Шесть дней в Рено. Гремучая змея. Чарли Чан ведет следствие - Патрик Квентин

Первым человеком, повстречавшимся инспектору в холле, оказался бородатый доктор Лофтон. Он разговаривал с мужчиной, при виде которого Дафф замер, как вкопанный: собеседником Лофтона был бородатый же француз в мундире, сияющем золотом ярче униформы портье отеля «Риц». Оба так увлеклись разговором, что бороды их почти соприкасались. У Лофтона был убитый вид.

Неожиданно подняв голову, он увидел Даффа.

— Ах, инспектор! — вскричал Лофтон, и какая-то тень промелькнула на его лице. — Так скоро я вас не ждал!

— А вообще ждали? — изумленно спросил Дафф.

— Конечно. Разрешите представить: комиссар Генрик, инспектор Дафф из Скотленд-Ярда. Месье Генрик — комиссар местной полиции, о чем вы, вероятно, уже догадались по его мундиру.

Француз бросился к Даффу и схватил его за руку.

— Как я счастлив! Я же горячий поклонник Скотленд-Ярда! Умоляю, не судите меня слишком строго! Вспомните о людской глупости! Мы стоим перед свершившимся фактом. Осталось ли тело в первоначальном положении? Нет! Все его трогали: надзирательница, двое служащих, чиновник — несколько человек! И результат? Ясно: отпечатки пальцев! Я понимаю, вам трудно понять подобную бестолковость…

— Минуточку, — прервал его Дафф. — Чье тело? — И обратился к Лофтону. — Что здесь случилось?

— Как, вы ничего не знаете? — удивился Лофтон.

— Откуда же?

— А я думал!.. Впрочем, это действительно было бы слишком скоро. Правильно, в то время вы находились в пути. Инспектор, вы всегда прибываете в нужную минуту! Сегодня ночью в парке гостиницы застрелился мистер Хенвуд.

Дафф потерял дар речи. Хенвуд покончил с собой как раз тогда, когда Скотленд-Ярд намеревался его арестовать! Без сомнения, нечистая совесть! Сперва Дрейк, потом — самоубийство. Дело завершено. Но Дафф не чувствовал удовлетворения, наоборот, он ощущал себя вроде бы обманутым. Слишком легким оказалось решение задачи, слишком легким!

— Но было ли причиной смерти Хенвуда действительно самоубийство? — продолжал болтать комиссар. — К сожалению, тут нет никакой уверенности. Отпечатки пальцев на револьвере стерты. Оружие валялось возле жертвы совсем так, будто выпало из рук умирающего. Никого поблизости не было. Впрочем, я охотно выслушаю мнение инспектора Скотленд-Ярда.

— Вы не нашли никакого прощального письма, никакого поручения?

— Увы, нет. Ночыо мы обыскали его комнату. А сейчас я собирался произвести более тщательный обыск. Буду счастлив, господин инспектор, если вы составите мне компанию.

— Конечно, подождите немного, —-произнес Дафф, выказывая желание остаться одному. Комиссар раскланялся и удалился.

Дафф быстро повернулся к Лофтону.

— Прошу вас рассказать мне все, что вам известно.

Они уселись на диване.

— Мы имели только три дня на ознакомление с Парижем, — начал Лофтон, — поскольку я хотел нагнать время, потерянное в Лондоне. Вчера утром приехали сюда. Днем Хенвуд собирался съездить в Монте-Карло. Пригласил с собой миссис Лейк и Памелу Поттер. Вчера в шесть часов вечера я разговаривал с Фенвиком: между нами, это самый отъявленный нытик! Тут я заметил миссис Лейк и Памелу Поттер — они как раз входили в эту дверь — и поинтересовался, удачно ли прошла поездка? Они сказали, что очень, и что Хенвуд расплачивается сейчас с шофером и скоро придет. Потом дамы поднялись наверх. А Фенвик с новой силой взялся меня мучить. Вдруг я услышал отголосок какого-то взрыва, но не обратил на него внимания, посчитав за выхлоп или звук лопнувшей камеры: вы же знаете, как они здесь ездят. А потом из лифта выбежала миссис Лейк. Поскольку женщина она самая что ни на есть уравновешенная, мне сразу бросился в глаза ее возбужденный вид.

— Минутку, — перебил его Дафф. — Вы рассказывали об этом комиссару полиции?

— Нет. Хотелось приберечь это для вас.

— Продолжайте. Итак, миссис Лейк была взволнована?

— Необыкновенно. Так вот, она подбежала ко мне и буквально выкрикнула: «Хенвуд еще не вернулся?» Сознаюсь, я посмотрел на нее удивленно. «Миссис Лейк, что случилось?» «Многое, — ответила она. — Я немедленно должна увидеть мистера Хенвуда! Почему его нет до сих пор?»

Я вспомнил звук, похожий на выстрел, и мы бросились к дверям. В парке было темно: бережливые французы еще и не помышляли зажигать свет. На полдороге до ворот мы наткнулись на Хенвуда, он лежал возле тропинки. Пуля пробила сердце. Револьвер валялся рядом с его правой рукой.

— Самоубийство? — Дафф вопросительно посмотрел на доктора.

