взвод до выяснения обстоятельств его нахождения в тылу 26-й армии. Особый отдел разберётся. Если будет приказ пропустить вас в Переяслав, я этот приказ выполню. А пока поступаете в распоряжение командира 558-го полка, капитана Шевцова. Он определит подразделение, в котором будете воевать. Вещевым и котловым обеспечим вас наравне с остальными солдатами, но патронов к вашим чешским игрушкам у меня нет. Об этом потом подумаем. Не возражаешь, Николай Петрович, против такого решения? — Семёнов повернулся к военкому.

— Ты, Николай Георгиевич, кажется, насчёт пополнения в штабе узнавать собирался, — рассмеялся Мельников. — Вот и выяснил.

Отходчив комиссар, подумал Семёнов. Только что такие молнии тут метал, и вот уже шутит. Это тоже и хорошо, и плохо, в зависимости от ситуации.

— Младший лейтенант, вы комсомольское собрание последний раз когда проводили? — Мельников снова впился в Гольдинова. — Коммунисты во взводе есть?

2.

558-й полк занимал позиции между западной, заболоченной оконечностью Леплявского леса и Днепром. От болот до заваленных корягами, заиленных пляжей тянулись заросли камышей в человеческий рост с островками серебристого верболоза. В середине августа погода установилась сухая и жаркая, но на дне окопов, отрытых даже не в полный профиль, стояла вода.

Правый берег со всеми его обрывами и оползнями с позиций полка был виден отлично. В правобережных сёлах уже разместились немецкие пехотные части. Позиции 159-й дивизии лежали перед ними, как на карте, однако немцы себя не утруждали и передовую линию обороны обстреливали из миномётов, только если замечали активное движение, поэтому сапёры работали по ночам — выставляли плавучие минные заграждения вдоль берега, минировали пляжи. Большого смысла в