Чемпионат - Андрей Ваон

— Ой, ну, Лерк, я ж не зря с отцом лазал на Алтае. Все эти эффекты я знаю. Вкалываешь, и в этом смысл. В этом радость бытия. Я к тому, что, может, новое что-нибудь придумается. Атмосфера особая. Да, красиво, да, непривычно. Но, по сути, всё то же самое.

— О! Циник какой у нас вдруг нашёлся, — кивнул жене Тимур на Боброва. — А на «равнине» так любит поговорить о высоком, а в горах — раз, и пар выходит.

— Ладно, ладно. Ценю твою провокацию, — покорился Юра. — Конечно, конечно, здесь, наверху лучше чувствуется вечность, понимаешь, что и почём. Лерусь, вот ты ощущаешь зуд?

— Милый, прости за интимную подробность, но вроде бы я достаточно часто моюсь, — Лере было весело и не хотелось говорить о сёрьёзном. Однако ж Юра не отступал:

— Это очень хорошо, что ты чистоплотная. Но вот ощущаешь ли ты потребность в действии? Что-то такое свербит, не давая покоя — «Что бы поделать, что бы поделать»?

— Этот «зуд», как ты выразился, легко удовлетворяется моей работой и всякими увлечениями, — Лере хотелось отвязаться от этого разговора. Она знала, к чему он приведёт. Однако ж Лиля не дала увильнуть с нахоженной тропы.

— В этом случае, Юр, у женщин совсем не такая неусидчивость, как у вас, у мужчин.

— Нет, ну то, что женщины велико отличаются от мужчин, это я не только из книжек знаю, и так вижу, — Юра заулыбался. — Но что ты конкретно имеешь в виду?

— А то, что вся женская неустроенность либо от отсутствия мужчины, либо от отсутствия детей.

— Что и требовалось доказать, — пробормотала Лера и отвернулась от солнца.

Повисло молчание. Юра уставился на Леру, как будто заново осознавая её существование. И вновь, вновь в нём всё перевернулось. Опять сознание допустило переворот. Они хоть и были влюблены беспробудно и без остатка, строили планы и жили друг другом, о детях не говорили ещё ни разу. Он с горечью понял, что он-то не думал, а Лера думала! Что она ждала от него таких мыслей и слов, пряча в своей женской мудрости своё же женское желание. Он, ошарашенный, подошёл к жене и обхватил её руками.

— Однако ты его потрясла. И место такое подходящее, — Тимур тоже был озадачен. Они с женой отошли в сторонку.

— Да, чего-то эффект какой уж совсем сильный. А всё оттого, что он ещё пацан, несмотря на всю свою гениальность. Таких вот простых вещей не знает, — Лиля была сурова.

— Ну, в общем, да — возраст-то ещё юный совсем. Просто их любовь зрелая безотносительно возраста, поэтому, думаю, ты права. Всё же он должен существовать не только своими идеалами. Его энергии должно хватать на всё, — Тимур вздохнул. Их с Лерой родительская судьба не сложилась. Вот они и беспокоились за полюбившуюся им молодую пару.

А Юра тем временем целовал солёные щёки Леры, а она, сама не ожидавшая от себя такой сентиментальности, смущённо улыбалась. Им не всегда нужны были слова, чтобы понимать друг друга, но Юра шепнул: «Сегодня же и приступим». Она кольнула его кулачком в бок: «Пошляк».

— Вот тебе и разговор случился, — подвёл итог Тимур. — Друзья мои, ввиду того, что солнце клонится к закату, предлагаю саму вершину не покорять. А перекусить тут и направить свои уже натруженные стопы вниз, к ночлегу. В конце концов, сегодня Новый Год.

— О! А ведь как-то это и позабылось. Это что ж, нам в полпятого утра ещё и по Москве отмечать?

— Думаю, недостаточная акклиматизация нам поможет, — успокоил всех Тимур. — Девчонки, давайте, раскладывайте.

С аппетитом вкусив непритязательную снедь, они заторопились вниз — солнце южным уклоном стремилось за горизонт. Юра лишь пожалел, что картинку заката не успеют сфотографировать.

Вечером с грехом пополам соблюли традиции: шампанское и мандарины, что-то похожее на оливье (по крайней мере, присутствовал майонез и горошек), нарядили и сосновые ветки конфетами и шоколадками. Атмосферу, в общем, создали. Дождались московского времени, поздравили своих телефонными звонками, друг друга и угомонились.

— Значит, дети, да? — Юра начал целовать Леру прямо с порога номера. — А ты готова?

— Милый, ты иногда такой глупый, — Лера слабо улыбнулась, она хотела совсем не разговаривать. — Если женщина любит мужчина без остатка, она, конечно, хочет от него детей. А теперь лучше помолчи. — Она сама толкнула его на кровать.

