Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоан Роулинг

– Да, ты права, – кивнул Джордж. – Доза, кажется, немного великовата.

– Я, кажется, сказала вам утром: вы не имеете права испытывать на учениках эту дрянь!

– Мы же им платим! – возмутился Фред.

– Это не важно. Вы подвергаете их опасности!

– Глупости, – отрезал Фред.

– Уймись, Гермиона, с ними всё в полном порядке! – успокаивающе сказал Ли, который, переходя от первокурсника к первокурснику, засовывал им в открытые рты тёмно-красные конфетки.

– Вот, смотри, они приходят в себя, – сказал Джордж.

Некоторые первокурсники действительно зашевелились. Иные, почувствовав, что лежат на полу или висят на ручке кресла, были настолько этим напуганы, что Гарри понял: Фред и Джордж не предупредили их о действии, которое окажут на них «сладости».

– Как себя чувствуешь, нормально? – участливо спросил Джордж маленькую темноволосую девочку, лежащую у его ног.

– Я… да, кажется, – слабым голосом ответила она.

– Замечательно, – радостно сказал Фред, но миг спустя Гермиона выхватила у него из рук и блокнот, и пакет с Обморочными орешками.

– Ничего замечательного!

– Да ты что, ведь они остались живы! – сердито возразил Фред.

– Не смейте этого делать! Что, если кто-нибудь всерьёз заболеет?

– Никто не заболеет, мы всё уже проверили на себе, мы просто хотим убедиться, что они на всех действуют одинаково…

– Если вы не прекратите, я…

– Оставишь нас после уроков? – спросил Фред тоном, в котором слышалось: «Хотел бы я посмотреть, как ты попробуешь».

– Посадишь нас строчки писать? – ухмыльнулся Джордж.

По всей гостиной зазвучал смех. Гермиона словно бы стала чуть выше ростом; глаза её сузились, в пышных волосах, казалось, затрещало электричество.

– Нет, – заявила она вибрирующим от гнева голосом. – Я просто напишу вашей матери.

– Ты этого не сделаешь, – в ужасе проговорил Джордж, отступив на шаг.

– Ещё как сделаю, – мрачно сказала Гермиона. – Если вы сами хотите глотать эти идиотские штучки, глотайте сколько угодно, но давать их первокурсникам я не позволю!

Фреда и Джорджа как громом поразило. Было совершенно ясно, что угроза Гермионы – удар ниже пояса. Окинув их напоследок суровым взглядом, она швырнула Фреду обратно блокнот и пакет и вернулась к своему креслу у камина.

Рон сполз уже так низко, что нос был примерно на одном уровне с коленями.

– Спасибо за поддержку, Рон, – язвительно бросила Гермиона.

– Ты отлично разобралась с ними сама, – пробормотал Рон.

Поглядев несколько секунд на свой чистый лист пергамента, Гермиона раздражённо сказала:

– Без толку, не могу сейчас сосредоточиться. Я иду спать.

Она открыла сумку. Гарри думал, что она тут же уберёт туда книги, но вначале она достала из сумки два уродливых шерстяных предмета. Аккуратно положив их на столик у камина, она пристроила сверху несколько скомканных клочков пергамента и сломанное перо, после чего отступила, чтобы оценить впечатление.

– Именем Мерлина, что ты такое делаешь? – спросил Рон, глядя на неё как на чокнутую.

– Это шапки для эльфов-домовиков, – бодро ответила она, начав наконец складывать в сумку книги. – Я летом их связала. Без волшебства я вяжу очень медленно, но в школе, думаю, дело пойдёт гораздо быстрее.

– Ты что, оставляешь им эти шапки? – медленно проговорил Рон. – А вначале посыпаешь их всяким мусором?

– Точно, – с вызовом подтвердила Гермиона и перекинула сумку через плечо.

– Так нельзя, – сердито сказал Рон. – Ты пытаешься всучить им эти шапки хитростью. Хочешь освободить их против их желания.

– Разумеется, они желают освободиться! – возразила Гермиона, но лицо её порозовело. – И не смей трогать шапки, понятно?

Она вышла. Рон подождал, пока за ней закрылась дверь, которая вела в спальни девочек, а потом смахнул с шерстяных шапок весь сор.

– Пусть по крайней мере видят, что берут, – твёрдо сказал он. – А что касается этого… – он скатал пергамент, на котором вывел заголовок заданной Снеггом письменной работы, – сейчас даже и пытаться бессмысленно. Без Гермионы я всё равно ничего не напишу, я понятия не имею о лунных камнях. А ты?

Гарри покачал головой, чувствуя, что боль в правом виске усиливается. Мысль о длинной письменной работе про войны с великанами отозвалась там нестерпимой пульсацией. Прекрасно зная, что утром пожалеет о невыполненном домашнем задании, он запихнул учебники обратно в сумку.

