ЭмоLove - Ольга Лазорева

— Его посадят пожизненно? — спросил Кирилл, доставая из нагрудного кармана куртки маленький диктофон и протягивая его Савелию Ивановичу.

— Это суд решит, — хмуро ответил тот. — Но его должны проверить на психическую нормальность. А тут, боюсь, признают…

Он замолчал.

— Психически больным? — продолжил Кирилл и встал, глядя на Марику. — И тогда?

— Лечиться отправят, — тихо ответил Савелий Иванович. — Таковы законы. Я же тебе, помнится, рассказывал о раздвоении личности. А тут все может быть. Но это уже медики решат.

Марика вновь заплакала. Кирилл обнял ее. Она уткнулась ему в плечо.

— Вот что, ребятки, — сказал Савелий Иванович, — понимаю, что после такого потрясения вам неплохо бы к психологу. Может, препараты даже какие-нибудь необходимо принять.

— Нет! — в один голос воскликнули они. — Мы домой!

— Девятый час, — пробормотал Савелий Иванович, глянув на часы. — Давайте я вас развезу.

— Мы не хотим расставаться, — одновременно проговорили они, глянули друг на друга и впервые за сегодняшний вечер улыбнулись.

— Ох уж эти дети! — заметил Савелий Иванович. — И что родителям скажете?

— А пусть Марика у меня побудет, — предложил Кирилл. — Мать на сутках, отец в гараже валяется. А завтра все равно выходной, в лицей не нужно. А вы уж что-нибудь скажите Марии Андреевне.

— Ой! Как я хочу побыть у Кирюшки! — обрадовалась Марика. — И еще завтра можно весь день вместе провести!

— Спать-то хоть по отдельности будете? — строго спросил Савелий Иванович.

— Мне вообще-то уже 16! — заметила Марика. — И такие вопросы я могу решить самостоятельно.

— Да нет у нас ничего такого, — сказал Кирилл. — Не беспокойтесь!

— Вот и славно! — вздохнул тот. — Тогда поехали?

Они вышли из музея. В переулке стоял черный «BМW». Савелий Иванович сел за руль. Кирилл устроился рядом с ним. А Марика на заднем сиденье.

— Ну что, все-таки к тебе? — спросил Савелии Иванович, заводя мотор.

Кирилл молча кивнул.

— Но ведь вы знали про какого-то Анатолия со странной фамилией, кажется Зиркун? Помните, вы мне про него рассказывали, что он попал под подозрение из-за нескольких самоубийств школьников в каком-то городе? — нервно проговорил Кирилл, когда машина тронулась с места. — А сейчас все компьютеризировано, найти-то нетрудно. Тем более фамилия редкая. Это Дарк?

— Зиркзун, — поправил его Савелий Иванович. — Думаешь, нетрудно? Ну, во-первых, он тогда был блондином с короткой стрижкой и килограмм на десять полнее, во-вторых, год назад он женился и взял фамилию жены. И сейчас он по паспорту Иванов. Ты как себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Все в порядке, — ответил Кирилл и повернулся к Марике.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— И вы не представляете, какое я чувствую облегчение! — тише добавил Кирилл, отвернувшись от нее и сев глубже в кресло. — Я несколько месяцев жил, словно под огромным мечом, зависающим над моей головой.

— Это не допрос, — сказал Савелий Иванович, но как ты с ним познакомился?

— Случайно, — ответил тот. — Это было еще в начале октября. Пришли с классом на экскурсию в музей, зашли и в кузницу. У моей мамы через неделю был день рождения. Вот я и решил сделать ей оригинальный подарок и заказать кованый подсвечник. Как-то после уроков пошел в кузницу договориться об этом. Тогда с Дарком и познакомился. Он сидел во дворе возле входа в музей и читал какую-то книгу. Начал со мной разговаривать ни о чем, сказал, что ему необычайно нравятся эмо, но сам он, типа, по возрасту уже не может придерживаться этого стиля. Ну, поговорили и разошлись. Но я понятия не имел об этой истории с Ирой, честно! Я даже не подозревал, что она тоже с ним знакома и постоянно общается.

— Да, это, как я понял, его принцип, — заметил Савелий Иванович, — обделывать свои делишки один на один, чтобы не попадаться. Но ты-то умный парень! — громко сказал он и посмотрел на Кирилла. — Ты-то как мог попасться в эту ловушку! Он же явно болен на голову!

— Я тогда не в себе был, — после паузы ответил Кирилл и вновь обернулся и глянул на Марику.

Она внимательно слушала их разговор, но молчала.

— Я полностью погрузился во внутренний мир, — продолжил Кирилл, — много слушал песен эмо-групп, иногда часами не вынимал наушники и не выходил из комнаты. А что?! — резко спросил он. — Лучше было смотреть на ту жизнь, которую ведут мои родители?