Утром (утро было очень позднее, солнце перестало заглядывать в окна, облизнув здание с другой, «дневной» стороны) ощущения выполненного долга не было, а была растворённость в счастье. Они почти синхронно открыли глаза, и, уставившись в потолок, стали вслух мечтать.

— Мальчика… нет! Девочку!

— Лучше двойню! Близнецов!

— И обоих в футбол, да?

— А если девочки?

— Да тоже в футбол, чего там…

Дальше они уже просто смеялись и, счастливые, ломанули наперегонки в ванную.

Ещё несколько дней они провели этой кашмирской деревушке, впитывая полузимний горный воздух, успокаиваясь душой и осветляясь достойными мыслями. Лера после новогодней ночи была всё больше задумчивой, витая в облаках.

— Смотри, они похожи на весну, умытую свежим ливнем, цветущую и благоухающую, — прокомментировала Лиля новый образ ребят.

— Хотелось бы, чтоб у них всё получилось. Для этого нужно, чтобы и у нас много получилось. Всё-таки Юрка сильно повернулся на «Московии». Он, на самом деле, главный движитель, а не я или коллектив. Он ещё пока плохо понимает свою роль, да и груз он несёт с такой лёгкостью при этом незнании. Вот все эти «задумчивости» порой — это как раз отголоски этого лидерства. Поэтому нужно оберегать.

— Они оба очень талантливы, — вздохнула о своём Лиля.

Спустившись с гор, путешественники выполнили свой план в полном объёме, осмотрев раскиданный в озере прозрачный Шринагар, душный Дели, многолюдную Агру. Индия дышала переменами, горела огнём энтузиазма. В этом огне постепенно сгорали этнические и религиозные противоречия, национальные претензии и кастовые различия.

— Но вот они уже давно «газуют», только кажется, что буксуют в глине — много движения, щепки летят, а вперёд не двигаются, — сказал, глядя на плотную толпу на улицах индийской столицы Тимур.

— Но, может, это просто долгая подготовка, а потом они рванут? Всё-таки следы видны, — возразил Юра. — Им бы демографию оседлать, а так пассионарность-то прёт изо всех щелей, по-моему.

— Да поглядим. В любом случае нас они обскакали. Мы разобщаемся, они объединяются; мы прожигаем жизнь, они трудятся; мы вымираем, они размножаются.

— Мы играем в футбол, они в крикет, — брякнул Юра. — Вот меня что смущает, что нет команды у них в Чемпионате. И ведь наверняка и не пытались?

— Хм, да что-то не помню. Думаю, что и в ПреЧемпионате их нет. Да, это ты верно заметил. Но нет, так нет. Не во всём же нам следовать тем, кто дальше продвинулся по шкале развития.

— Это верно, у каждого свой путь. Но мысль у меня появилась. Надо будет обдумать, — Бобров задумался.

Женщины тем временем набирали каких-то безделушек, коих здесь были тысячи за бесценок, на сувениры. Они мало вникали в мужские разговоры. Они уже хотели домой.

С утра, ещё в тусклых сумерках, он оставил тёплую Леру в постели, собрался на тренировку. Она промурлыкала что-то ласковое и продолжила сопеть.

На улице сильно потеплело, жалкие кучки снега с ажурной грязью пропали, журчали ручьи, и пахло тёплой землёй.

— Ага, как раз зима начинается, — Бобров смахнул каплю со лба.

На базу он приехал, как всегда, одним из первых. Хотя, этих первых собралось немало — сегодня мобильбас собирал бо́льшую часть молодёжки. В бусе Юра разглядывал ребят — действительно, многих он не видел. Лишь несколько знакомых лиц. «Старый стал! А ведь раньше ходил на молодёжку постоянно».

Проскурин, невзирая на ранний час, уже был у себя. Юра, переодевшись, заглянул к нему.

— Привет, Валентин Анатольевич, — Он пожал протянутую руку. — Я вот чего подумал. А как же мы двусторонку устроим, если люденами будет некем руководить?

— А вот и поруководите с Лёшкой на пару.

— Вот тебе раз! Как же это? — опешил Юра.

— Вот так. И без лишних разговоров. Двух зайцев убьём — потренируетесь в связке и с люденами, а молодёжь получит достойных противников. Мы попробуем вместе с тобой и Ребровым сымитировать игру африканцев. Люденов запрограммируем, как надо. Типа, они будут импровизировать. Тут правда двойная такая игра получается, мы зашиваем их на свободу творчества, но эта «свобода» будет инициироваться на поле тобой.

— Мудрёно, но я понял. Я не понял другого, на мой взгляд, более важный момент — если мы будем тренироваться в команде с люденами, как мы сыграемся с молодёжкой?

— А тут я спокоен — Лёшка с ними сыгран, а ты… а ты, думаю, сыграешься с первых минут с любой командой. В случае чего заменим тебя, — добавил Проскурин с лёгкой улыбкой, но заметив вскинутый взгляд Юры, быстро проговорил: — Шучу, шучу.