– Я тоже пойду лягу.

По пути к двери, ведущей к спальням, он прошёл мимо Симуса, но даже не взглянул на него. У Гарри возникло мимолётное ощущение, что Симус открыл рот, желая заговорить, но он ускорил шаги и без приключений добрался до спиральной каменной лестницы с её успокаивающим безлюдьем.

Новое утро оказалось таким же свинцовым и дождливым, как предыдущее. Во время завтрака Хагрид за преподавательским столом опять не появился.

– Зато Снегга сегодня в расписании нет, – ободряюще заметил Рон.

Гермиона широко зевнула и налила себе кофе. Чем-то она была слегка обрадована, и, когда Рон спросил, чем именно, она ответила:

– Шапок уже нет. Такое впечатление, что эльфы-домовики всё же хотят свободы.

– Не знаю, не знаю, – едко сказал Рон. – Они могли и не понять, что это головные уборы. По мне, так это никакие и не шапки – больше похоже на вязаные мочевые пузыри.

Гермиона не разговаривала с ним всё утро.

За сдвоенными заклинаниями в тот день шла сдвоенная трансфигурация. И профессор Флитвик, и профессор МакГонагалл первые пятнадцать минут урока говорили о важности СОВ.

– Вы должны помнить, – пропищал малорослый профессор Флитвик, взгромоздясь, как обычно, на стопку книг, чтобы голова оказалась выше поверхности стола, – что эти экзамены могут повлиять на вашу будущность на многие годы! Если вы ещё не задумывались всерьёз о выборе профессии, сейчас для этого самое время. А пока же нам с вами, боюсь, придётся работать больше обычного, чтобы вы все смогли показать себя с лучшей стороны!

После этого они час с лишним повторяли Манящие чары, без которых, сказал профессор Флитвик, на экзамене никак не обойдётся, а под конец урока он задал им такое большое домашнее задание, какого по заклинаниям ещё не бывало.

То же самое, если не хуже, – на трансфигурации.

– Невозможно сдать СОВ, – сурово провозгласила профессор МакГонагалл, – без серьёзной практики, без прилежания, без упорства. Я не вижу причин для того, чтобы каждый в этом классе не добился успеха на экзамене по трансфигурации, – надо только потрудиться. (Невилл испустил тихий недоверчивый стон.) Да, и вы, Долгопупс, – сказала профессор МакГонагалл. – Вы работаете очень неплохо, вам не хватает только уверенности в себе. Итак, сегодня мы приступаем к Заклятию исчезновения. Оно проще, чем Чары восстановления, которые вам предстоит систематически изучать только при подготовке к ЖАБА, но оно принадлежит к числу труднейших актов волшебства из всех, что входят в программу по СОВ.

Она сказала сущую правду. Для Гарри Заклятие исчезновения оказалось чрезвычайно трудным. До конца сдвоенного урока ни ему, ни Рону так и не удалось заставить исчезнуть улитку, хотя Рон оптимистически заявил, что его улитка, кажется, стала чуточку бледнее. А вот Гермиона со своей улиткой успешно справилась уже с третьей попытки, заработав для Гриффиндора десятиочковую премию от профессора МакГонагалл. Она единственная не получила домашнего задания; всем остальным было велено отрабатывать чары вечером и готовиться к завтрашнему новому сражению с улиткой.

В лёгкой панике из-за горы домашней работы, которая перед ними высилась, Гарри и Рон провели большую перемену в библиотеке, где читали об использовании лунного камня в зельеварении. Всё ещё сердитая на Рона из-за пренебрежения к её шерстяным шапкам, Гермиона к ним не присоединилась. К началу урока ухода за магическими существами у Гарри уже опять болела голова.

День немного разгулялся, было прохладно и ветрено, и, пока они шли вниз по луговому склону к хижине Хагрида, на лица им время от времени падали отдельные дождевые капли. Профессор Граббли-Дерг, поджидая учеников, стояла шагах в десяти от двери хижины. Перед ней тянулся длинный стол на козлах, на котором были навалены какие-то ветки. Когда Гарри и Рон приблизились к столу, сзади раздался взрыв хохота; обернувшись, они увидели Драко Малфоя, который направлялся туда же в сопровождении своей обычной слизеринской свиты. Он явно сказал сейчас что-то чрезвычайно забавное, поскольку Крэбб, Гойл, Пэнси Паркинсон и прочие, подтягиваясь к месту урока, всё никак не могли унять ржание. По тому, как они поглядывали на Гарри, предмет насмешки угадывался без труда.

– Все здесь? – гаркнула профессор Граббли-Дерг, когда явились и слизеринцы, и гриффиндорцы. – Тогда поехали. Кто может сказать, как это называется?