— Я этого не говорил, — хмуро заметил Савелий Иванович.

— Не могу передать того состояния, в котором я тогда находился. И общение с Дарком мне нравилось. Подкупало то, что он говорил со мной, как со взрослым. Мы много беседовали о жизни, о смерти. Его идеи казались мне тогда интересными и заманчивыми.

— Он вами ловко манипулировал, — сказал Савелий Иванович и помрачнел. — Эх вы, эмо-куклы. Нужно подумать о передаче на нашем местном канале, — задумчиво добавил он. — Кто знает, может, он еще с кем-то подписал договор смерти. А что? Идея вполне осуществима. Покажем его фотографию, предупредим и детей и родителей, что это маньяк.

— А разве можно? — поинтересовался Кирилл. — Ведь еще должно следствие быть и все такое.

— Вот вы все нынче какие умные! — засмеялся Савелий Иванович и затормозил недалеко от дома Кирилла. — Книги читаете, фильмы смотрите, все лучше нас знаете. Ничего, прокурор, думаю, возражать не будет против такой акции. Все-таки это в интересах наших сограждан. Не дай бог какой-нибудь ребенок — эмо, или не эмо, сейчас готовится к самоубийству, потому что «срок назначен» этим ублюдком.

— Только папе ничего не говорите о сегодняшнем происшествии, пожалуйста! — попросила Марика. — И маме тоже! Пожалуйста!

— Я же обещал! — ответил Савелий Иванович и открыл дверцу машины.

— Спасибо вам за все! — сказал Кирилл, вышел и пожал ему руку.

— Тебе спасибо! — ответил тот и обнял его.

Но Марика не спешила выходить из машины.

Она сидела, сжавшись в углу.

— Отвезите меня домой, пожалуйста! — неожиданно попросила она.

— Но… — встревоженно начал Кирилл и тут же замолчал, увидев, как ее глаза наполняются слезами.

— Девочка права! — одобрил Савелий Иванович. — И ей действительно лучше сегодня побыть дома.

— Хорошо, — сказал Кирилл и поцеловал ее. Позвони, как доберешься.

Его лицо стало на миг грустным. Но он тут же улыбнулся Марике и махнул рукой. Савелий Иванович сел в машину, и они уехали.

И уже на следующий день в 12-часовых новостях на местном канале выступил Савелий Иванович. Он кратко сообщил, что в их городе задержан по подозрению в тяжких преступлениях гражданин Иванов (Зиркзун) Анатолий Иванович, по прозвищу граф Дарк, что этот человек является причиной нескольких самоубийств подростков и чтобы родители были настороже. Была показана и фотография. Больше в городе в ближайшие время самоубийств среди подростков зафиксировано не было.

Кирилл скоро пришел в себя, и уже через несколько дней чувствовал себя хорошо. Савелий Иванович сдержал слово и ничего не рассказал родителям Марики о происшествии в музее. Но Мария Андреевна последнее время ходила мрачнее тучи. Марика, помня о подслушанном разговоре в салоне и зная наверняка, что мать не одобряет дружбы с Кириллом, старалась ничем не раздражать ее и вести себя ангельски. И ей это удавалось. К тому же она ловко уходила от разговоров на тему ее тесного общения с «этим кукурузником». Как поняла Марика, мать, видимо, не раз пыталась говорить и с ее отцом на эту тему. Однажды Мария Андреевна с возмущением заметила, что тот совсем выжил из ума со «своим вечным либерализмом» и его взгляды на устройство общества требуют немедленного пересмотра. Марика внимательно выслушала ее, потом сказала, что понимает папу и поддерживает его. И словно невзначай добавила, что понимает также и ее, но зря она так волнуется, потому что скоро Кирилл заканчивает учебу и уезжает в Москву работать.

— А это точно? — тут же переспросила Мария Андреевна. — Он уедет в Москву?

— Это решено окончательно, — подтвердила Марика равнодушным тоном. — А я, мамочка, по — любому остаюсь здесь. Так что зря ты так нервничаешь из-за ерунды.

Это известие мгновенно успокоило Марию Андреевну, и на время мир в доме был восстановлен.

Однако Марика при каждом удобном случае виделась с Кириллом. Они встречались практически ежедневно после занятий. Очень теплая весна позволяла им почти все время проводить на улице. Они любили бродить по зазеленевшим аллейкам, сидеть на скамейках в скверах. Говорили о своем будущем, строили планы. И все еще не могли забыть последние трагические события. Кирилла очень волновала дальнейшая судьба Дарка.

— Понимаешь, — как-то сказал он, — проведут медицинскую экспертизу, его признают психом и поместят в клинику. Вот и все наказание!