Тайная жизнь - Диана Чемберлен

Бен пропустил эту колкость мимо ушей:

– Я все равно ее потеряю. Но Кайл покачал головой.

– Тебе нечего будет терять. То немногое, что ты успел получить, ты добыл нечестным путем.

– Что произошло, Кайл? – Голос Бена дрожал. – У меня нет никакого желания спорить с тобой. Ты прав, жаль, но это действительно так.

Кайл встал, подошел к Бену, крепко обнял его:

– Я тоже не собираюсь с тобой спорить, – он отвернулся и направился к лестнице, стараясь не смотреть Бену в глаза. Его лицо никогда еще не выражало такого бессилия, – я сам собираюсь нанести ей удар, Бен.

Бен подошел к нему, не на шутку испуганный.

– Что ты имеешь в виду? Ты не заболел, Кайл. Кайл покачал головой.

– Нет. Я не могу сказать тебе об этом сейчас. Но это случится очень скоро, и я не хочу, чтобы мы предали ее в одно и то же время. Это слишком нелегко.

ГЛАВА 26

3 августа 1947 г.

Вчера ночью, на мое двадцатилетие, Сара Джейн родила девочку, у которой нет рук. Об этом мне сказала Сюзанна. Думаю, что об этом сейчас говорит весь Колбрук. Там, где у всех людей руки, у девочки болтаются только маленькие кисти. Пусть раньше я относилась к Саре Джейн иначе, но сейчас мне ее жаль. Представьте себе: вынашивать ребенка целые девять месяцев, ждать, надеяться и радоваться, а в результате стать несчастной на всю оставшуюся жизнь.

Сегодня в пещере целый день я пыталась работать над рассказом, но Сара Джейн со своим ребенком не идут у меня из головы, потому и решила написать об этом в дневнике. Я не притрагивалась к дневнику уже очень долго. Время от времени я натыкалась на тетради, и мне хотелось их вышвырнуть. Дневник был неотъемлемой частью моего детства, но нет ничего такого из детства, что мне хотелось бы помнить всю жизнь. Но как только я собиралась его выбросить, меня будто останавливала какая-то внутренняя сила. Сейчас я как-то неловко себя чувствую, взяв его в руки опять. Будто встретила старого друга, с которым уже сто лет не виделась.

Я действительно много написала за этот год. Более двадцати рассказов для детей – мне нужно было общество моих героев, когда оба, Кайл и Мэтт уехали. Но сейчас они на летних каникулах, Мэтт заканчивает школу журналистов и будет работать в местной газете. Он стал носить костюм и курит трубку. Но когда он может, то переодевается во что-нибудь поношенное и помогает с раскопками мне и Кайлу. Мы выкопали яму у входа в пещеру и продолжаем находить стрелы и черепки от посуды. Хотя Кайл и возвращается на учебу в следующем месяце, он обещал приезжать на выходные домой для работы в котловане. Его здесь держит интерес к археологии. Что касается меня, я решила больше никогда не уезжать из Линч Холлоу. В других местах нет ничего, что заслуживает внимания, одни неприятности, неудобства и душевный дискомфорт.

Этим летом я написала и кое-что другое. Леди Чаттерлей со своими любовниками и в подметки не годится моим рассказам. Они предназначены только для меня и имеют гораздо большее значение, чем «детские истории»: они помогли прожить мне этот год без Мэтта и Кайла.

5 августа 1947 г.

Сегодня я видела Элли Миллер, девочку Сары Джейн. Она приснилась мне сегодня раза четыре, а может больше, то без ступней, то без лица. Поэтому утром я проснулась с твердым намерением съездить к ней.

Я попросила Кайла отвезти меня, но он сказал:

– Оставь ее в покое, оставь человека наедине с его горем, это ее личное и не должно никого волновать.

Но Сюзанна одолжила мне свой старый велосипед. И хотя на него уже сто лет никто не садился, я доехала без приключений. На поле около Ручья Ферри я нарвала букет цветов, положила их в корзину и поехала дальше.

За этот год я совсем не вылезала из пещеры и потому забыла, как плохо себя чувствую на людях, во внешнем мире. Когда я выехала на дорогу, по обеим сторонам которой раскинулись кукурузные поля, мне показалось, что еще минута – и я рыбкой полечу с велосипеда. Это ощущение страха не покидало меня до самого Колбрука. Я очень нервничала. Может быть, я даже дрожала, когда постучалась к Саре Джейн.

Она сама открыла мне. Она стала теперь большая, как дом, глаза ее опухли и покраснели от слез. Мне было ее очень жаль.

– Здравствуй, Сара Джейн, – сказала я, – я пришла проведать твою дочку.

Ни слова не говоря, Сара Джейн взяла цветы и отошла в сторону, пропуская меня в дом.

Томми Миллер сидел за столом в их маленькой гостиной, он поздоровался и обронил только: «Спасибо, что пришли».

Потом Сара Джейн сказала, что еще рано смотреть малышку – ей только три дня и она может подхватить инфекцию. Но Томми запротестовал:

– О, пусть посмотрит! Садитесь, мисс, – он назвал меня «мисс», а значит, он не помнил, кто я.

Я села на диван, а Сара Джейн исчезла на минутку в другой комнате. Скоро она вышла с крошечным созданием в руках, завернутым в розовую пеленку. Она дала ее мне, и в эту минуту я узнала кое-что новое о себе самой. Я хочу стать матерью и иметь своего собственного малыша.

Элли Миллер такая лапочка, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Сначала она спала и была похожа на ангела с миленьким личиком и крошечным хохолком волос на голове. Сара Джейн дала ее мне в пеленке, и я не могла увидеть ее руки, но я уже твердо решила: если мысли об этом ребенке не оставляют меня по ночам, я должна все для себя выяснить раз и навсегда, увидеть ее руки. Пока я развертывала пеленки, Сара Джейн сопела над самым моим ухом словно паровозный двигатель. У Элли были только ладони там, где должны начинаться руки. Крошечные, симпатичные маленькие ладошки. Знаю, этот ребенок – ошибка природы, но тогда я почему-то не заметила этого. Мне казалось, малышка красива, но наверное, как-то по-своему, как люди, не похожие на всех нас. Мне тяжело было расстаться с ней и отдать ее опять Саре Джейн, которая до сих пор не проронила ни слова. Я подумала, как ей будет тяжело с Элли, когда ей придется показываться с ней на глаза людям. Они будут таращиться на нее и шептаться вслед. На прощание я сказала ей:

– Люди жестоки. Не слушай их. Элли красавица, и ты, и я – мы обе знаем это.

Но Сара Джейн ничего мне так и не ответила. Наверное, как только я ушла, она свалилась в обморок, не понимая, с какой это стати Кэтти Свифт так добра к ней.

Кайл был очень рассержен, когда я вернулась. Он говорит, что я не соображала, что делала – притащилась в чужой дом, где родился ребенок-урод, да если бы это был и здоровый ребенок, родители никогда не торопятся выставлять его напоказ. Я ответила ему, что меня больше не волнует, правильно или неправильно я поступаю, это был зов сердца.

5 октября 1947 г.

Сегодня я еще раз навестила Элли. Почему меня так тянет к ней? Она мне все равно снится. Врач сказал Саре Джейн, что Элли будет отставать в развитии. Позже начнет говорить и ходить, ей труднее будет доставаться учеба. Может быть, она никогда не научится читать и писать, как он сказал. Для Сары Джейн это самый большой удар.