— Думаю, да…

— Вы хотите так думать…

— Конечно, было бы лучше…— Лофтон замолчал, поскольку к ним подошла миссис Лейк. Никто не слышал ее шагов.

— Самоубийство! Как бы не так! — резко заметила она. — Здравствуйте, инспектор. Хорошо, что вы приехали. У нас второе убийство.

— Убийство? — произнес Дафф.

— Наверное. Могу объяснить, почему я так думаю. И не надо изображать испуг, доктор Лофтон. Если будет продолжаться в таком духе, членов нашей группы определенно не хватит для удовлетворения потребностей убийцы. А нас еще ждет длинная дорога вокруг света…

Глава 8

Туман на Ривьере

Лофтон нервно расхаживал по солнечным пятнам на персидском ковре, покусывал усы, что всегда было у него признаком сильного волнения. Миссис Лейк презрительно улыбалась.

— Я не могу в такое поверить! — кричал Лофтон. — Это невозможно. Одно убийство во время путешествия, пожалуйста, согласен. Это случается. Но не два! Разве что кто-то задался целью меня уничтожить. Некто, имеющий ко мне неизвестные претензии.

— Более правдоподобным было бы предположение, — сухо заметила миссис Лейк, — что некто имеет претензии к членам вашей группы. Если вы до сих пор сомневаетесь, что опять имеете дело с убийством, то послушайте…— Она устроилась на диване. — Присядьте, пожалуйста, доктор Лофтон, перестаньте нервировать меня своей беготней. Вот кресло. Вы напоминаете мне льва из гамбургского зоопарка. Он точно так же скакал по клетке. Впрочем, я отвлеклась. Инспектор, прошу вас сесть рядом со мной. Думаю, мой рассказ заинтересует вас обоих.

Дафф послушно примостился на диване возле старой дамы, Лофтон тоже без возражений выполнил ее требование. Миссис Лейк никогда не приходилось дважды повторять свои пожелания.

— Вчера, после обеда, мистер Хенвуд, Памела и я поехали на такси в Монте-Карло, — начала миссис Лейк. — Об этом вы уже знаете, господин инспектор. Еще при нашем отъезде из Америки мистер Хенвуд был чем-то угнетен, но уже в Монако я заметила в нем первые признаки улучшения настроения. Он оказался попросту очаровательным и каким-то… ну, больше похожим на себя. Внешне он и не помышлял о самоубийстве: был беспечным, почти веселым. И в гостиницу Хенвуд вернулся в том же расположении духа. Мы оставили его у ворот расплачиваться с шофером, а сами отправились в свои комнаты.

— Я видел вас, —вставил Лофтон.

— Ну вот. Когда я открывала номер, у меня создалось впечатление, что кто-то возился с замком: дверь была слегка перекошена, а рядом с замком виднелись царапины. Очевидно, пружину приподняли ножом. Ну а в комнате, включив свет, я убедилась в правильности моих предположений. Номер был в плачевном состоянии: все разбросано, как после обыска, сундук раскрыт. И через минуту я уже знала: исчез важный документ, порученный мне на сохранение.

— Какой документ? — заинтересовался Дафф.

— Чтобы объяснить это, мне придется в своем рассказе вернуться в Лондон, ко времени после убийства Хьюго Дрейка. В субботу, за два дня до нашего отъезда, я получила записку от Хенвуда с просьбой спуститься в гостиную. Страшно удивившись, я все же выполнила его желание. Мистер Хенвуд ходил по гостиной ужасно взволнованный. «Миссис Лейк, —начал он без всякого вступления, — вы женщина с большим жизненным опытом и человек весьма выдержанный. И хотя я не имею никакого права на просьбы, тем не менее умоляю вас: окажите мне услугу!» Он вынул из кармана продолговатый белый конверт. «Миссис Лейк, пожалуйста, спрячьте для меня это письмо. Сохраните его хорошенько и, если со мною что-то случится во время путешествия, вскройте и прочитайте».

— Значит, именно этот документ и украли? — спросил Дафф.

— Минутку, господин инспектор, не торопитесь, — остановила его миссис Лейк. — Принимая конверт, я была очень удивлена. Хенвуда я почти не знала: прежде нам не пришлось обменяться даже парой слов. «Мистер Хенвуд, — спросила я, — а что содержится в этом письме?» Он странно взглянул на меня и, помолчав, ответил: «Ничего, кроме инструкции, как следует поступить в случае… в случае, если бы меня не стало». «Но, — заметила я, — для сохранения подобного документа больше подходит доктор Лофтон, как лицо ответственное». Однако Хенвуд резко запротестовал: «Доктор Лофтон — последний человек, которому я мог бы его доверить». Это меня не убедило, и я спросила, не опасается ли он чего-нибудь. В ответ Хенвуд заговорил о какой-то своей болезни. В общем, он показался мне разбитым, усталым. Его было искренне жаль. Впрочем, убийство Дрейка всех нас потрясло. Как-то мне объясняли, что мистер Хенвуд в свое время тоже пережил тяжелое потрясение, и я подумала, что это письмо представляет собой продукт больного воображения. Короче, я согласилась его взять.